Системная организация осознанной саморегуляции деятельности.

1.2.1. Проблема соотношения понятий «личность» и «субъект»
в контексте осознанной саморегуляции

Как было отмечено выше, мы исследуем феноменологию саморегуляции субъектом своей деятельности, полагая при этом, что в целом проблема психической регуляции деятельности может быть адекватно изучена только с учетом анализа психологии личности (как носителя психической регуляции), когда личность выступает в качестве субъекта деятельности. В связи с этим нам необходимо рассмотреть соотношения понятий «личность» и «субъект» в общеметодологическом аспекте и определить их специфику в контексте психической регуляции деятельности.

В 20—30-е годы перед отечественными психологами стояла проблема разработки объективного метода исследования психики и личности, для решения которой С.Л. Рубинштейн предложил известную формулу, согласно которой в деятельности личность и проявляется, и формируется. Главный момент в этой формуле приходится на проявление личности в деятельности. Если в 30-х годах, по мнению К.А. Абульхановой-Славской (1997), С.Л. Рубинштейн видит объективный подход к личности в том, чтобы исследовать внешние проявления внутреннего, то в 50-е годы он решает принци­пиально иную задачу: показать в научной теории роль внутрен­них детерминант, т.е. исходящих от самой личности, раскрыть ее качество как субъекта. Для решения этой задачи он разрабатывает новую, адекватную задачам психологии фор­мулу детерминации: внешнее преломляется через внутреннее, причем внутреннее, в свою очередь, выступает в качестве детер­минант внешнего.

Согласно С.Л. Рубинштейна, «...не­верно всякое рассуждение, которое не выходит за пределы альтернативы: либо все – изнутри, либо все извне, – всякое рассуж­дение, которое не соотносит определенным образом внешнее и внутреннее. Ничто не развивается чисто имманентно только из­нутри, безотносительно к чему-либо внешнему, но ничто не вхо­дит в процесс развития без всяких к тому условий» [1960, с. 8].

Именно эта формула Рубинштейна оказалась «решением самой существенной альтернативы – один полюс которой состоял в стремлении целиком вывести пси­хику и личность из внешних условий и признать определяющую роль внешних детерминант, другой – соответственно гегелевской и психологическим вариантам идеалистической парадигмы – только из внутренних, имманентных. Рубинштейн определяет личность как совокупность внутренних условий, преломляющих внешние воздействия, т.е. раскрывает диалектическое взаимодей­ствие внешнего и внутреннего… В эту формулу вписы­валась и ею объяснялась: специфическая избирательность лично­сти; ее активность; индивидуальность; интегративность (выделено нами.
— Г.П.)» [Абульханова-Славская, 1997, с. 287]. Таким образом, С.Л. Рубинштейном был сформулирован «личностный принцип» (на основе которого в настоящее время развивается «субъектный подход»), выразившийся в признании за личностью роли высшей интегрирующей инстанции, управляющей всеми психическими процес­сами.

В соответствии с фактической исторической последовательностью идей (Абульханова-Славская, 1997), категория субъекта впервые употребляется Узнадзе и Рубинштейном в статьях и рукописях 20-х годов, затем в рукописях книги «Человек и мир» (50-е годы), которая была опубликована лишь в 1973 г. В 60-е годы к этому понятию обращается и Ананьев в книге «Человек как предмет познания» для обозначения различий субъекта общения и субъекта деятельности. Появление этой новой категории потребовало ее соотнесения с такими категориями, как «личность», «индивид», «индивидуальность». Однако такое соотнесение остается все еще не решенной задачей психологической науки. Именно поэтому последние 20 лет развития отечественной психологии характеризуются теоретической и эмпирической разработкой этой сложнейшей проблемы, причем категория субъекта приобретает все более важное значение.

Рассматривая вопрос о соотношении понятий «личность» и «субъект», Рубинштейн отмечает, что «…вопрос о личности как психологическом субъекте непосредственно связан с соотношением непроизвольных и так называемых произвольных процессов. Субъект в специфическом смысле слова (как я) – это субъект сознательной, «произвольной» деятельности (выделено нами.—Г.П.). Ядро его составляют осознанные побуждения – мотивы сознательных действий. Всякая личность есть субъект в смысле я, однако понятие личности применительно к психологии не может быть сведено к понятию субъекта в этом узком, специфическом смысле. Психическое содержание человеческой личности не исчерпывается мотивами сознательной деятельности; оно включает в себя также многообразие неосознанных тенденций – побуждений его непроизвольной деятельности. Я – как субъект – это образование, неотделимое от многоплановой совокупности тенденций, обставляющих в целом психологический склад личности» [1973, с. 246—247].

В связи с этим важное методологическое значение приобретает следующий вопрос: личность, выступая в качестве субъекта деятельности, только проявляетсвои психические свойства, цели и мотивы или же она их изменяет? С точки зрения (которую мы полностью разделяем) К.А. Абульхановой-Славской (2002), личность «обладает некоторой динамической способностью к композиции, представляющей собой «ансамбль», «оркестр», в котором одни качества компенсируются другими, вводятся то мотивационные, то волевые механизмы, устанавливаются пропорции усилий, затрат (цена деятельности) в соответствии с объективными требованиями деятельности и ее ценностью для субъекта. Если структуру личности представлять как иерархию … или совокупность ортогональных качеств, особенностей …, то … саморегуляция субъекта (здесь и далее выделено нами.—Г.П.) есть «вертикаль» этой иерархии или координатор разномодальных качеств, приводящая их в связь, необходимую для функционирования личности» [там же, с. 40].

Вместе с тем, проблема проявления личности как субъекта деятельности является не только проблемой ее настроений или желаний. Когда личность не осознает противоречия между своими возможностями и социальными требованиями, она вынуждена расплачиваться за это психологической или личностной «ценой». Деятельность человека может быть оптимальной, социально эффективной, но усилия, которые он вынужден при этом затрачивать, поглощают его жизненные силы, порождают неудовлетворенность жизнью. В конечном итоге вся жизненная энергия человека уходит на компенсацию этого несоответствия.

Наше исследование (Прыгин, Ахмеров; 2005), рассматривающее личность и как субъекта жизни, и как субъекта деятельности, частично подтвердило вышесказанное. Оно показало, что процессы регуляция деятельности субъектом и процессы построения им своего жизненного пути взаимосвязаны не однозначно. Успех в деятельности не всегда предполагает успех в жизни (впрочем, как и наоборот). Субъект, умеющий эффективно организовать свою деятельность и самостоятельно добиться в ней успеха, в построении своего жизненного пути, может оказаться далеко не таким успешным. Этот факт и отразился в результатах данного эмпирического исследования, согласно которым личность как субъект деятельности характеризуется «активной целеустремленностью, самостоятельностью», однако на уровне своего жизнепостроения, как субъекта жизни, она проявляет себя как «спонтанно-активная». Такого рода факты, надо полагать, имеют компенсаторный характер и выводят на проблемы приоритета ценностей, мотивов и исследование феноменологии различных форм проявления субъектности их взаимообусловленности и взаимосвязи.

Дальнейшая теоретическая разработка содержательного наполнения категории субъектности требует эмпирического изучения различных форм ее проявления, ценностной и мотивационной обусловленности активности субъекта. Представляет также интерес изучение субъектных характеристик проявления личности в деятельности и в жизнепостроении в связи с успешной и неуспешной самореализацией. Наше исследование явилось лишь постановкой проблемы о взаимосвязи разных типов «регуляции деятельности» и «регуляции жизни», поиска ответа на вопросы о разных причинах и способах успешной самореализации.

Если сказать более определенно, психология ориентирована на общую категорию субъекта, поскольку она получает возможность одновременно с дифференциацией разных субъектов (субъект общения, субъект деятельности, личность как субъект жизненного пути, группа как субъект и т.д.) осуществить интеграцию знаний на единой основе.

К.А. Абульханова предложила различать (2002): общее понимание субъекта, связанное с его активностью, самодеятельностью, саморазвитием, самодетерминацией, и специальное, когда понятие субъекта употребляется для раскрытия качественной определенности тех отношений, в которые включен субъект (специфика морального субъекта, субъекта психической деятельности, субъекта общения, деятельности, познания и т.д.).

На общеметодологическом уров­не личностный принцип, сформулированный С.Л. Рубинштейном, был развит Б.Ф. Ломовым (1975) в разработке принципов системного подхода в психологии, где личность выступала и как система, вписывающаяся в социальную систему (Ананьев, 1996), и как само­организующаяся многоуровневая система. Было показано, что поведенческие и деятельностные задачи, возникающие в соотношении субъекта с миром, решаются личностью на основе конкретных способов сис­темной организации психики посредством саморегуляции (Абульханова-Славская, 1997).

Делая акцент именно на способе организации взаимодействия субъекта с миром, мы будем исходить из теоретической концепции субъекта, базирующейся на двух основных положениях:

«Во-первых, понятие субъекта – это специфический способ организации, где под организацией предполагается, … специфическая, целостная система.

Во-вторых, важным в теоретическом определении субъекта является то, что его сущность связана не только с гармонией, упорядоченностью, целостностью, а с разрешением противоречия … активность субъекта проявляется в постоянном разрешении противоречия между той организацией, которую представляет личность, включая ее цели, мотивы, притязания, и внешними условиями и требованиями» [Абульханова-Славская, 2001, с. 36—37].

Этот под­ход позволяет приблизиться к системному пониманию психических процес­сов, дает возможность показать, как по-разному – с участием индивидуально развитых психических процессов (у одних памяти, у других мышления, у третьих воображения) разными лич­ностями решается одна и та же жизненная или деятельностная проблема. Он позволяет понять, что способ организации в некую функционально-динамическую систему разных психических про­цессов, состояний, способностей выбирается самой личностью в ходе решения таких проблем (как будет показано нами далее, именно в способе организации будут проявляться личностно-типологические особенности функционирования системы субъектной регуляции).

Следуя С.Л. Рубинштейну, мы полагаем, что в изуче­нии закономерностей детерминации психической регуляции деятельности приходится иметь дело с единством внешних и внутренних условий, но их роль в каждый данный момент и в каждом конкретном случае может быть различной. В одном слу­чае главные исходные действующие причины лежат вне субъекта, а его (субъекта) внутренние свойства образуют лишь те усло­вия, которые опосредствуют действия внешних причин. В другом случае, наоборот, первично действующие причины исходят от са­мого субъекта, а внешние причины являются условиями, в кото­рых совершается деятельность. Но в любом случае внешние воз­действия опосредуются психикой самой личности.

С нашей точки зрения, «система психологических отношений, составляющая совокупность внутренних условий, через которые преломляются внешние причины, внешние воздействия» может быть охарактеризована, прежде всего, совокупностью тех качеств личности, которые определяют ее «самость» и позволяют ей самостоятельно действовать во внешней среде, проявляя свою «автономность» в качестве субъекта деятельности. Как отмечает К.А. Абульханова-Славская, «Самостоятельность (здесь и далее выделено нами.—Г.П.) – это черта, которая … является главной характеристикой субъекта деятельности … существует в имплицитном виде, как потребность определенной меры независимости» [2001, с. 50].

Это хорошо согласуется не только с основополагающим принципом С.Л. Рубинштейна, но и полностью отвечает философско-психологической концепции субъекта, развитой А.В. Брушлинским, для которого «Субъект – это человек на высшем уровне активности, целостности (системности), автономности (выделено нами.—Г.П.) и т.д.» [1996, с. 6].

К.А. Абульханова-Славская (1980) формулирует два подхода к исследованию закономерностей личностной регуляции поведения и деятельности. Первый подход – нормативный, где в основу саморегуляции положен принцип сведения к минимуму индивидуальных откло­нений от норм (в том числе и социально заданных). Второй подход – методологический, исходит не из нормативной модели, по отношению к которой индивидуальное есть лишь отклонение, а из принципа личностной саморегуляции деятельности субъектом.

Именно второй подход позволяет не только найти пути для типологизации регуляции субъектом его поведения и деятельности на основе личностных ка­честв субъекта (деятельности), но и дать методологически обоснованное понимание адекватного соотношения управления извне и самоуправления. «Деятельность, построен­ная по принципу саморегуляции и самоорганизации, значительно отличается по индивидуальным стилям. Причем именно отработка их в направлении большей индивидуа­лизации (выделено нами.—Г.П.), а не ликвидации индивидуальных «отклонений» ведет к оптимизации деятельности» [Абульханова-Славская, 1980, с. 264]. Можно утверждать, что субъективная специфика выполнения личностью реальной деятель­ности самым тесным образом связана со спецификой осуществле­ния ею процессов психической регуляции этой деятельности.

Эта связь дает возможность подойти к выявлению различных комплексов личностных характеристик, и тем самым, к типологизации субъектов деятельности. Субъектность каждой личности проявляется в способе интерпретации действительности, в особенностях того, как формируется ее функциональная система регуляции, в зависимости от принятых ею целей деятельности. То, как личность организует, планирует, регулирует свое поведение и деятельность, в какой мере она оценивает и учитывает внешние условия и требова­ния, складывающиеся обстоятельства, зависит от ее жиз­ненного опыта и психических особенностей. В этом плане континуум психической регуляции чрезвычайно велик, однако с целью выявления ее типологических особенностей теоретически возможно представить (постулировать) наличие двух полярных типов.

Первый тип субъекта деятельности основан на «внутренней стимуляции», на доминирующем учете внутренних, субъективных факторов, субъ­ект с таким типом регуляции активно стремится добиться удовлетворения сво­их потребностей (иногда даже вопреки действующим объективным условиям). Другой тип субъекта деятельности в основном опира­ется на «внешнюю стимуляцию», на внешние условия и требова­ния. Такой субъект оказывается практически полностью зависимым от внешних обстоятельств, в процессе достижения своей цели ему приходится часто «подстраиваться» под внешнее окру­жение. Подчеркнем, что здесь приве­дены две возможные теоретические крайности, выделенные из континуума большого разнообразия регуляторных особенностей.

Таким образом, теоретическая концепция субъекта деятельности, основные идеи которой были разработаны С.Л. Рубинштейном, существенно дополнены и развиты К.А. Абульхановой и А.В. Брушлинским, включает в себя ряд взаимосвязанных понятий, которые позволяют раскрыть основные параметры, присущее субъекту как специфической, целостной системе. К ним относятся (наиболее значимые в контексте нашего анализа): «личность, как субъект деятельности», «эффективность деятельности», «тип регуляции» и «индивидуальный стиль» деятельности. Именно эта концепция субъекта деятельности послужила методологической основой для разработки нами теоретических положений личностно-типологических особенностей субъектной регуляции деятельности, наиболее ярко проявляющихся в феномене «автономности», «эффективной самостоятельности».