Антициклическое регулирование

До Второй мировой войны, а во многих странах до середины 50-х гг. воздействие государства на состояние хозяйственной конъюнктуры осуществлялось спорадически, от случая к случаю и диктовалось обычно чрезвычайными обстоятельства, т.е. свершившимися фактами негативного характера. В первой половине 50-х гг. такое воздействие приобрело непрерывный характер, превратившись в а н т и ц и к л и ч е с к о е р е г у л и р о в а н и е, которое западными учеными и политиками обычно именуется « к о н ъ ю н к т у р н а я п о л и т и к а » . Оно нацелено на сглаживание циклических колебаний хозяйственной конъюнктуры, предотвращение особенно глубоких циклических кризисов и такой массовой безработицы, которая угрожала бы самим устоям рыночного хозяйства и демократического общества, а также на создание благоприятных условий для среднесрочного и долгосрочного регулирования экономики, способствующего ее непрерывной модернизации и прогрессу.

В 50-е — первой половине 70-х гг. в подавляющем большинстве стран Запада антициклическое регулирование осуществлялось преимущественно на базе кейнсианской теории. Высокие государственные расходы на собственные инвестиции (например, в транспортную сеть и прочие отрасли хозяйственной и социальной инфраструктуры), стимулирование частных инвестиций и закупки товаров через государственные заказы увеличивали совокупный спрос и поддерживали конъюнктуру. Кейнсианская политика во многом способствовала тому, что в указанный период темпы роста ВВП оказались самыми высокими в истории капитализма, а уровень безработицы — самым низким (более того, спрос на рабочую силу, особенно в Западной Европе, превысил ее предложение, что положило начало ее массовому импорту из-за рубежа). Такая политика диктовалась не только внутриэкономическими потребностями послевоенного восстановления и перестройки народного хозяйства, но и обстановкой острой борьбы двух общественных систем и «холодной войны».

В указанный период в Западной Европе и Японии, правда, отмечались циклические колебания темпов роста ВВП, но не было сколь-нибудь заметных циклических кризисов. В США такие кризисы наблюдались неоднократно, с более или менее ярко выраженной периодичностью, но они не шли ни в какое сравнение с «великим кризисом», когда капиталистическое производство было отброшено на 30—40 лет назад. Отдельные кризисные проявления быстро преодолевались кейнсианскими методами. Особенно впечатляющим в этом смысле было преодоление всего за 5—6 месяцев первого в послевоенной истории ФРГ циклического кризиса 1966—1967 гг.

Кейнсианское дефицитное финансирование антициклического регулирования и экономического роста способствовало быстрому расширению денежного обращения и развертыванию инфляционных процессов. В том же направлении действовала «мягкая» денежно-кредитная политика государства, нацеленная на обеспечение низкого уровня ссудного процента, благоприятствующего инвестициям. Для этого также различными способами увеличивалась обращающаяся денежная масса, что давало инфляционные эффекты.

Такие эффекты сознательно принимались в расчет. Умеренная, ползучая инфляция рассматривалась как неизбежная плата за рост и меньшее зло по сравнению с глубокими циклическими кризисами и массовой безработицей. Кейнсианская политика в целом, безусловно, способствовала созданию высокоразвитой системы социального обеспечения и страхования, ее финансированию, хотя это и было связано со значительными инфляционными издержками.

Дефицитное финансирование по рецептам Дж.М. Кейнса постепенно неизбежно вело к глубокому бюджетному кризису и переходу ползучей инфляции в галопирующую. То, что этот кризис действительно разразился, стало очевидным к 1974—1975 гг., когда Запад столкнулся (вследствие совпадения по времени последствий целого ряда негативных факторов) с «букетом» кризисов — циклического и структурных (энергетического, экологического, сырьевого). Бюджетный кризис был обусловлен и тем, что кейнсианское дефицитное финансирование экономического роста и социального обеспечения дополнялось дефицитным финансированием крупных военных расходов, необходимость которых обосновывалась «холодной войной».

Кризисы середины 70-х гг. и превращение инфляции из умеренной (при норме 3—5% в год) и социально терпимой в галопирующую и выходящую из-под контроля (8—10% и более в год) побудили правящие круги стран Запада, где социал-демократические и либеральные правительства стали одно за другим сменяться правоконсервативными правящими элитами (под руководством М. Тэтчер — в Великобритании, Р. Рейгана —в США и т.д.), к смене экономического курса. В теории и практике госрегулирования на смену «кейнсианской революции» пришла «неоконсервативная контрреволюция», нашедшая свое идейное обоснование, прежде всего, в теориях монетаризма и экономики предложения (см. гл. 7) и выразившаяся в «дерегулировании» (см. 26.5).

В 80—90-е гг. конъюнктурная политика в целом приобрела более плавный и сдержанный характер. В массированных нео-кейнсианских мероприятиях по «закачиванию» в экономику дополнительного инфляционного спроса для антициклического регулирования динамики ВВП и занятости в этот период уже не было необходимости вследствие перехода развитой рыночной экономики к очередному долгосрочному более или менее устойчивому росту, обусловленному технологическими сдвигами (новый этап научно-технической революции, прежде всего на базе массового распространения микроэлектроники). Динамика ВВП и занятости стали определяться не столько движением спроса, сколько технологическим развитием и мирохозяйственными факторами. По этой причине конъюнктурная политика сконцентрировалась на ее антиинфляционных аспектах — поддержании сложившихся в первой половине 80-х гг. и характерных также для 90-х гг. низких темпах инфляции и недопущении ее новых скачков в моменты резкого повышения темпов роста ВВП.

Переходу к более сдержанной и предсказуемой конъюнктурной политике способствовало и значительное усовершенствование, благодаря прогрессу экономической науки, инструментария и методики прогнозирования конъюнктуры, которая применяется различными исследовательскими институтами и центрами.