Бескомпромиссность

Русский человек в споре либо просто в условиях некоторого различия во мнениях обычно ведет себя достаточно бескомпромиссно. Это существенная черта характера и поведения русского человека, ярко проявляющаяся в его коммуникативном поведении.

Уже отмечалось, что русский человек легко и охотно вступает в спор. Ср. у Н. А. Некрасова в поэме «Кому на Руси жить хорошо»: «Сошлись семь мужиков, сошлися и заспорили». Как замечают иностранцы, создается впечатление, что русскому человеку необходимо во что бы то ни стало доказать собеседнику свою правоту, одержать верх в споре, заставить собеседника принять его точку зрения. Как сформулировал это коммуникативное качество русского человека английский учитель, «русский всегда спорит на победу».

Для русского человека некомфортна ситуация, когда он не доспорил, не смог доказать свою правоту собеседнику. Если его точку зрения не приняли, не признали, он может серьезно расстроиться и даже обидеться. Интересно, что в такой ситуации, когда явно выявилось несовпадение точек зрения у двух людей, они часто считают, что между ними произошла ссора, что они поссорились.

В русской культуре очень многие люди считают, что уступить в споре – значит потерять лицо, оплошать в глазах свидетелей. Человек, который уступил в споре, нередко сильно переживает это сам, а также сплошь и рядом вызывает сочувствие окружающих, которые начинают его успокаивать, утешать: «его все равно не переспоришь, он такой упрямый», «ты все равно прав, ничего ты ему не докажешь» и т. д.

Русский менталитет как бы предостерегает русского человека от частого использования тактики соглашения: «будешь все время соглашаться – совсем тебе на голову сядут». Русское коммуникативное сознание плохо различает принципиальные и непринципиальные споры, тем самым потенциально возводя в ранг принципиального фактически любой спор. Свою точку зрения русские по сравнению с представителями западной коммуникативной культуры могут выражать достаточно безапелляционно и решительно, без какого‑либо смягчения.

Компромиссы русское сознание считает недостойным делом, проявлением беспринципности. 3. Бжезинский в 1991 г. на конференции «Запад – Восток» в Эстонии говорил: «Есть разница в психологии западного и восточного мышления. Для Запада компромисс – это естественное состояние, это положительная черта политического деятеля. Для восточного восприятия компромисс граничит с беспринципностью. Стоять до конца, не поступаться принципами считается доблестью и геройством».

Об этом же пишет И. Ричмонд: «Англо‑саксонский инстинкт – сгладить противоречия, примирить противостоящие элементы, достичь чего‑либо среднего как базиса жизни» (с. 45), но для русских это не характерно. Настаивание на своей точке зрения достаточно широко практикуется в русском общении, это рассматривается как стремление отстоять свои принципы, проявление принципиальности в обсуждении. При этом нередко полностью отвергается точка зрения собеседника – это интерпретируется как форма отстаивания своих интересов, их защита. Именно в силу этой черты на переговорах в свое время получил прозвище «Мистер Нет» министр иностранных дел СССР А. А. Громыко.

Интересно, что выражение бесконфликтный человек, как и более редкое – компромиссный человек, человек компромисса – синонимы бесхребетного, беспринципного человека, не умеющего постоять за себя, отстоять свою точку зрения, свои принципы. Понятие «терпимость» тоже часто осознается, осмысляется русским сознанием как отрицательное качество (синоним – непринципиальный, беспринципный, это тот, кто не может стукнуть кулаком по столу, – а кто умеет, тот молодец).

Очень существенно для анализа коммуникативной бескомпромиссности русского человека понимание и употребление распространенного фразеологизма «и нашим, и вашим». Данный фразеологизм носит неодобрительный оттенок, это человек, которого русское сознание не одобряет, не принимает. И. П. Павлов в своей знаменитой лекции «Русская мысль» говорил: «У нас привязанность к идее не сочетается с абсолютным беспристрастием, мы глухи к возражениям не только со стороны иначе думающих, но и со стороны действительности».

Интересно, что в русском языке как отражение бескомпромиссности существует слово враг для обозначения тех людей, с кем у человека конфликт или ссора: во многих других языках это слово не употребляется для обозначения личных отношений, а лишь для обозначения внешнего врага. Американцы, к примеру, предпочитают говорить «человек, который меня не любит».

Нетерпимость к чужому мнению сопровождается переносом неприязни на человека – носителя другого мнения. Вячеслав Пьецух: «Скажите сейчас какому‑нибудь обожателю Петра Ильича Чайковского, что я Чайковского в грош не ставлю, а превыше всего ставлю Дебюсси, он за милицией побежит» (ЛГ, 9Л0.91, в статье П. Вайля «Русский человек на рандеву»),

Е. Г. Эткинд в журнале «Тетральная жизнь» (1990, № 15) в своем интервью сказал: «Ты знаешь, как спорят советские люди? Иначе, чем человек западной культуры. Те спорят как? Один, скажем, говорит: «Мне очень нравится эта бутылка русской водки: оригинальная форма, со вкусом сделанная этикета, и она очень хороша на вкус». Другой возражает: «… Позвольте с вами не согласиться: форма бутылки не современная, этикетка недостаточно броская, приятнее, когда спиртное имеет цвет, вкус у водки слишком резкий». Тогда первый говорит: «Как интересно! На один и тот же предмет можно, оказывается, посмотреть и так!»

А наша схема спора другая. Первый: «Замечательная бутылка, клевая наклейка, водка что надо, лучше не бывает!» Второй: «Что хорошего в этой стекляшке? Наклейка дрянь, водка дрянь!» Первый: «Эта водка дрянь? Сам ты дрянь!». И оттого мы все врозь».

В целом русская дискуссия очень часто приобретает некооперативный характер – говорящий думает преимущественно о своих интересах, а не об интересах обоих или всех участников общения.