Сравнительная характеристика неформальных институтов рыночной и командно-административной системы

Признавая различия в тех формальных институтах, которые складываются в условиях различных социально-экономических систем, следует подчеркнуть наличие существенной разницы в неформальных институтах.

Приведём сравнительную характеристику неформальных норм рыночной и командной экономики (табл. 2.1).

Таблица 2.2.

Неформальные нормы рыночной и командной экономики[10]

Простой и ограниченный утилитаризм (утилитаризм от лат utilitas – польза – принцип оценки всех явлений только с точки зрения их полезности, способности приносить удовольствие) - это стремление индивидов максимизировать свою полезность вне связи с эффективностью своего труда. Во многом данная норма связана с тотальным дефицитом.

В отличие от социализма рынок предполагает отсутствие дефицита потребительских товаров и потому нормой рыночной экономики является сложный утилитаризм – максимизация индивидом своей полезности на основе эффективной производственной деятельности.

Трансформация простого утилитаризма в сложный оказалась достаточно сложным процессом. Факторы, препятствующие становлению нормы сложного утилитаризма:

1. Иждивенческие настроения значительной части россиян, получающих стабильно низкую заработную плату и не желающих предпринимать каких–либо усилий, направленных на максимизацию своей полезности за счёт более эффективного приложения собственной рабочей силы. Более того, переходная экономика в нашей стране сформировала так называемый маргинальный слой. Это граждане, которые отказались от самой идеи максимизации полезности и «подстроили» свои потребности под низкий уровень своих доходов.

2. Недовольство проводимой социальной политикой. Чрезвычайно важно для формирования нормы сложного утилитаризма рассматривать проводимые в стране преобразования сквозь призму социальной справедливости, учитывая мнения граждан о том, справедливы или нет в социальном отношении осуществляемые изменения. Около 80% наших соотечественников по результатам социологических опросов считают, что неравенство в России чрезмерно. Показательны следующие цифры: заработная плата 10% наиболее высокооплачиваемых работников превышает зарплату 10% наименее оплачиваемых в 28 раз, в то время, как в социально благополучных странах стараются сохранить пропорцию 1:8. Причём, в Японии и Швеции это соотношение составляет 1:3[11].

Факторы, способствующие становлению нормы сложного утилитаризма: в 90-е годы в России сложился рынок потребительских товаров. Отсутствие дефицита, конкуренция между производителями существенно повысили качество товаров и услуг, уровень обслуживания потребителей. В бездефицитной экономике степень удовлетворения потребностей определяется величиной дохода. У людей появился реальный стимул к зарабатыванию денег.

Таким образом, формирование нормы сложного утилитаризма происходит достаточно противоречиво.

Целерациональное поведение – продуманное использование средств для достижения поставленной самим индивидом цели. Ценностно–рациональное поведение – продуманное использование средств для достижения заданной извне цели. Это могут быть цели, предопределённые верой в религиозные, эстетические, идеологические и т.п. ценности;

Разница между целерациональным и ценностно-рациональным типами поведения состоит в присутствии осознанной, самостоятельно выбираемой цели. Назовём субъективные и объективные факторы, препятствующие становлению целерационального поведения экономических агентов.

Субъективные факторы: укоренившийся в сознании россиян образ сильного государства, активно участвующего в регулировании экономики. Об этом, в частности, свидетельствуют данные социологических исследований за период с 1998 по 2004 годы взгляды наших соотечественников на проблему присутствия государства в экономике практически не изменились, и основную массу отраслей они хотят видеть государственными. В особенности нефте – и угледобывающую отрасли, железнодорожный и авиационный транспорт, металлургические заводы и т.п. Характерно, что не только люди старшего возраста, но и молодёжь, вступившая в самостоятельную жизнь и выросшая в период реформ, не стала от этого более «рыночно настроенной». Россияне всех возрастов и всех социально-профессиональных групп уверены, что частная собственность должна носить подчинённый характер[12].

Объективные факторы. Важной причиной, явно препятствующей переходу к целерациональной норме поведения, является нестабильностью правовой системы. Непредсказуемость правовой среды не может настроить участников рыночных сделок на разработку основательной цели. Лишь в условиях стабильности формальных институтов можно говорить о реализации целерационального поведения.

Персонифицированное – доверие к конкретному экономическому субъекту и поэтому круг участников сделки ограничен лично знакомыми людьми. Деперсонифицированное доверие предполагает доверие к системе, которая располагает механизмом принуждения к исполнению взятых на себя обязательств. Поэтому круг участников сделки не обязательно ограничен лично знакомыми людьми.

О деперсонифицированном доверии экономических агентов рыночной экономике свидетельствуют следующие статистические данные: 94% опрошенных в Дании, 90% – в ФРГ, 88% – в Великобритании, 84% – во Франции, 72% – на севере Италии и 65% – на юге положительно ответили на вопрос: «Считаете ли Вы, что окружающим людям можно доверять?»[13] По мнению экономистов наличие данной формы связано с распространением договорной формы взаимодействия экономических субъектов в условиях рынка.

Факторы, препятствующие становлению деперсонифицированного доверия в российской экономике, связаны с резким сокращением управленческих функций государства, усилением нестабильности социально-экономического развития, которое привело к таким явлениям, как:

а) криминализация экономических отношений, переносу отношений между предприятиями в сферу отношений между физическими лицами;

б) коррупция на всех уровнях власти;

в) смещение интересов экономических агентов в сторону краткосрочного периода.

Доверительное отношение к принципам, на которых строится сегодняшнее общество, высказывают лишь 11,7% респондентов. В целом только 34% респондентов положительно отвечают на вопрос, доверяют ли они людям (против 33,3% рассчитанных аналитически в качестве предельно допустимого уровня). В то же время именно доверием руководствуются в своих отношениях с хорошо знакомыми людьми 66,3% респондентов. Это свидетельствует, что норма деперсонифицированного доверия не стала господствующей в российском обществе.

Легализм и провозглашаемый легализм. Де-юре законы в условиях командной экономики отражали общественные интересы: провозглашаемая общенародная форма собственности, конституционно закреплённый принцип «от каждого – по способностям, каждому – по труду» и т.д. Фактически же имела место реализация групповых интересов правящих кругов. Сами законы не носили абсолютного характера: прочтение закона осуществлялось в интересах стоявшей у власти партийной бюрократии. В этих условиях поведение экономических субъектов – как рядовых граждан, так и представителей номенклатуры – характеризовалось нормой провозглашаемого легализма: публичная демонстрация приверженности юридическим законам, которая вступала в противоречие с реальным поведением людей.

В условиях рыночного хозяйства законодательная база достаточно стабильна, права и обязанности участников рыночных отношений чётко определены и прописаны. Легализм в этих условиях выгоден экономическим агентам. Он поддерживает доверие между участниками сделки, облегчает взаимное понимание интересов и намерений контрагентов, принимающих участие в сделке.

Несмотря на проводимые в России рыночные преобразования не произошло трансформации провозглашаемого легализма в легализм. Мы, безусловно, ушли от двоемыслия: сейчас не принята демонстрация подчинения законам. Напротив, общество открыто говорит о неплатежах налогов в бюджет, значительной доле теневого сектора в российской экономике и т.п. Такая неформальная норма в условиях переходной экономики может быть названа антилегализмом. Причины антилегализма: а) состояние современного законодательства;

б) низкая способностью государства принуждать граждан к исполнению законов.