Воодушевление командиров

Князь У‑хоу спросил:

– Если наказания сделать суровыми, а награды– понятными, этого достаточно для победы?

У Ци ответил:

– Что касается суровости и ясности, я не могу ответить на все. В любом случае, это не то, на что можно положиться. Только когда объявляешь приказы и отдаешь команды, и люди рады слышать их; когда поднимаешь армию и собираешь войска, и люди рады сражаться; когда скрещивается оружие и звенят клинки, и люди радостно умираю т– вот те три вещи, на которые правитель может положиться.

У‑хоу спросил:

– Как достичь этого?

У Ци ответил:

– Необходимо выделить людей по заслугам и почтить их великим пиром, в то же время воодушевляя тех, кто еще не отличился.

Тогда князь У‑хоу приказал постелить циновки в три ряда в храме предков и устроил пир для командиров и главных чиновников. Прославленных своими заслугами он усадил в первый ряд и угощал лучшими блюдами и тремя видами мяса на драгоценной утвари. Следующих по заслугам он усадил в средний ряд и угощал прекрасными яствами, но утварь была скромнее. Тех, кто ничем не отличился, он усадил в третий ряд и угощал скромными яствами на простой утвари. Когда пир закончился, и они вышли, он так же почтил родителей и семьи достойных за воротами храма, опять‑таки по заслугам. Ежегодно он отправлял посланников, чтобы призвать семьи тех, кто погиб на службе государству, и помогал их родителям. Делая так, он показывал, что их не забыл.

Он поступал так три года, и тут Цинь собрало армию и подошло к области Западной реки. Когда воины Вэй услышали об этом, тех, кто надел доспехи и с радостью атаковал врага, не дожидаясь приказаний вышестоящих, были десятки тысяч.

* * *

Князь У‑хоу призвал У Ци и сказал:

– Ваши предыдущие наставления возымели действие.

У Ци ответил:

– Я слышал, что у людей есть сила и есть слабости, что их ци приливает и отливает. Если государь желает проверить пятьдесят тысяч прежде не имевших заслуг людей, я хотел бы возглавить их и повести на врага. Если Цинь не победит, удельные князья будут смеяться над ним, и оно утратит власть над миром.

Если в лесу спрятался кровожадный разбойник, то даже если тысяча человек будет идти по его следу, они будут оглядываться, как совы, и смотреть по сторонам, как волки. Почему? Каждый боится, что тот вдруг выскочит и кинется именно на него. Так, один человек, забывающий о жизни и смерти, может испугать тысячу. Сейчас я могу взять пятьдесят тысяч и сделать из них такого же кровожадного разбойника. Если повести их против Цинь, мы обязательно создадим трудности для врага!

Тогда князь У‑хоу согласился с ним, дав ему еще пятьдесят отборных колесниц и три тысячи всадников. Они разбили пятисоттысячную армию Цинь, и это было результатом политики воодушевления воинов.

За день до сражения У Ци сказал трем армиям:

– Все командиры и вспомогательные войска должны биться с врагом, преследовать его и захватывать колесницы, всадников и пехоту. Если колесницы не захватят колесниц противника, конница не пленит его всадников, а пехота не возьмет в плен его пеших воинов, то, даже если мы одержим полную победу, ни у кого не будет заслуг.

Поэтому в день битвы его приказания ни для кого не были обременительны, а его устрашающая сила потрясла Поднебесную.

Вей Ляо‑цзы

Исследование

Как предполагают, трактат «Вэй Ляо‑цзы» назван по имени реального исторического лица по фамилии Вэй (соответствующий иероглиф пишется иначе, чем обозначающий царство Вэй), чье имя было Ляо. Иероглиф «цзы», означающий «учитель», «мудрец» был добавлен составителями книги. По одному из свидетельств, он в свое время учился у Шан Яна – знаменитого теоретика легизма и государственного деятеля, выступавшего за создание сильной централизованной власти, контролирующей людей и ресурсы государства. Согласно другой версии, Вэй Ляо был главным советником первого императора Цинь в период жесточайшей борьбы за объединение Китая.

Как бы то ни было, Вэй Ляо был великолепным стратегом и тонким мыслителем, понимавшим, что лишь единение военного и гражданского может обеспечить выживание государству в смутную эпоху «Борющихся Царств». Он ни разу не иллюстрирует свои рассуждения примерами из личного военного опыта; нет исторических свидетельств, которые подтверждали бы, что он был полководцем, а книга почти лишена реальных тактических «рецептов», так что создатель ее предстает «чистым» теоретиком. Однако его обширные военные познания становятся очевидными благодаря включению пассажей из «Шести секретных учений», «Искусства войны» и других военных трактатов[505], а также детальному описанию организации и дисциплины в армии.

Согласно одной из традиций, Вэй Ляо жил во второй половине IV в. до н. э., в эпоху, когда нищие советчики безразборчиво искали желающих их выслушать правителей, независимо от моральных качеств и государственной принадлежности последних. Хотя большинство их проповедовало доктрину верности и искренности, сами проповедники удивительным образом были напрочь лишены этих качеств, по крайней мере, до тех пор, пока не встречали должного уважения и не получали соответствующей должности. Однако, как показывает пример знаменитого полководца У Ци, если ситуация менялась, и милость превращалась в немилость, они не испытывали особенных угрызений совести, переходя на службу к другому режиму.

Вэй было одним из государств, столкнувшихся с новой и страшной реальностью периода «Борющихся Царств». Одно из трех образований, возникших после распада Цзинь, царство Вэй не только сохранило достаточно сил, чтобы считаться одним из семи гегемонов, но поначалу даже увеличивало боевую мощь. Его западная граница проходила вдоль будущей Великой стены, а центральная часть находилась к северу от владений чжоуского вана. Однако звезда Вэй начала блекнуть при Хуэй‑ване (370–319 гг. до н. э.), когда оно потерпело два сокрушительных поражения и вынуждено было перенести столицу в Далян. Главное поражение случилось в 341 г. до н. э. при Малине в сражении с Цинь, хотя последующие два десятилетия также ознаменовались несколькими неудачами в борьбе с Цинь – набиравшим силу царством, объединившим Китай в 221 г. до н. э. – и южным царством Чу. После переноса столицы правитель назвал государство Лян и стал именовать себя «правителем Лян».

В главе, открывающей «Вэй Ляо‑цзы», приводится ответ Вэй Ляо Хуэй‑вану, жаждавшему политических и военных знаний, которые не только бы укрепили пошатнувшуюся оборону Вэй, но и дали бы возможность победить врагов и отмстить за потери. Когда Мэн‑цзы – известный конфуцианец– посетил Хуэй‑вана примерно в то же время, правитель начал беседу словами: «На востоке я потерпел поражение от Ци, а мой старший сын погиб там. На западе мы уступили несколько сот ли земли царству Цинь. На юге на нас нападает Чу. Я стыжусь этого».

Хуэй‑ван без лишних церемоний начал беседу с Вэй Ляо с той же темы: «Правда ли, что Желтый Император, благодаря наказаниям и добродетели, одержал сто побед [не потерпев ни одного поражения]?» Вэй Ляо сразу же подчеркнул в ответе, что все зависит от усилий человека: «Наказания использовались при нападении [на восставших], добродетель использовалась для сохранения [народа]. Это не то, что называется «небесными знамениями, [благоприятными] часами и днями, инь и ян, обращением лицом или спиной». [Победы] Желтого императора были следствием человеческих усилий, вот и все». Вэй Ляо покинул царство, не сумев сохранить за собой пост в Вэй, ибо правитель мало верил в политику, которая, в дополнение к военным мерам, требовала бы культивирования добродетели и следования ей.

Единственное другое упоминание о Вэй Ляо содержится в «Ши цзи», в главе, описывающей восхождение Цинь к власти восемьдесят лет спустя. Человек, о котором сказано только, что он «Вэй Ляо, родом из Даляна (столица Вэй)», дает советы молодому правителю Цинь, в будущем – объединителю страны Цинь Ши Хуан‑ди. В 237 г. до н. э. он отнял бразды правления у министров и сразу же начал изгонять всех советников, пришедших из других царств, и бывших в милости вассалов:

Правитель хот ел изгнать всех пришлых чиновников. Ли Сы[506]направил наверх петицию [прот ив этого], и правитель приостановил приказ об изгнании. Затем Л и Сы убедил правителя Цинь первым делом взять Хань, чтобы устрашить другие государства. Тогда он приказал Л и Сы составить план падения Хань. Правитель Хань был обеспокоен и вместе с Хань Фэй‑цзы стал замышлять, как ослабить Цинь.

[В это время] Вэй Ляо, уроженец Даляна, посоветовал правителю Цинь: «В сравнении с [обширностью] циньских границ, другие правители все равно что начальники областей и уездов. Я боюсь только, что они объединятся и что‑нибудь у строят. Так погибли Чжи Бо, Фу Чай и Минь‑вап. Я прошу Ваше величество не скупиться на расходы, дабы подкупить первых министров и, тем самым; расстроить их замыслы. Потребуется не более тридцати тысяч цзиней, и государства могут быть уничтожены». Правитель Цинь последовал этому совету, никогда не соблюдал ритуал на аудиенциях с Вэй Ляо и носил ту же одежду и ел ту же пищу, что и он.

Ляо сказал [другим]: «Что касается особенностей правителя Цинь, его нос подобен осе, глаза удлинены, плечи как у стервятника, а голос – волчий. У него мало доброты и великодушия для других, но у него сердце тигра или волка. В затруднении он легко снисходит до других, но, когда он достигает своих целей, он так же легко уничтожает людей. Я простой человек, но, когда он смотрит на меня, он очень почтителен. Если я действительно смогу помочь правителю Цинь достичь его цели стать Владыкой Поднебесной, тогда все в Поднебесной станут пленниками. Я не смогу быть пригодным ему». И он удалился. Правитель Цинь понял это, остановил его, назначил полководцем и использовал его расчеты и стратегии. Ли Сы было поручено вести дела правления.

Более не сохранилось каких‑либо упоминаний о деятельности Вэй Ляо или о его роли в судьбе Цинь, хотя те меры, что он предлагал, были, по всей видимости, применены со значительным успехом.

Картина еще более затрудняется тем, что в свое время было два текста с названием «Вэй Ляо‑цзы», помещенных в разные библиографические разделы «Хань шу». Один, отождествляемый с тем Вэй Ляо, который якобы учился у Шан Яна, помещен в раздел «смешанных» трактатов, а другой находится среди «военных» трактатов. Текст, включенный в нынешние «Семь военных канонов», хотя и последователен в своей основе, по‑видимому, включает в себя оба источника. (в первых двенадцати главах, носящих более философский и общий характер, обсуждается основная стратегия, а в других двенадцати уделяется внимание вопросам организации, дисциплины, командования и структуры.) Эта дихотомия вызвала к жизни различные концепции о возможных авторах и их отношении к данным текстам, о чем будет сказано ниже.

Научный интерес к «Вэй Ляо‑цзы» с недавнего времени возрос, ибо некоторые главы, хорошо сохранившиеся на бамбуковых дощечках, были найдены в 1972 году в ханьском захоронении около Линь‑и. Хотя отмечены многочисленные, но небольшие лексические расхождения, – особенно в выборе частиц, – и текст на бамбуковых дощечках несколько более философичен, чем известный прежде «Вэй Ляо‑цзы», в целом лишь в нескольких местах традиционное прочтение текста существенно меняется.

Стиль и историческое содержание трактата позволяют предположить, что он был составлен в конце IV в. до н. э., а на основании бамбуковых табличек можно заключить, что текст принял окончательную форму до воцарения династии Хань в 206 г. до н. э.[507]Это разбивает уверения скептиков, считавших его поздней подделкой. Таким образом, можно утверждать, что «Вэй Ляо‑цзы» выстроен на основе бесед Вэй Ляо с Хуэй‑ваном в IV в. до н. э., и, возможно, содержит дополнительный детализированный материал по военной организации, добавленный кем‑либо из семьи Вэй Ляо или его школы в течение столетия после его смерти.