Сущность, формы и функции исторического знания. История России – неотъемлемая часть всемирной истории. 12 страница

Английская революция середины XVII в. занимает среди них особое место. Как будто все особенности исторического развития страны отразились в этом событии. Парламент, непрерывно существовавший с 1265 г., сумел к концу XVI в. закрепить за собой законодательные функции и сформулировать концепцию правления «короля в парламенте», т.е. правления, учитывающего позицию парламента и опирающеюся на него. Попытки ограничить полномочия палаты общин, предпринятые Стюартами - Яковом I и Карлом I, вызывали острое недовольство и воспринимались как нарушение «древних прав и свобод«, недопустимые и преступные. Система английского «общего права», предмет особой гордости англичан, стала восприниматься как гарант нерушимости парламентской исключительности. Противники королевского абсолютизма - в парламенте и вне его - нашли опору в растущем пуританизме, английской разновидности кальвинизма. Король являлся главой англиканской церкви. Недовольство церковью и состоянием религия в стране было, в сущности, одновременным выражением недовольства королевской властью. Рост налогов, возобновление старых поборов, не собиравшихся столетия, болезненно воспринимались купечеством, постепенно выходившим на одно из первых мест в европейской табели о рангах. «Новое» дворянство видело в ущемлении прав парламента неприемлемую попытку уменьшить его собственное политическое влияние в стране и с раздражением следило за интригами и маневрами придворной знати. Масла в огонь подливала старая взаимная неприязнь англичан и шотландцев (Яков Стюарт был шотландцем).

Все вместе привело к взрыву. Две гражданские войны, казнь короля Карла I, провозглашение республики, установление протектората (режима личной власти одного из военных лидеров революция Оливера Кромвеля) - таково краткое содержание драмы, тринадцать лет разыгравшейся на английских подмостках (1640-1653).

Протекторат сменился Реставрацией Стюартов (1660-1689) и восшествием на престол голландского штатгальтера Вильгельма Оранского. К тому времени был принят знаменитый «Хабеас корпус акт», по которому задержанному в случае ареста в течение 24 часов обязаны, были предъявить обвинение. В 1689 г. парламент одобрил Билль о правах, ограничивший права короля и закрепивший всю законодательную деятельность за парламентом. Связь революции 1640-1653 гг. с принятием этих актов, в сущности, заложивших основы той парламентской демократии, которая утвердится через полтора столетия, очевидна. К концу XVI в. восходит история партий вигов и тори - будущих либералов и консерваторов. Они оставались ведущими политическими силами страны вплоть до начала ХХ в. Очевидна, впрочем, и связь этих событий с экономическим подъемом Англии, ростом ее могущества на морях и в колониях, основанием Английского банка, превратившим Лондон в финансовый центр мира. Тогда же была одержана победа над основным конкурентом, Голландией.

По мнению историков, Англия занимала уникальное положение в Европе: отличные дороги, низкие налоги, основанная на «общем праве» юридическая система, экономика, свободная от вмешательства государства, королевская власть, ответственная перед парламентом, - все это превращало Англию в объект пристального внимания, зависти, ненависти, чего угодно, только не равнодушия. Она первой устремилась по пути, на который уже вставали другие европейские страны, - по пути экономической, социальной и политической модернизации. Английская революция имела потому общеевропейское значение как первая революция нового времени.

Перелом обозначился. Критическая точка была пройдена. Европа утвердилась в своем движении к новому времени. Впрочем, это выяснится столетием позже, в социальных потрясениях XVIII в.

Начало XVII в. современники событий называли не только Смутным временем, но и «великим московским разорением». В течение первых 10-12 лет этого столетия вновь появились огромные пространства невозделанных земель. От междоусобиц и иностранной интервенции наиболее пострадали уезды, расположенные к западу и к югу от Москвы, в некоторых из них пахотные земли сократились в десятки раз. Процесс восстановления хозяйства занял тридцать лет - с 20-х по 50-е гг. XVII в. Продолжительность восстановительного периода объясняется и низким плодородием почв Нечерноземья, и слабой сопротивляемостью крестьянского хозяйства природным условиям, и убогостью сельскохозяйственной техники.

В XVII в. развитие сельского хозяйства характеризовалось освоением новых территорий и обменом земледельческим опытом с другими народностями, чьи земли вошли в состав Русского государства: карелами, татарами, чувашами, мордвой. Необходимость покупать некоторые промышленные товары и уплачивать подати заставляла крестьян продавать хлеб даже в ущерб собственному хозяйству. Впрочем, также поступало и государство, зачастую тратившее необходимый хлебный запас на покупку оружия или поддержку своих воюющих зарубежных союзников.

В это столетие крестьянство добилось значительных успехов в производстве технических культур, особенно льна. Семена его контрабандой ввозились в Голландию и другие европейские страны. Тем не менее, пашню русский крестьянин по-прежнему обрабатывал сохой, бороной, реже плугом; уборка урожая производилась серпом и косой. Кое-где, несмотря на преимущества трехполья, сохранились подсека и перелог. На российских полях выращивались рожь (имевшая самую низкую урожайность среди зерновых), овес, пшеница, ячмень, лен и конопля.

Неблагоприятные природные, социальные и технические условия, однако, не помешали началу формирования уже во второй половине XVII в. районов, производивших товарный хлеб. Главными среди них были Среднее Поволжье и Черноземный центр. Здесь же зарождалось российское товарное скотоводство. В то же время выявились районы - потребители хлеба: Поморье, Нижнее Поволжье, Сибирь, Дон. Иными словами, создавались условия для более тесного взаимодействия различных районов страны, возникала постоянная экономическая заинтересованность их друг в друге.

Как крестьянское, так и помещичье хозяйство оставалось, в основном, натуральным т.е. довольствовалось тем, что производилось внутри него. Хлеб, птица, масло, яйца, мясо, сало, полотно, сукно, деревянная и глиняная посуда - все это делалось или выращивалось крестьянами и поставлялось боярам, помещикам и священнослужителям. Разбросанные по разным регионам страны вотчины позволяли феодалу обеспечивать себя всем необходимым и выменивать не производившиеся в его хозяйстве изделия.

Среди крупных хозяйств уже появлялись и не совсем типичные для России. По данным Н.И. Павленко, боярин Б.И. Морозов в 1620-х гг. владел 151 двором и 233 душами, а после смерти оставил наследникам 9100 дворов и 27400 крепостных. Однако дело не в размерах владений Морозова, а в том, что он широко развивал в своем хозяйстве промыслы, особенно поташный (производство пороха). Морозов также содержал винокурни, железоделательный завод, не брезговал и ростовщичеством. Промыслы приносили боярину фантастический доход - 180 тыс. руб. в год. Однако на фоне массы российских феодалов его предпринимательская деятельность была, скорее, исключением из правил.

С середины XVII в. крепостничество окончательно воцаряется в России. В конце столетия из 812 тыс. тяглых дворов лишь около 10% принадлежало свободным посадским людям и черносошным крестьянам. Подавляющее число, учтенных переписью 1678-1679 гг. домовладельцев, являлось крепостными. Это обстоятельство, естественно, сказывалось на жизни не только российской деревни, но и городского населения.

К середине века в России насчитывалось 254 города, но больших центров среди них было не много. Только в 15 из них насчитывалось более 500 дворов. Городское население по сравнению с XVI в. возросло на 60%, но все равно составляло ничтожную часть от общего количества населения.

Для этого времени становится характерным перерастание ремесла в товарное производство. Всех городских ремесленников можно разделить на две группы: работавшие на государство и казну, и тягловые посадские люди. Последние-то и вынуждены были, не дожидаясь заказов, работать на рынок, выяснять его конъюнктуру и удовлетворять спрос покупателей. Скажем, в Москве в этот период работало 130 кузниц, 100 мастеров скорняжного дела, около 600 человек, изготовлявших продукты питания. Но занятия ремеслом не заставили горожан полностью отказаться от сельского хозяйства. Москва середины XVII в. представляла собой скопление слобод, перемежавшихся пашнями и лугами.

Во второй половине XVII столетия в стране начал формироваться всероссийский рынок… Люди вынуждены обращаться к рынку хотя бы за теми товарами, которые могли быть произведены в местностях имеющих для этого сырьевые ресурсы (железо, соль и т.п.). В рассматриваемый период некоторые промыслы были распространены повсеместно, но в силу различных причин, в отдельных районах те или иные изделия делались более качественно. Поэтому центрами выделывания полотна, например, стали Новгород, Псков, Ярославль, Смоленск, Вологда. Кожи грамотнее всего обрабатывались в Ярославле, Нижнем Новгороде, Казани, Калуге. Причем сырье в эти пункты поставлялось не только из близлежащих мест, но и с Украины. Вековая стихийная специализация давала свои плоды - лучшими плотниками в России считались жители Поморья. Вдоль важнейших рек возникали центры судостроения, где изготавливалось и все необходимое для оснастки судов.

Соль и металлические изделия требуются повсюду, но производиться они могут лишь там, где для этого существуют условия. Поэтому центрами железоделания стали Тульско-Серпуховский, Тихвинский и Устюжно-Железопольский районы. Соль добывалась в основном, в Поморье (Соль Камская, Соль Вычегодская) и в Старой Руссе. Постоянно росла специализация этих производств, увеличивались объемы продукции.

Перечисленные выше изменения стали причиной появления в России XVII в. первых серьезных капиталонакоплений. Методы первоначального накопления в нашей стране были достаточно неординарными. В России не произошло обезземеливания крестьян, как в Англии. Внешняя торговля и полученные в результате нее накопления не играли такой роли как в развитых странах Европы. В России действовали внутренние источники накопления: налоги, откупа, подряды, ростовщичество, а государство, являясь монополистом большинства этих видов получения доходов, играло в экономическом процессе первую скрипку.

Однако самым важным новшеством в промышленности XVII в. стало появление мануфактур. Мануфактура - это крупное производство, основанное на разделении ручного труда. Кроме того, мануфактура могла представлять собой простую или капиталистическую кооперацию (в первом случае разделение труда находится в зачаточном состоянии, во втором - достаточно продвинулось вперед). Первые из российских мануфактур возникли в металлургии в тех местностях, где имелись руда, лес и небольшая река, легко перегораживаемая плотиной.

В 1636 г. голландский купец Андрей Виниус пустил первый вододействующий завод в Тульско-Каширском районе. Правительство позаботилось о смелом предпринимателе: в течение 10 лет он получал денежную ссуду, к заводу были приписаны дворцовые крестьяне. Чуть позже подобные предприятия были построены в Олонецком и Липецком районах. Однако металлургия оставалась единственной отраслью промышленности, где действовали мануфактуры.

В становлении российского общегосударственного рынка решающую роль сыграли не крупные предприятия, а мелкое товарное производство. Узлами, связывающими межобластные производства, стали ярмарки российского значения: Макарьевская (близ Нижнего Новгорода), Ирбитская (на Урале), Свенская (под Брянском). В роли своеобразного постоянного рынка выступали некоторые города, и, прежде всего Москва, Архангельск, Астрахань, Новгород.

Уровень экономического развития страны достаточно точно отражается в структуре ее внешней торговли. Из стран Западной Европы в Россию ввозились промышленные изделия, а экспортировались сельскохозяйственное сырье: полотно, кожи, пень, сало и т.п. К тому же внешняя торговля России практически полностью находилась в руках иностранных купцов, которые предпочитали не продавать товар оптом в портах прибытия, а старались проникнуть с ним на внутренний рынок. Русское купечество слабо организованное и не обладавшее достаточными капиталами, не могло выдержать конкуренции с опытными иностранными коллегами.

В ряде челобитных - 1627, 1635, 1637 и 1648 гг. - русские купцы жаловались на засилье в стране европейских торговых людей. Наконец, в 1649 г. правительство решило лишить иностранцев права торговать внутри страны. Однако это мало помогло, и в 1653 г. был обнародован Торговый устав. Вместо множества пошлин он устанавливал одну - 5% с цены продаваемого товара, а для иностранцев - 6%. Если же последние отправляли товар вглубь страны, не продавая его оптом на месте, с них взималось еще 2%. Еще более жестким был Новоторговый устав 1667 г. Согласно его статьям, иностранные купцы, продававшие свой товар в портах прибытия, уплачивали обычные 5%. Если же они желали продавать его внутри России, то размер пошлины увеличивался до 10%. Кроме того, устав запрещал торговать иностранцу с иностранцем товарами, произведенными не в России, и вообще разрешал им вести лишь оптовую торговлю.

Окончательно ведущая тенденция социально-экономического развития России определилась в XVII в., она состояла в укреплении крепостнических порядков. Последнее выразилось в расширении крепостнического землевладения за счет «черных» и дворцовых земель и в энергичном законодательстве, направленном на борьбу с бегством крестьян. В жизни же крестьянства XVII в. главным было стирание граней между ее отдельными категориями, т.е. все то же наступление крепостного права. Правда, отличия оставались: крестьяне принадлежали или одному лицу, или учреждению, а, следовательно, их судьба была различной. Сохранились и черно сошные крестьяне, но к концу века они остались лишь в Поморье и Сибири. Наступление крепостного права изменило и положение холопов, они понемногу уравнивались в правах с крепостными крестьянами. Уложение (кодекс законов) 1649 г. резко ограничило источники пополнения холопов, и отныне ими могли становиться только вольные люди (не крепостные и не слуги).

По справедливому замечанию Г. Вернадского, крепостное право, установившееся в XVII в., явилось результатом слияния прежнего зависимого крестьянства и холопства. Но это слияние нельзя понимать как чисто механическое, при котором вновь возникшая категория населения унаследовала бы по 50% черт от первых двух. Образовавшийся разряд нес черты и прежней крестьянской зависимости, и холопства, которые по очереди выходили на первый план.

Дело в том, что такое положение диктовало частноправовой или публичноправовой характер крепостного права, а вслед за ним и характер политического строя государства. В дальнейшем мы увидим, как основные черты крепостничества проявятся во внутренней политике Российского государства XVIII - XIX вв., в самой архитектонике этого государства. Пока же отметим, что от победы частноправовых или публичноправовых черт крепостного права зависело создание слоя земельных собственников, благосостояние дворянства и возникновение чувства относительной психологической комфортности у миллионов крестьян.

Изменение Положения широчайших слоев населения вызвало резкий протест с их стороны. Зачинателем открытой борьбы с правительством в конце XVII в., как и в ряде других случаев, выступило донское казачество. Оно охраняло самые беспокойные южные рубежи страны. За оборону границ казаки получали от правительства хлебное довольствие и порох. Донское житье всегда привлекало беглых крестьян России, тем более что здесь действовало неписаное правило: «С Дона выдачи нет». Правительство до поры было вынуждено мириться с этой и другими вольностями донской земли.

Однако со временем, Дон, как рассадник вольности, становился неудобен. Да и походы казаков «за зипунами» - их нападения на Иран, ногайцев, крымских татар - стали наносить ущерб международной политике России (во время этих нападений доставалось и русским купцам). В конце 1660-х гг. С.Т. Разин, выходец из зажиточных казаков, организовал набег на иранские города на западном побережье Каспийского моря и захватил там богатую добычу. Следующий его поход в 1670 г. перерос в крестьянскую войну против «изменников бояр». Разинцам не только удалось легко овладеть Царицыном и Астраханью, но и разбить отряд стрельцов, высланный против них из Москвы. Вскоре на сторону атамана перешли Саратов и Самара. Достойное сопротивление восставшим оказал лишь Симбирск здесь-то в октябре 1670 г. Разин и встретился с 60-тысячньим правительственным войском. После жестокой битвы он был разбит и бежал на Дон, где и был схвачен богатыми казаками. Разина выдали Москве, а 6 июня 1671 г. он был казнен на Красной площади.

Поход Разина против бояр оказался недостаточно организован. С точки зрения идеологии он был ориентирован на дворцовый переворот и появление «доброго царя». Вожди восставших широко использовали мистификаторство и самозванчество: они уверяли, что якобы везут с собой в специальных стругах царевича Алексея (умершего незадолго до восстания сына царя Алексея Михайловича) и «патриарха Никона», которого изображал какой-то растрига.

Активное участие народные массы приняли и в движении раскольников. В целом они остались равнодушными к собственно внутрицерковным, теоретическим спорам, истолковав суть событий по-своему. С их точки зрения, старообрядцы боролись против государства за старину. Для крестьян же старина отождествлялась с докрепостническими порядками, с отменой Уложения 1649 г., с сопротивлением всему тому новому, что упрямо входило в российскую жизнь в XVII в.

К XVII в. положение русской церкви окончательно определи ось. Ее значение основывалось на нескольких факторах:

1)безраздельное господство религиозного мировоззрения;

2) православие играло прогрессивную политическую роль, являясь для русских, украинцев, белоруссов формой осознания своего единства;

3) весь господствующий класс всячески поддерживал церковь;

4) церковь являлась не просто учителем жизни для всего населения страны, но и хранителем духовной жизни общества и народа.

В 80-х гг. XVII в. в стране насчитывалось около 15 тыс. церквей, из них 200 соборов, и 100-110 тыс. церковнослужителей и членов их семей мужского пола. Кроме того, в монастырях страны проживало 7-8 тыс. монахов. Высшую ступень в церковной иерархии с 1589 г. занимал русский патриарх, следом шли митрополиты, архиепископы и епископы, которым подчинялось все белое и черное духовенство их епархий. По социальному признаку духовенство делилось на два основных слоя. Один - приходское духовенство - занимал промежуточное положение между массой населения и феодалами. Другой - духовенство патриаршего и архиерейскою домов, монастырей, соборных церквей. Этот слой являлся частью господствующего класса, так как являлся собственником церковных вотчин.

В XVII в. разногласия между светской властью и церковью достигли той стадии, когда требуется немедленное разрешение конфликта. Соборное уложение 1649 г. лишило церковь права легально увеличивать земельные владения и уничтожило белые слободы церкви в городах. В эти же годы священнослужители лишились многих судебных и административных прав.

В середине XVII в. светская власть помогла патриарху провести церковную реформу, но отношения между светской и духовной властями наладились ненадолго. Раскол и оформление старообрядчества явились показателем падения влияния официальной церкви на массы. Царская власть активно поддержала церковь в борьбе с расколом, использовав для этого всю мощь государственного аппарата. События 1660-х гг. еще крепче привязали церковную организацию к царскому престолу и, если не сделали ее частью государственной машины, то значительно приблизили этот момент.

Термины «средние века», «средневековье» являют собой любопытный пример научных понятий, которые употребляются всеми, но относительно которых никто не может с полной ясностью сказать, что же они все-таки обозначают.

Традиционно считается, что впервые словосочетание «средние века»; точнее «средний век» (лат. medium aevum; отсюда название науки, изучающей этот период мировой истории, - медиевистика), сорвалось с уст итальянских гуманистов эпохи Возрождения. Убежденные в том, что их усилиями творится великое дело восстановления, возрождения классической римской латыни, очарованные открытием античной истории и культуры, они видели в тысячелетии, отделяющем IV - V вв. (столетия заката и падения Западной Римской империи) от времени их собственной жизни (XIV-XV вв., эпохи Возрождения), один сплошной период культурного упадка, господства «испорченной» варварской латыни - «средний век».

Впрочем, это понятие можно встретить уже в произведениях XI-XIII вв., где оно имело мистический смысл, обозначая эпоху, лежащую между временем воплощения Бога в образе Христа и Его вторым пришествием, завершающим земную историю и открывающую врата в Царство Небесное.

Так или иначе, появившись однажды, в XVII в. термин «средние века» вошел в периодизацию всемирной истории и стал одним из общепринятых понятий в истории, философии, социологии. Однако на нем очень долю лежало клеймо его происхождения: для деятелей французского Просвещения XVIII в. это почти что бранные слова, синоним одичания и грубого невежества. И сегодня отголоски такого понимания средневековья слышны вполне явственно. «Ужасы средневековья», «мрак средневековья», «кошмары средневековья» - словосочетания весьма расхожи. Ясно, что такое эмоциональное восприятие термина и эпохи, им обозначаемой, будь оно резко отрицательным или, напротив, восторженным (как у философов-романтиков начала XIX в., например), не может быть признано научным.

В современной исторической науке понятие «средние веха» в значительной степени сохраняется в силу привычки, по молчаливому договору, основывающемуся на признании условности любой периодизации исторического процесса, во-первых, и необходимости иметь достаточно удобный и общепринятый инструментарий его познания, во-вторых.

Итак, дать словесное определение этого понятия (по принципу, «под средневековьем мы понимаем...») по большому счету вряд ли возможно. Ясно лишь, что, как и всякая эпоха мировой истории, эпоха средневековья обладала некоторыми характеристиками, делающими ее легко узнаваемой, отличающими ее от античности, первобытности или нового времени. Но прежде чем говорить об этих особенностях, необходимо рассмотреть еще один вопрос.

Средневековье и феодализм: соотношение понятий. Здесь все зависит от того, что понимать под феодализмом. Само слово «феодализм» появилось не в средние века, а много позже - в XVIII в., сначала как судебный термин, потом как ругательное обозначение «старого порядка» используемое его критиками и врагами. Оно происходит от слова «феод» (лат. feodum) - названия особого типа условного земельного держания, которое сеньор предоставлял вассалу за военную, как правило, службу. Неологизм, сконструированный таким способом, оказался весьма живучим и прочно вошел в терминологию современной медиевистики. Только содержание понятия «феодализм» определяется по-разному.

Одни ученые склонны ограничивать его особенностями отношений, сложившихся в среде господствовавшего сословия и определявшихся формированием вассально-ленной иерархии. Другие предпочитают обозначать этим термином особую форму государственности, основанную на передаче верховной власти крупным земельным собственникам и территориальном раз дроблении. Третьи рассматривают феодализм как сложную общественную систему, в которой вассально-ленная иерархия дополнялась так называемым сеньориальным строем, характеризовавшим специфику экономической жизни и отношения крупных землевладельцев с зависимым крестьянством. При этом сеньориальный строй, по их мнению, старше феодализма в собственном смысле слова по происхождению и длительнее по времени существования. В отечественной медиевистике с 30-х годов ХХ в. утвердилось иное понимание феодализма, восходящее к социологии К. Маркса. Именно сеньориальный строй, согласно этим представлениям, являлся подлинной основой феодализма. Специфика феодальной собственности и феодального способа производства породила и особый тип социальной структуры, и вассалитет, и иерархию господствующего сословия, определяла закономерности развития государства, социально-политического строя, права, характер идеологии. Феодализм, одним словом, понимается как общественно-экономическая формация, становление, расцвет и разложение которой и составляли содержание истории средневековья.

В отечественной историографии, таким образом, существует тенденция к сближению понятий средние века и феодализм (хотя и подчеркивается, что феодализм, во-первых, не был единственным социально-экономическим укладом средневекового общества, а, во-вторых, в отдельных странах исчерпал себя раньше, чем к концу средневековья, либо, напротив, пережил эту эпоху, иногда на столетия). В зарубежной медиевистике преобладает иной взгляд на проблему, согласно которому феодализм был определенной системой или явлением, существовавшим в эпоху средних веков, но им отнюдь не исчерпывалось ее содержание.

Средневековье - понятие более широкое, многогранное и разноликое, чем феодализм.

Периодизация истории средних веков. Эта проблема также остается дискуссионной. Даже имея в виду условность всякой периодизации исторического процесса (о чем уже говорилось), различия в датировке эпохи средних веков в целом и ее отдельных периодов кажутся весьма существенными.

Приведем две периодизации. Первая (та, что слева) принята в зарубежной историографии (кстати, она разделялась и большинством российских медиевистов ХIХ - начала ХХ в.). Вторая (на схеме справа) является наиболее распространенной (хотя и не единственной) в современной отечественной исторической литературе.

Конец V в.

Раннее средневековье: рождение Раннее средневековье: становление европейской цивилизации сред- феодальных отношений

невековья

Начало XI в.

Классическое средневековье: Классическое средневековье:

расцвет европейской средне- наивысший расцвет феодального

вековой цивилизации способа производства

Середина XIV в.

Позднее средневековье: эволю-

ция и разрушение средневеко-

вой цивилизации

Конец XV в.

Начало нового времени Позднее средневековье: разложе-

ние феодализма и зарождение ка-

питалистического строя

Середина XVII в.

Новое время: утверждение капи-

тализма

Легко заметить, что особых разногласий относительно времени начала европейской эпохи средневековья нет. Оно связывается с падением Западной Римской империи и образованием на ее территории германских королевств. Сложнее ответить на вопрос, когда же завершается история средних веков. Традиционное для отечественной историографии последних десятилетий отнесение границы средневековья к середине ХУ11 в. (точнее, к 40-м гг. этого столетия, к Английской революции) сегодня многими историками энергично оспаривается. Все определеннее звучат аргументы в пользу того предположения, что открытие Нового света, падение Константинополя и Восточной Римской империи (Византии), начало Реформации означали, что с рубежа XV-XVI вв. Европа вступила в новую эпоху - эпоху перехода к новому времени, эпоху сложных и драматичных процессов модернизации и обновления традиционного общества.

Одна из граней диалектики восточной и западной ветвей христианской цивилизации состояла в том, что Восток и Запад отрабатывал разные модели государства. Доминанта развития государственности на Западе состоит в формировании национального государстве. Возникавшие в Европе империя не были устойчивой реальностью. Они - эфемерны как империя Каролингов или Священная Римская империя Оттонов. Европейский культурный субстрат сопротивляется целостной и устойчивой реализации имперской модели. Позитивным направлением процесса формирования государственности в Европе было создание национальных государств. Христианский восток отрабатывает модель империи, противоположную национальной государственности. Важно подчеркнуть, что напряженное противостояние империй, возникавших на восточной окраине Европы, и национальных государств Зап. Европы - один из важнейших сюжетов мировой истории. Это противоречие веками двигало исторический процесс.

Византия была одним из высших воплощений имперской идеи в истории. Константинополь осознавал себя как вселенскую империю, обнимающую весь культурный космос. Империя - логическое завершение православной парадигмы. Сакральная власть константино-польского патриарха и императора взаимно дополняли друг друга. И хотя историческая реальность была наполнена постоянной борьбой этих сил, в глазах византийцев такое единение - совершенно. В течение длительного времени православный мир имел имперский центр и периферию, которая политически и культурно тяготела к центру. Падение Византии нарушило эту картину. Однако вскоре православный мир восстановил свою структуру, выдвинув новый имперский центр - Москву.

Сразу после падения Константинополя знамя противостоящей Европе имперской силы подхватила Османская империя - молодое и энергичное исламское государство, возникшее на территории Византии. Турецкий напор на Европу длился примерно 200 лет. Далее, по мере оттеснения турок, роль империи, противостоящей Европе, перешла к России.

В целом, в российской историографии, превращение Московии в империю предстает как естественный процесс, обусловленный геополитическими факторами, потенциями молодого народа и т.д. В то же время сегодня существует точка зрения, подчеркивающая, что такое объяснение игнорирует ключевую цивилизационную заданность имперского этапа русской истории.