Василий Осипович Ключевский

(1841–1911 гг.) историк, крупнейший представитель русской историографии,
академик Петербургской АН

· Атеисты всемилостивейше пожалованы в действительные статские христиане.

· Большая разница между профессором и администратором, хотя она выражается только двумя буквами: задача первого – заставить себя слушать, задача второго – заставить себя слушаться.

· Большинство людей умирает спокойно потому, что так же мало понимают, что с ними делается в эту минуту, как мало понимали, что они делали до этой минуты.

· Было бы сердце, а печали найдутся.

· Быть соседями не значит быть близкими.

· В 50 лет необходимо иметь шляпу и два галстука, белый и черный: часто придется венчать и хоронить.

· В жизни ученого и писателя главные биографические факты – книги, важнейшие события – мысли.

· В истории мы узнаем больше фактов и меньше понимаем смысл явлений.

· В мужчину, которого любят все женщины, не влюбится ни одна из них.

· В России нет средних талантов, простых мастеров, а есть одинокие гении и миллионы никуда не годных людей. Гении ничего не могут сделать, потому что не имеют подмастерьев, а с миллионами ничего нельзя сделать, потому что у них нет мастеров. Первые бесполезны, потому что их слишком мало; вторые беспомощны, потому что их слишком много.

· В России центр на периферии.

· Верует ли духовенство в Бога? Оно не понимает этого вопроса, потому что оно служит Богу.

· Всего хуже сознавать себя дополнением собственной мебели.

· Всем можно гордиться, даже отсутствием гордости, как от всего можно одуреть, даже от собственного ума.

· Высшая степень искусства говорить – уменье молчать.

· Газета приучает читателя размышлять о том, чего он не знает, и знать то, что не понимает.

· Гигиена учит, как быть цепной собакой собственного здоровья.

· Глаза – не зеркало души, а ее зеркальные окна: сквозь них она видит улицу, но улица видит душу.

· Глупость самая дорогая роскошь, которую могут позволять себе только богатые люди.

· Говоря публично, не обращайтесь ни к слуху, ни к уму слушателей, а говорите так, чтобы они, слушая Вас, не слышали Ваших слов, а видели Ваш предмет и чувствовали Ваш момент; воображение и сердце слушателей без Вас и лучше Вас сладят с их умом.

· Гораздо легче стать умным, чем перестать быть дураком.

· Грубость стародумовского общества измеряется необходимостью доказывать материальную пользу добродетели.

· Дамы только тем и обнаруживают в себе присутствие ума, что часто сходят с него.

· Делай, что я говорю, но не говори, что я делаю, – исправленное иезуитство.

· Детальное изучение отдельных органов отучает понимать жизнь всего организма.

· Добро, сделанное врагом, так же трудно забыть, как трудно запомнить добро, сделанное другом. За добро мы платим добром только врагу; за зло мстим и врагу, и другу.

· Добрый человек не тот, кто умеет делать добро, а тот, кто не умеет делать зла.

· Дружба может обойтись без любви; любовь без дружбы – нет.

· Дружба обыкновенно служит переходом от простого знакомства к вражде.

· Ее отказ приятнее иного согласия.

· Есть два рода дураков: одни не понимают того, что обязаны понимать все; другие понимают то, чего не должен понимать никто. Есть два рода болтунов: одни говорят слишком много, чтобы ничего не сказать, другие тоже говорят слишком много, но потому, что не знают, что сказать. Одни говорят, чтобы скрыть, что они думают, другие – чтобы скрыть, что они ничего не думают.

· Есть женщины, в которых никто не влюбляется, но которых все любят. Есть женщины, в которых все влюбляются, но которых никто не любит. Счастлива только та женщина, которую все любят, но в которую влюблен лишь один.

· Есть люди, которые хорошо говорят, но плохо разговаривают, потому что их мысли хуже их, а чувства хуже самих мыслей.

· Жалоба, что нас люди не понимают, чаще всего происходит оттого, что мы не понимаем людей.

· Женщины все прощают, кроме одного – неприятного обращения с собою.

· Женятся на надеждах, выходят замуж за обещания.

· Жить – значит быть любимым. Он жил или она жила – это значит только одно: его или ее много любили.

· Закономерность исторических явлений обратно пропорциональна их духовности.

· Здравый и здоровый человек лепит Венеру Милосскую из своей Акулины и не видит в Венере Милосской ничего более своей Акулины.

· И москаль, и хохол хитрые люди, и хитрость обоих выражается в притворстве. Но тот и другой притворяются по-своему: первый любит притворяться дураком, а второй умным.

· Из 100 остроумных один умный.

· Изучение нашего прошлого небесполезно – с отрицательной стороны. Оно оставило нам мало пригодных идеалов, но много поучительных уроков, мало умственных приобретений и нравственных заветов, но такой обильный запас ошибок и пороков, что нам достаточно не думать и не поступать, как наши предки, чтобы стать умнее и порядочнее, чем мы теперь.

· Иногда необходимо нарушать правило, чтобы спасти его силу.

· Искусство – суррогат жизни, потому искусство любят те, кому не удалась жизнь.

· Истинная цель дела благотворительности не в том, чтобы благотворить, а в том, чтобы некому было благотворить.

· Историк – наблюдатель, не следователь.

· Историк задним умом крепок. Он знает настоящее с тыла, а не с лица. Это недостаток ремесла, как кривизна ног у портного. Отсюда оптимизм историков, их вера в нескончаемый прогресс, ибо зад настоящего краше его лица.

· Историк задним умом крепок. Он знает настоящее с тыла, а не с лица. У историка пропасть воспоминаний и примеров, но нет ни чутья, ни предчувствий.

· История – зеркало – неосторожность.

· История – факты и отношения, история литературы – мечты, идеалы, настроения. Источники для первой – вся письменность и всего менее художественная литература, для второй – всего более последняя и отчасти остальная письменность.

· История – что власть: когда людям хорошо, они забывают о ней и свое благоденствия приписывают себе самим; когда им становится плохо, они начинают чувствовать ее необходимость и ценить ее благодеяния.

· История не учительница, а назидательница, наставница жизни: она ничему не учит, а только наказывает за незнание уроков.

· История учит даже тех, кто у нее не учится; она их проучивает за невежество и пренебрежение.

· Как ей не быть умной, возясь всю жизнь с такими дураками.

· Когда актер не понимает, кого он играет, он поневоле играет самого себя.

· Когда люди, желая ссоры, не ждут ее, она и не последует; когда они ждут ее, не желая, она случится непременно.

· Красивые женщины в старости бывают очень глупы только потому, что в молодости были очень красивы.

· Крепкие слова не могут быть сильными доказательствами.

· Крупный успех составляется из множества предусмотренных и обдуманных мелочей.

· Кто из людей презирает людей, должен презирать и самого себя, потому презирать людей вправе только животные.

· Кто имеет друзей, которые ненавидят друг друга, тот заслуживает их общей ненависти.

· Кто смеется, тот не злится, потому что смеяться – значит прощать.

· Любовь женщины дает мужчине минутные наслаждения и кладет на него вечные обязательства, по крайней мере пожизненные неприятности.

· Любуясь, как реформа преображала русскую старину, не доглядели, как русская старина преображала реформу.

· Люди живут идолопоклонством перед идеалами, и, когда недостает идеалов, они идеализируют идолов.

· Люди самолюбивые любят власть, люди честолюбивые – влияние, люди надменные ищут того и другого, люди размышляющие презирают и то и другое.

· Можно благоговеть перед людьми, веровавшими в Россию, но не перед предметом их верования.

· Мужчина видит в любой женщине то, что хочет из нее сделать, и обыкновенно делает из нее то, чем она не хочет быть.

· Мужчина занимается женщиной, как химик своей лабораторией: он наблюдает в ней непонятные ему процессы, которые сам же и производит.

· Мужчина любит женщину чаще всего за то, что она его любит; женщина любит мужчину чаще всего за то, что он ею любуется.

· Мужчина любит женщину, сколько может любить; женщина любит мужчину, сколько желает любить. Потому мужчина обыкновенно любит одну женщину больше, чем она того стоит, а женщина хочет любить больше мужчин, чем сколько в состоянии любить.

· Мужчина любит обыкновенно женщин, которых уважает; женщина обыкновенно уважает только мужчин, которых любит. Потому мужчина часто любит женщин, которых не стоит любить, а женщина часто уважает мужчин, которых не стоит уважать.

· Мужчина падает на колени перед женщиной только для того, чтобы помочь ее падению.

· Мужчина слушает ушами, женщина – глазами, первый – чтобы понять, что ему говорят, вторая – чтобы понравиться тому, кто с ней говорит.

· Музыка – акустический состав, вызывающий в нас аппетит к жизни, как известные аптечные составы вызывают аппетит к еде.

· Мы гораздо более научаемся истории, наблюдая настоящее, чем поняли настоящее, изучая историю. Следовало бы наоборот.

· Мы низшие организмы в международной зоологии: продолжаем двигаться и после того, как потеряем голову.

· Мы часто сердимся на предков за то, что они на нас не похожи, вместо того чтобы радоваться, что мы на них не похожи (ушли от них вперед).

· Надобно найти смысл и в бессмыслице: в этом неприятная обязанность историка, в умном деле найти смысл сумеет всякий философ.

· Народники так умно рассуждают об основах своей жизни, что кажется, то, на чем они сидят, умнее того, чем они рассуждают о том.

· Науку часто смешивают с знанием. Это грубое недоразумение. Наука есть не только знание, но и сознание, т. е. уменье пользоваться знанием как следует.

· Наша история идет по нашему календарю: в каждый век отстаем от мира на сутки.

· Наше сочувствие религиозной старине не нравственное, а только художественное: мы только любуемся ее чувствами, не разделяя их, как сладострастные старики любуются молоденькими девицами, не будучи в состоянии любить их.

· Не будем смешивать театр с церковию, ибо труднее балаган сделать церковию, чем церковь превратить в балаган.

· Не начинайте дела, конец которого не в ваших руках.

· Некоторые женщины умнее других дур только тем, что сознают свою глупость. Разница между теми и другими только в том, что одни считают себя умными, оставаясь глупыми; другие признают себя глупыми, не становясь оттого умными.

· Некоторых профессоров любят слушать только потому, что слышат от них свои собственные слова.

· Обряд – религиозный пепел: он охраняет остаток религиозного жара от внешнего холода жизни.

· Обряды – ячейки сота, которые каждый облеплял своими чувствами.

· Он глуп оттого, что так красив, и не был бы так красив, если бы был менее глуп.

· Она в каждом мужчине ищет мужа, потому что в муже не нашла мужчины.

· Откровенность – вовсе не доверчивость, а только дурная привычка размышлять вслух.

· Нет ничего бесцельнее, как судить или лечить трупы: их велено только закапывать.

· Петр I готов был для предупреждения беспорядка расстроить всякий порядок.

· Писатели, как родители, любят наделять свои детища свойствами, которых лишены сами. Оттого герои у Мопассана всегда глупы, а у Толстого – умны.

· Повесе, чтобы соблазнить женщину, нужно больше тонкого понимания людей, чем Бисмарку, чтобы одурачить Европу.

· Под свободой совести обыкновенно разумеется свобода от совести.

· Под сильными страстями часто скрывается только слабая воля.

· Политическая свобода – родная дочь науки.

· Популярное искусство ценно не по пользе, которую оно приносит, а по вреду, от которого спасает, доставляя менее грубое развлечение.

· Почему люди так любят изучать свое прошлое, свою историю? Вероятно, потому же, почему человек, споткнувшись с разбега, любит, поднявшись, оглянуться на место своего падения.

· Почему от священнослужителя требуют благочестия, когда врачу не вменяется в обязанность, леча других, самому быть здоровым?

· Прежде в женщине видели живой источник счастья, для которого забывали физическое наслаждение, ныне видят в ней физиологический прибор для физического наслаждения, ради которого пренебрегают счастьем. Прямой путь – кратчайшее расстояние между двумя неприятностями.

· Прежде дорожили лицом и скрывали тело, ныне ценят тело и равнодушны к лицу. Прежде инстинкт, как холоп, грубил и бунтовал, но и подвергался бичу, ныне он эмансипировался и пользуется уважением, как природный государь жизни.

· Прежде их соединял хотя бы пол, а теперь только потолок.

· Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую.

· Привычки отцов, и дурные и хорошие, превращаются в пороки детей.

· Природа рождает людей, жизнь их хоронит, а история воскрешает, блуждая по их могилам.

· Пролог XX века – пороховой завод. Эпилог – барак Красного Креста.

· Профессор перед студентами – ученый, перед публикой – художник. Если он ученый, но не художник, читай только студентам; если он художник, но не профессор, читай, где хочешь, только не студентам.

· Прошедшего нет, но нельзя сказать, что его не было, иначе оно не было бы прошедшим.

· Прошедшее нужно знать не потому, что оно прошло, а потому, что, уходя, не умело убрать своих последствий.

· Развивая мысль в речи, надо сперва схему ее вложить в ум слушателя, потом в наглядном сравнении предъявить ее воображению и, наконец, на мягкой лирической подкладке осторожно положить ее на слушающее сердце, и тогда слушатель – Ваш военнопленный и сам не убежит от Вас, даже когда Вы отпустите его на волю, останется вечно послушным Вашим клиентом.

· Размышляющий человек должен бояться только самого себя, потому что должен быть единственным и беспощадным судьей самого себя.

· Разница между духовенством и другими русскими сословиями: здесь много пьяниц, там мало трезвых.

· Разница между историками и юристами только в точках зрения: историки видят причины, не замечая следствия; юристы замечают только следствия, не видя причин.

· Римские императоры обезумели от самодержавия; отчего императору Павлу от него не одуреть?

· Робкий, но не трусливый.

· Романист, изображая чужие души, рисует свою; психолог, наблюдая свою душу, думает, что он изучает чужие.

· Русская интеллигенция скоро почувствует себя в положении продавщицы конфет голодным людям.

· Русский мыслящий человек мыслит, как русский царь правит; последний при каждом столкновении с неприятным законом говорит: «Я выше закона», и отвергает старый закон, не улаживая столкновения. Русский мыслящий человек при встрече с вопросом, не поддающимся его привычным воззрениям, но возбуждаемый логикой, здравым смыслом, говорит: «Я выше логики», и отвергает самый вопрос, не разрешая его. Произволу власти соответствует произвол мысли.

· Русский простолюдин – православный – отбывает свою веру как церковную повинность, наложенную на него для спасения чьей-то души, только не его собственной, которую спасать он не научился, да и не желает. Как ни молись, а все чертям достанется. Это все его богословие.

· Русский ум ярче всего сказывается в глупостях.

· Русское духовенство всегда учило паству свою не познавать и любить Бога, а только бояться чертей, которых оно же и расплодило со своими попадьями.

· Самодержавие нужно нам пока как стихийная сила, которая своей стихийностью может сдержать другие стихийные силы, еще худшие.

· Самое умное в жизни – все-таки смерть, ибо только она исправляет все ошибки и глупости жизни.

· Самолюбивый человек тот, кто мнением других о себе дорожит больше, чем своим собственным. Итак, быть самолюбивым – значит любить себя больше, чем других, и уважать других больше, чем себя.

· Самый верный и едва ли не единственный способ стать счастливым – это вообразить себя таким.

· Самый злой насмешник – кто осмеивает собственные увлечения.

· Самый непобедимый человек – это тот, кому не страшно быть глупым.

· Семейные ссоры – штатный ремонт ветшающей семейной любви.

· Сидят на штыках, покрыв их газетой.

· Сколько времени нужно людям, чтобы понять прожитое ими столетие? Три столетия. Когда человечество поймет смысл своей жизни? Через 3 тысячи лет после своей смерти.

· Славянофильство – история двух-трех гостиных в Москве и двух-трех дел в московской полиции.

· Сладострастие есть не что иное, как властолюбивое самолюбие, разыгранное на женских прелестях.

· Смерть – величайший математик, ибо безошибочно решает все задачи.

· Смотря на них, как они веруют в Бога, так и хочется уверовать в черта.

· Спорт становится любимым предметом размышления и скоро станет единственным методом мышления.

· Среднему статистическому пошлому человеку не нужна, даже тяжела религия. Она нужна только очень маленьким и очень большим людям: первых она поднимает, а вторых поддерживает на высоте. Средние пошлые люди не нуждаются ни в подъеме, потому что им лень подниматься, ни в опоре, потому что им некуда падать.

· Старики не родятся, а только умирают и, однако, все не переводятся.

· Статистика есть наука о том, как, не умея мыслить и понимать, заставить делать это цифры.

· Схоластика – точильный камень научного мышления: на нем камни не режут, но об камень вострят.

· Счастлив, кто может жену любить как любовницу, и несчастлив, кто любовнице позволяет любить себя как мужа.

· Счастье не в том, чтобы прожить благополучно, а в том, чтобы понять и почувствовать, в чем может оно состоять.

· Счастье не действительность, а только воспоминание: счастливыми кажутся нам наши минувшие годы, когда мы могли жить лучше, чем жилось, и жилось лучше, чем живется в минуту воспоминаний.

· Тайна искусства писать – уметь быть первым читателем своего сочинения.

· Театральные слезы отучают от житейских.

· Только в математике две половины составляют одно целое. В жизни совсем не так: например, полоумный муж и полоумная жена – несомненно две половины, но в сложности они дают двух сумасшедших и никогда не составят одного полного умного.

· Торжество исторической критики – из того, что говорят люди известного времени, подслушать то, о чем они умалчивали.

· Труд ценится дорого, когда дешевеет капитал. Ум ценится дорого, когда дешевеет сила.

· У артистов от постоянного прикосновения к искусству притупляется эстетическое чувство, заменяясь эстетическим глазомером.

· У них мысль не ведет за собой слов, а с трудом догоняет их.

· Уважение к чужому мнению, уму – признак своего.

· Ум гибнет от противоречий, а сердце ими питается. Можно ненавидеть человека, как подлеца, а можно умереть за него, как за ближнего.

· Уметь разборчиво писать – первое правило вежливости.

· Ученики – больше рассуждают, чем понимают, и больше толкуют, чем могут растолковать. В выносимых ими впечатлениях (из уроков истории) больше самоуверенности, чем самосознания. Из этого и складывается мираж исторического понимания.

· Ученые диссертации, имеющие двух оппонентов и ни одного читателя.

· Ученые издатели – половые науки, которые не варят и не кушают, а только подают кушанье.

· Фанатизм во имя порядка готов внести анархию.

· Характер – власть над самим собой, талант – власть над другими.

· Хорошая женщина, выходя замуж, обещает счастье, дурная – ждет его.

· Хотеть быть чем-то другим, а не самим собой – значит хотеть стать ничем.

· Христы редко являются, как кометы, но Иуды не переводятся, как комары.

· Цари – те же актеры с тем отличием, что в театре мещане и разночинцы играют царей, а во дворцах цари – мещан и разночинцев.

· Цыгане известности – они известны только за границей, потому что у них нет отечества.

· Часто бранят сочинение писателя только потому, что сами не умеют писать так.

· Человек работал умно, работал и вдруг почувствовал, что стал глупее своей работы.

· Человек – это величайшая скотина в мире.

· Человек, пользуясь разумом, умеет поступать неразумно вопреки инстинкту.

· Что хуже или что лучше – мало судей и много законов или наоборот, как было в древней Руси.

· Чтобы быть хорошим преподавателем, нужно любить то, что преподаешь, и любить тех, кому преподаешь.

· Чтобы быть ясным, оратор должен быть откровенным.

· Чтобы быть ясным, оратор должен быть откровенным.

· Чтобы защитить отечество от врагов, Петр опустошил его больше всякого врага.

· Чтобы иметь влияние на людей, надо думать только о них, забывая себя, а не вспоминать о них, когда понадобиться напомнить им о себе.

· Чтобы согреть Россию, они готовы сжечь ее.

· Чтобы уметь быть злым, надобно выучиться быть добрым; иначе будешь просто гадким.

· Чужой западноевропейский ум призван был нами, чтобы научить нас жить своим умом, но мы попытались заменить им свой ум.

· Эгоисты всех больше жалуются на эгоизм других, потому что всего больше от него страдают.

· Я слишком стар, чтобы стареть: стареют только молодые.