Трактовка государства Нортом

Интересная трактовка государства в рамках теории прав собственности предложена Д. Нортом. Государство определяется как организация со сравнительными преимуществами в осуществлении насилия, распространяющаяся на известный географический район, границы которого определяются ее властью над налогоплательщиками. Сущность прав собственности заключается в праве на исключение. Организация, обладающая сравнительным преимуществом в насилии, оказывается в состоянии специфицировать и защищать права собственности.

В истории идей можно выделить два подхода к государству – теорию общественного договора и теорию эксплуатации. В первом случае появление государства мыслится как некий первоначальный контракт, предполагающий признание прав индивидуума на определенные ресурсы со стороны других участников договора в обмен на его отказ от притязаний на остальные ресурсы и согласие уважать чужие права на них. Государство возникает как третейская сторона, гарантирующая соблюдение условий первоначального общественного договора.

Эксплуататорские теории видят в государстве орудие господствующих групп или классов. Его функция в перекачке доходов от остальных членов общества в пользу властвующей группы или класса.

В контрактной теории речь идет о выгодах всех участников первоначального договора, в эксплуататорской теории – о ренте, извлекаемой правящей группой. Но и для охраны договора, и для поддержания господства необходимо насилие. Поэтому теоретики прав собственности совмещают контрактный и эксплуататорский подходы. При этом контрактная теория предполагает равное распределение потенциала насилия среди участников договора, а теория грабительского происхождения государства предполагает неравное его распределение.

Модель <первоначального договора> была исследована Дж. Умбеком на уникальном материале из истории <золотой лихорадки> в Калифорнии в середине XIX в. Золото было открыто в Калифорнии за несколько месяцев до ее отторжения от Мексики и присоединения к США. Сразу после завоевания военный губернатор отменил все мексиканские законы, не введя новых. В течение почти двух десятилетий в Калифорнии практически не было реальной власти (численность американской армии на ее территории в результате дезертирства сократилась до 600 человек).

К 1866г. в Калифорнии насчитывалось 200 тыс. золотоискателей. Ими были образованы 500 дистриктов со своей системой прав собственности в каждом. Дж. Умбек показал, что формирование этих систем вполне соответствовало логике первоначального общественного договора. Цель контрактов состояла в том, чтобы защитить дистрикт от пришельцев и предоставить каждому участнику исключительные права на определенный надел земли. Угроза применения насилия решающий фактор при распределении прав собственности: В конечном счете, все права собственности основаны на способности индивидов или групп силой поддерживать исключительность.

Таким образом, в основе процесса первоначального наделения правами собственности лежал потенциал насилия, которым располагали участники договора. Дж. Умбек установил, что потенциал насилия распределялся среди золотоискателей достаточно равномерно: все имели одинаковое оружие, никто не нанимал охранников-профессионалов. Условием вступления каждого участника в первоначальный контракт должна быть уверенность, что в результате такого решения он получит не меньше прав собственности (в данном случае – на участок земли), чем, применяя насилие в индивидуальном порядке. Иными словами, в применении насилия должна быть экономия на масштабах, чтобы побудить индивидов комбинировать свои силы для защиты исключительных прав.

Однако формирование контрактов осуществляли люди с совершенно определенным правосознанием, принесшие с собой усвоенные ими правовые нормы. Поэтому естественный эксперимент, поставленный в Калифорнии историей, не был <чистым>.

Как уже было сказано, и в контрактной, и в эксплуататорской теориях государство наделяется властью устанавливать и перераспределять права собственности. Только в первом случае это происходит в соответствии с интересами членов общества, во втором - в соответствии с интересами правящей группы. Попытка синтезировать эти подходы привела Д. Норта к построению модели государства.

Во-первых, государство понимается как агентство, продающее услуги <оборона и правосудие> в обмен на налоги. Производство этих услуг отличается значительной экономией на масштабах, так что общество в целом выигрывает, оттого что не каждый защищает свои права собственности.

Во-вторых, государство наделяется чертами дискриминирующего монополиста: оно разбивает податное население на группы и для каждой устанавливает права собственности так, чтобы максимизировать поступления в казну.

В-третьих, подчеркивается роль ограничений на подобное поведение правителей, поскольку у них всегда есть конкуренты (в лице соседних государств и претендентов на власть внутри страны).

Доминирующая цель государства – выработать такую структуру прав собственности, чтобы с ее помощью можно было достичь максимизации своего дохода. В рамках этой задачи оно стремится производить такой набор благ и услуг, который минимизировал бы его затраты на спецификацию и защиту прав собственности: Экономия на масштабах, связанная с разработкой системы законодательства, правосудия и обороны, является основным глубинным источником цивилизации. В результате гигантской экономии на масштабах при централизованном производстве общественных благ и услуг неизмеримо возрастают размеры разделения труда и объем обмена, отчего выигрывают все члены общества.

Задачи государства оказываются, следовательно, противоречивыми: Вторая задача предполагает полностью эффективный набор прав собственности с целью максимизации совокупного продукта общества; первая ведет к попыткам специфицировать такой набор фундаментальных правил, который позволил бы правителю максимизировать свой доход (или монопольную ренту класса, чьим агентом выступает правитель).

Конкретные формы государственной власти определены ограничениями (издержками трансакции), в которых она вынуждена действовать:

1. От состояния военной техники зависит территория распространения власти государства.

2. Создание инфраструктуры по защите прав собственности требует делегирования полномочий центральной власти ее агентам на местах. Но агенты, естественно, будут вести себя оппортунистически. Поэтому центральная власть должна вводить правила, ограничивающие отклонения в поведении агентов от интересов центра. Эти ограничения, конечно, не могут быть полностью эффективными из-за трансакционных издержек, с которыми связана такая система контроля. Следовательно, структура и поведение бюрократии (исполнителей воли правителя) будут определяться трансакционными издержками по ее контролю.

3. Вариации трансакционных издержек по отдельным секторам экономики будут побуждать к введению в них неодинаковых правовых режимов.

4. Стремление высшей власти к извлечению максимальной ренты ограничено потенциальными конкурентами как извне (когда подданные могут эмигрировать в другую страну), так и изнутри (когда есть возможности переворота).

5. Кроме того, в некоторых случаях государство может максимизировать поступления в казну, устанавливая неэффективную структуру прав собственности. Например, государство будет торговать монопольными правами и привилегиями вместо создания условий для конкуренции.

Как полагает Д. Норт существует конфликт между задачами экономического роста и большинством существовавших в экономической истории правовых режимов собственности. Структура прав собственности, которая максимизирует ренту для правителя (или правящего класса), находится в конфликте со структурой, которая обеспечивала бы экономический рост. При этом и развитие, и отсутствие экономического роста оказывает дестабилизирующее воздействие на государство и господствующую систему отношений собственности. В первом случае технический прогресс и расширение рынков меняют сложившуюся систему относительных цен, что усиливает давление групп, которые извлекают выгоду из этих изменений, на государство с целью пересмотра существующего правового режима. Эти группы направляют больше ресурсов на политические цели с тем, чтобы реализовать экономию трансакционных издержек в соответствии с открывшимися возможностями. Во втором случае усиливается угроза извне со стороны конкурирующих государств. Следовательно, конкурентное давление в сторону установления более эффективной системы прав собственности способно пробивать себе дорогу и в той, и в другой ситуации.

Экономика права

Экономика права выросла на стыке экономической и юридической теорий (ключевая фигура - Р. Познер). Её концептуальный каркас составляют три теоремы:

1. <Теорема А. Смита>, согласно которой добровольный обмен повышает благосостояние участников сделки. Законодательство должно поощрять обмен, устраняя барьеры и обеспечивая юридическую защиту добровольно заключаемых контрактов.

2. <Теорема Р. Коуза>, согласно которой все возможности для взаимовыгодного обмена полностью исчерпываются самими заинтересованными сторонами при условии, что трансакционные издержки равны нулю, а права собственности точно определены. Поэтому помимо устранения искусственных барьеров, в задачу законодательства входит точная спецификация прав собственности на ресурсы, имеющие экономическую ценность.

3. <Теорема Р. Познера>, согласно которой когда трансакционные издержки положительны (т. е. когда на пути обмена встают объективные преграды, не позволяющие достичь эффективных результатов), различные варианты распределения прав собственности оказываются неравноценными, с точки зрения интересов общества. Отсюда вывод: при высоких трансакционных издержках законодательство должно избирать и устанавливать наиболее эффективное распределение прав собственности.

С известным преувеличением всю экономику права можно назвать <разверткой> теоремы Познера. Его замысел заключался в том, чтобы в юридическую теорию и судебную практику как можно глубже проникли выводы из анализа Р. Коуза. По мнению Р. Познера, любые решения правовых органов должны соответствовать критерию экономической эффективности (он может определяться как <принцип максимизации богатства>, <принцип минимизации трансакционных издержек> и т. д.). Р. Познер сформулировал ясную и простую максиму: <юридические правила должны подражать рынку> или, говоря иначе, надо так распределять права собственности, как это делал бы рынок при отсутствии трансакционных издержек, к чему экономические агенты приходили бы сами, если бы не положительные издержки трансакции.

Соображения эффективности учитывают дважды. Они служат ориентиром при наделении правом и при выборе формы юридической защиты.

В мире без трансакционных издержек сделки продолжались бы до тех пор, пока никто уже не смог бы улучшить своего положения, не ухудшив при этом положения кого-то другого, т. е. пока не достигалась бы оптимальность по Парето. При положительных трансакционных издержках ситуация меняется. Их уровень может быть настолько велик, что участники сделки будут отказываться от ее совершения. Но даже если акт купли-продажи права состоится, он будет сопровождаться растратой средств. В идеальном мире Коуза право без всяких трений проходит путь от первоначального обладателя к конечному, для кого оно имеет максимальную ценность. В реальном мире траектория передачи прав перестает быть нейтральным фактором.

Чтобы минимизировать потери, правом изначально должна быть наделена сторона, которая ценит его выше. Для этого суд должен располагать информацией о том, кто – истец или ответчик, готов заплатит большую сумму за обладание правом. Однако и в условиях неопределенности, считают теоретики экономики права, суд должен действовать по той же схеме.

Выбор юридической защиты прав собственности также должен направляться критерием экономической эффективности. Г. Калабрези и Э. Меламед выделили три основных формы защиты государством полномочий, которыми располагают члены общества.

Правомочие защищено правилом собственности, если правомочие можно получить от его обладателя только в результате добровольной сделки по взаимно согласованной цене. Такая форма защиты дает наименьший простор для государственного вмешательства: она позволяет обеим сторонам сообщать о ценности правомочия для каждой из них и предоставляет продавцу право вето, если он не удовлетворен предложенной ценой. Правило собственности предполагает коллективное решение о том, кому должно быть дано первоначальное правомочие, но не о том, какова его ценность.

Когда кто-то может присвоить себе правомочие по объективно установленной цене (например, уплатив компенсацию за возможность загрязнять выбросами окружающую среду), то оно защищено правилом ответственности. После того, как цена определена, обладатель правомочия (продавец) лишается права вето. Он не может потребовать от покупателя повысить цену в случае несогласия с ней. Объем государственного вмешательства возрастает: оно определяет не только первоначальное распределение прав собственности, но и устанавливает помимо воли участников сделки цены, по которым правомочия могут передаваться или ликвидироваться.

Наконец, правомочие является неотчуждаемым в той мере, в какой его передача не допускается даже при обоюдном желании участников сделки (например, никому не предоставляется права продавать себя в рабство). Государство, помимо определения первоначального распределения прав собственности и назначения компенсации при их продаже, ограничивает их передачу саму по себе.

Классификация Г. Калабрези и Э. Меламеда лучше всего пояснить конкретным примером. Представим, что фабричные выбросы от некоего производства сокращают урожай окрестных ферм.

1. Право на чистый воздух принадлежит фермерам и защищено правилом собственности, если владелец фабрики не может наносить ущерба окружающей среде выбросами, не получив на это согласия фермеров (т. е. не выкупив у них данного права).

2. Право принадлежит фермерам, но защищено правилом ответственности, если владелец фабрики может загрязнять воздух выбросами, но за это обязан уплачивать фермерам установленную законом компенсацию.

3. Право находится у владельца фабрики и защищено правилом собственности, если он может беспрепятственно заниматься своей деятельностью, и прекратит загрязнение только после того, как фермеры сообща выкупят у него данное право.

4. Право находится у владельца фабрики, но защищено правилом ответственности, если фермеры могут остановить загрязнение, уплатив владельцу фабрики установленную законом компенсацию.

5. Право является неотчуждаемым, если существует абсолютный запрет на загрязнение, независимо от намерений и желаний как фермеров, так и владельца фабрики. (Например, когда местность представляет, с точки зрения общества, исключительную природную или историческую ценность.)

Трансакционные издержки должны быть возложены на ту сторону, для которой они относительно ниже. Правило 3 применимо тогда, когда фермеры способны лучше взвесить относительные выгоды (выпуск продукции фабрики) и издержки (сокращение урожая) загрязнения. В обратном случае предпочтение следует отдать правилу 1. Если мы находимся в состоянии неопределенности и не знаем, какую ценность представляет право для каждой из сторон, и если трансакционные издержки настолько велики, что могут полностью парализовать экономическую деятельность в какой-либо сфере, применяются правила ответственности. Общество берет на себя установление объективной цены, по которой разрешается присваивать полномочия.

Например, правило собственности неприменимо в отношении автотранспортных происшествий, так как это потребовало бы от водителей проведения переговоров о размерах компенсации за наносимые увечья со всеми потенциальными жертвами несчастных случаев. Понятно, что автомобильное движение в подобной ситуации было бы попросту невозможно. Отсюда необходимость в отказе от правила собственности в пользу правила ответственности. Общество само определяет размер компенсации, уплачиваемой пострадавшим в автодорожных происшествиях, принуждая всех своих членов подчиниться этому коллективно принятому решению.

Таким образом, принцип экономической эффективности является определяющим и при выборе носителей права, и при выборе форм юридической защиты. Этот критерий благоприятствует сохранению статус-кво, производителей он ставит в более выгодное положение по сравнению с потребителями, состоятельных членов общества по сравнению с неимущими. Тем не менее, без него экономика права не может существовать как теоретическая дисциплина.

Тезис Р. Познера о юридической системе как имитаторе рынка поддается двоякой интерпретации. В позитивном смысле он означает, что существующие правовые институты являются наиболее эффективными, в нормативном – что их надлежит реформировать исходя из соображений эффективности.

Сам Р. Познер видит юридический аналог рынка в системе прецедентного права, в рамках которой решения выносятся судами в общем соответствии с критерием экономической эффективности. (Причем этот критерий не обязательно формулируется судами в явном виде.) Учитывая недоверие неоклассиков к государству, такой вывод необычен. Но дело в том, что они всегда по-разному относились к политической и правовой системам общества. С их точки зрения переструктуризация прав собственности, исходящая от политической системы, чаще всего носит перераспределительный, тогда как исходящая от правовой системы – эффективностный характер.

В основной массе публикаций по экономике права на конкретных примерах различных прецедентов и юридических норм доказывается, что эти прецеденты и нормы действительно установлены сообразно принципам экономической эффективности. Гораздо меньше предпринималось попыток выяснить внутренний механизм, приводящий к подобному результату.

Допустим, решением суда был установлен неэффективный прецедент и правом наделен истец, для которого оно представляет меньшую, чем для ответчика, ценность. Тогда все агенты, чье положение аналогично положению ответчика, будут заинтересованы в замене установленного прецедента новым, решающим дело в их пользу. Поскольку ценность права, составляющего предмет спора, для них выше, постольку они станут затрачивать на ведение судебных разбирательств больше средств (к примеру, нанимать более дорогих адвокатов), чем противоположная сторона. В этих условиях выживать будут только эффективные по своим экономическим последствиям юридические нормы и правила. Данный механизм можно считать частным случаем процесса, обеспечивающего естественный отбор наиболее жизнеспособных институтов и форм социальной организации.