Лексическая норма русского языка.

Лексические нормы– это нормы, связанные со словоупотреблением.

Под нормами словоупотребления обычно понимается правильный выбор слова по значению и сочетаемости и его применение в соответствии с замыслом и условиями общения. Однако в отличие от норм произношения и ударения эти нормы плохо поддаются унификации и формализации. Они могут трансформироваться, поскольку связаны не только с историческими изменениями в материальной и духовной жизни общества, но и с постоянной борьбой в языке между его информационной и экспрессивной функциями, т. е. между стремлением к точности и недвусмысленности наименования и тягой к расширительному и нетривиальному применению слов.

Выбирая какое‑либо слово или словосочетание, необходимо помнить также о том, что в области лексики с наибольшей силой проявляется воздействие речевой ситуации. Оценка приемлемости слова, правильности употребления его в том или ином значении зависит от мировоззрения носителей языка, степени их культурно‑образовательного уровня глубины усвоения литературной традиции и, наконец, от субъективного восприятия слов. Так, например, поэт и драматург XVIII в. Н.И. Греч жаловался на проникновение в речь слов «вдохновить», «вдохновитель». Друг А.С. Пушкина поэт П.А. Вяземский порицал в качестве «площадных выражений» слова «бездарность» и «талантливый». Л.Н. Толстой не любил слова «зря» и избегал его в своих произведениях. Лексика является самым подвижным уровнем языка: она пополняется новыми словами и отсеивает те, которые постепенно уходят из употребления (например, тать – «вор», сретение – «встреча» и т. д.) Некоторые устаревшие слова сохраняются главным образом в составе фразеологических оборотов (бить баклуши, с какой стати, на лоне природы и др.)

Появление новых слов (неологизмов) – явление закономерное: каждое новое понятие или явление должно получить свое наименование. Почти все неологизмы начинают свою жизнь сначала в обиходно‑разговорном стиле речи, но затем перестают восприниматься как новые и входят в литературный язык. Например, открытка (открытое письмо), зачетка (зачетная книжка), попутка (попутная машина), интим (интимная обстановка), загс (запись актов гражданского состояния), самбо (самооборона без оружия) и др.

Некоторые слова приобретают новое значение. Например, вратарь – «игрок, защищающий ворота» (старое значение – «привратник»); халатный – «небрежный, неаккуратный, недобросовестный» (старое значение – «относящийся к халату»; халатная ткань ) и т. д.

Лексический состав русского языка пополняется и за счет диалектных слов, профессионализмов и специальной лексики (жаргоны, арго, молодежный сленг и т. д.). Так, из диалектизмов перешли в литературную речь слова чепуха, ерунда, вобла, наверное, скостить, земляника, ухаб, пасмурный. Из профессионализмов – глобус, экран, аврал и т. д. Однако жаргонная лексика так и остается искусственным языком, употребляемым членами какой‑либо группы, желающими выделиться среди своих и обособиться от остальных. Отчетливо выраженный антиобщественный смысл несут нецензурные слова (мат), которые засоряют речь говорящего и портят русский язык. Справедливо выражение: «Глаза – зеркало души, а слова – зеркало ума».

В последнее время активно, но не всегда удачно внедряются в русский язык американизмы: спикере, окей, вау, холдинг, дистрибьютор, импичмент, киднеппинг, лизинг, маркетинг, плейбой, бойфренд, секьюрити и др.

Вхождение новых слов в общелитературный язык в значительной мере связано с творческой работой писателей. В русской литературе встречается немало индивидуально‑авторских неологизмов, которые со временем вошли в наш язык. Так, например, слова атмосфера, упругость, человечность – введены Н.М. Карамзиным, халатный – Н.В. Гоголем, драмодел, прозоплет – А.П. Чеховым, стушеваться – Ф.М. Достоевским, прозаседаться – В.В. Маяковским.

Соблюдение смысловой точности особенно необходимо при употреблении многозначных слов. Противоположный смысл получает фраза, если перепутать наречия «ничком» (вниз лицом) и «навзничь» (вверх лицом). Но особенно много ошибок бывает при использовании паронимов (слов, близких по значению, но не совпадающих по смыслу): эффектный – эффективный, дипломник – дипломант, экономный – экономичный, одевать – надевать, гуманизм – гуманный, деловитый – деловой, терпеливость – терпимость и т. д.

В произведениях художественной литературы вполне уместны окказиональные сочетания и оксюмороны: живой труп (Л. Толстой), радостная печаль (В. Короленко), грустный восторг (Ю. Бондарев) и т. д.

Точность словоупотребления вовсе не заключается в догматичном следовании исконному значению слова. Это понятие складывается из суммы признаков:

– распространённость и регулярная воспроизводимость данного значения слова,

– соответствие его общему психолингвистическому механизму семантического развития,

– созвучность культурно‑историческим и традиционным факторам,

– общественно‑эстетическая оценка

– уместность в конкретной речевой ситуации.