Западноевропейское общество в средние века

Средневековое европейское общество было иерархическим. Во главе его стоял король — вер­ховный сюзерен всех феодалов. На следующем уров­не располагались крупные светские и духовные фе­одалы — князья, графы, архиепископы и епископы, считавшиеся вассалами короля. Получая земли (не­редко это были целые области), они приносили прися­гу верности. Светские феодалы получали землю под условие несения военной службы и выполнения опре­деленных обязательств. Такие владения назывались феодами.

Крупные феодалы могли, в свою очередь, иметь вассалов, отдавая свои земли феодалам более мелкого масштаба — баронам или рыцарям — на^хтех же усло­виях. Рыцари уже не имели своих вассалов, в их непо­средственном подчинении находились крестьяне, ко­торым они отдавали землю в держание.

Феодальные крестьяне были главными производи­телями в эпоху средневековья и самым многочислен­ным классом средневекового общества. На получен­ных от феодалов наделах они вели собственное хозяй­ство, располагали собственными орудиями труда и скотом. Однако они не были собственниками земли, на которой трудились, даже в тех случаях, когда имели право передавать ее по наследству.

«Расплатой» за землю была рента, которая су­ществовала в трех формах: в виде барщины, натураль­ного или денежного оброка.

Феод— наследственная земельная собственность, ко

торая давалась под условие несения военной службы

военной или денежной помощи и верности своему сюзе

рену.

Рента— часть прибавочного продукта, который про

изводили крестьяне, присваемого землевладельцем.

Означало ли это, что средневековый крестьянин в отличие, скажем, от раба был лично свободен? Си­туация складывалась по-разному в разные эпохи. В раннее средневековье поземельная зависимость крестьян постепенно дополнялась все более жесткими формами личной зависимости, ущемлением политиче­ских и гражданских прав. Феодал мог сам осуществ­лять суд над крестьянами, ограничивал их свободу в наследовании с помощью побора, который назывался^ право мертвой руки, взимал высокую брачную по­шлину, если невеста или жених принадлежали друго­му сеньору.

С XII—XIII вв. формы личной зависимости стали смягчаться, барщина почти во всех странах Западной Европы уступала место оброку — сначала натурально­му, а потом и денежному. Но и в этот период крестьяне не были полностью лично свободными и юридически полноправными людьми.

Еще одной прослойкой средневекового общест­ва, тоже противопоставленной феодалам, но гораз­до менее многочисленной по сравнению с крестьян­ством, были горожане. Многие средневековые горо­да располагались на землях феодалов и были вынуж­дены подчиняться им, т. е. являлись своего рода васса­лами.

Таким образом, отношения между различными классами и слоями средневекового европейского обще­ства были сложными и чреватыми социальными конф­ликтами. Иерархическая структура общества затруд­няла переход с одной ее «ступени» на другую, хотя в принципе он был возможен.

Однако в этом «разъединенном» обществе сущест­вовали крепкие связи внутри каждого социального слоя или класса. Средневековый человек всегда чувст­вовал себя частью целого, частью коллектива. Общ-ностей, которые объединяли людей по разным призна­кам, было великое множество. Общностями (еще их называют корпорациями) являлись сельские общины, монастыри, ремесленные цехи, воинские дружины, монашеские и духовно-рыцарские ордена, членами которых были воины-монахи. В средние века сущест­вовали даже корпорации нищих и воров. Большой общностью, объединявшей в себе много других, более мелких, был город.

У корпораций, как правило, была собственная каз­на, недвижимость, имелись уставы, часто — даже осо­бая одежда и значки. Жизнь корпораций основыва­лась на принципах солидарности, взаимоподдержки и демократизма. Все проблемы решались на общих со­браниях, больным и бедным оказывали помощь, уст­раивали совместные трапезы.

Корпорации не разрушали феодальной иерархии (не было корпораций, которые объединяли бы крестьян и феодалов), но придавали силу и сплочен­ность различным слоям и классам средневекового общества. На основе корпоративизма сложились и особые, уникальные для той эпохи отношения влас­ти и общества.