ПОСЛЕСЛОВИЕ. Предлагаемая вниманию советских читателей книга известного историка из ГДР, автора ряда исследований по проблемам возникновения классового обще­ства и

Предлагаемая вниманию советских читателей книга известного историка из ГДР, автора ряда исследований по проблемам возникновения классового обще­ства и государственности у народов Африки, проф. Теа Бюттнер — одна из немногих в литературе стран социалистического содружества попыток научно-популярного описания истории народов, населяющих Африку к югу от Сахары. У нас в стране такой работы, к сожалению, еще нет.

Задача перед автором стояла очень и очень непростая. В сравнительно небольшой и ограниченный объем текста нужно было «вместить» картину прошлого большей части огромного материка, и притом на протяжении не­скольких миллионов лет: от возникновения человека как биологического вида до кануна колониального раздела континента в последние десятилетия прошлого века. И надо сказать, что с этой задачей Т. Бюттнер справилась вполне ус­пешно, хотя и не без некоторых потеры

Такие потери были естественны и неизбежны. Учитывая объем книги, авто­ру приходилось выбирать какой-то один аспект африканской истории, который становился центральным в авторском изложении. И конечно, другие стороны исторического процесса в связи с этим могли быть показаны лишь бегло.

В качестве центрального аспекта Т. Бюттнер избрала общий ход истори­ческой эволюции на континенте, а также место народов Африки в развитии человечества и его культуры. Такая ориентация обеспечила книге необходимую информативность. Она же предопределила и некоторые особенности работы, прежде всего ее подчеркнутую полемичность.

Здесь следует иметь в виду еще одно немаловажное обстоятельство. Труд Т. Бюттнер обращен не только к читательской аудитории ГДР — социалисти­ческого германского государства. Он адресован также читателю, живущему в капиталистических странах, говорящих на немецком языке: ФРГ, Австрии, большей части Швейцарии. Этот читатель живет и воспитывается в совершенно иной идейной и культурной обстановке, чем граждане социалистических стран. Поэтому ему приходится систематически и настойчиво разъяснять известные истины, которые для читателей социалистических стран — нечто само собой разумеющееся. Сказанное относится и к разоблачению попыток отрицать само­бытный характер африканских культур, и к классовой оценке политико-идео­логической роли традиционных взглядов колониалистской историографии на прошлое африканских народов, и к борьбе с различными расистскими и велико­державными предубеждениями и предрассудками, восходящими к не столь отдаленному прошлому. И конечно же, совершенно естественным выглядит в книге немецкого историка-марксиста настойчивый показ хищнического облика германского колониализма; ему, кстати сказать, в отечественных исследованиях, уделялось меньше внимания, чем французскому, британскому или португаль­скому.

Всем этим и объясняется, на наш взгляд, стремление Т. Бюттнер при вся­ком удобном случае подчеркнуть научную несостоятельность и политическую вредность некоторых до сих пор еще имеющих хождение на Западе теорий, относящихся к истории Африки и ее народов. В книге главный акцент делается на критике антинаучных апологетических концепций, выработанных во времена колониального владычества. Такая критика, конечно, нужна и обязательна; но при этом нельзя не видеть серьезных изменений, происходящих в буржуазной науке под влиянием современной борьбы идей в мире.

К середине 70-х годов в нескольких странах Африки сложились порой очень интересные собственные исторические школы. Ученым таких стран, как Нигерия, Сенегал, Верхняя Вольта, Кения, Народная Республика Конго, принадлежит вид­ная роль в ниспровержении тех самых колониалистских мифов, которые настой­чиво критикует Т. Бюттнер. Имена таких ученых, как нигериец Дж. Аде Аджайи, вольтиец Ж. Ки-Зербо, кениец Б. Огот, и немалое число других пользуются в научном мире высоким и заслуженным авторитетом. Именно эти историки за­нимают ведущее положение в подготовке выпускаемой ЮНЕСКО восьмитом­ной международной «Всеобщей истории Африки». К тому же со взглядами некоторых из них советский читатель познакомился по книге «Говорят африкан­ские историки» (М., 1977).

Среди западных ученых также наблюдается рост интереса к марксистским взглядам на исторический процесс. Отнюдь не все ученые просто маскируют неоколониалистскую эксплуатацию и не все выполняют социальный заказ импе­риалистических кругов, помогая оторвать национально-освободительное движе­ние в Африке от его естественных союзников. Очень многие стремятся честно понять преимущества марксистского подхода к изучению исторического разви­тия и научиться им пользоваться. Это естественный и прогрессивный процесс, и было бы неверно не замечать его.

Широко известны исследования советских африканистов, выполненные за последние полтора десятилетия. Они касаются таких важнейших вопросов, как причины и условия отставания Африки от некоторых других регионов земного шара, роль и характер общинной организации у народов континента, формационная принадлежность сравнительно высоко развитых доколониальных об­ществ Африки, характер и формы отношений эксплуатации в таких обществах. И чтобы в какой-то мере дополнить тезисы автора, относящиеся именно к названным выше аспектам социально-экономической истории народов конти­нента, мы постарались расширить оригинальный список литературы за счет от­дельных трудов советских африканистов, выпущенных в свет за указанный промежуток времени.

Т. Бюттнер особое внимание уделяет критике весьма распространенного в недавнем прошлом мнения о «неисторическом» характере африканских народов и логически вытекающего отсюда тезиса о том, что они будто бы обязаны все­ми своими культурными достижениями каким-то более развитым пришельцам извне. Подобные антинаучные построения колониалистской историографии, вне всякого сомнения, должны подвергаться разоблачению. Но здесь следует учи­тывать также одно из важнейших положений марксистской теории — тезис о неравномерном характере исторического развития. В интересующем нас случае он означает, что Африка намного опередила остальные континенты в фор­мировании человека как биологического вида. Древнейшие этапы развития че­ловека и человеческого общества вообще протекали, но всей видимости, только наафриканской земле. Но потом, когда человек расселился на большей части земной суши, население Африки по каким-то причинам потеряло преимущество в темпе развития, и в других районах земного шара, например на Ближнем Востоке, человеческие общества стали развиваться быстрее. Это нашло непо­средственное отражение в первую очередь в орудиях труда. Археологические материалы дают достаточные основания для того, чтобы утверждать, что такое техническое отставание Африки от Передней Азии и Южной Европы началось еще с эпохи позднего палеолита. Признание неравномерности исторического развития ни в коей мере не означает недооценки великих достижений африкан­ских народов и их вклада в мировую культуру. Оно никак не связано с теми антинаучными теориями, против которых вполне справедливо выступает Т. Бюттнер.

Именно неравномерность исторического развития человечества заставляет с известной осторожностью отнестись к тому решению вопроса о происхожде­нии индустрии железа в Африке к югу от Сахары, которое предлагает автор. Следует иметь в виду, что в мировом историческом процессе отнюдь не все объективные благоприятные возможности, природные или социальные, претво­ряются в действительность. Причина этого лежит как раз в неравномерности процесса: вполне может возникнуть такое положение — и не раз возникало в действительности, — когда проще и эффективнее оказывался путь заимство­вания уже открытого, нежели открытие его заново. Причем происходило все это независимо от субъективных намерений той или другой человеческой общ­ности, так как процесс культурного взаимодействия сам по себе объективен.

И надо сказать, что как раз вопрос об автохтонном или заимствованном характере африканского железа к настоящему времени в значительном боль­шинстве случаев решается не так, как описывается в книге. Среди виднейших специалистов по археологии Африки пока еще совершенно определенно преобла­дает мнение, что индустрия железа заимствовалась жителями Африки из Перед­ней Азии. Причем шло это заимствование двумя путями, которые, кстати, упо­минает и автор, а именно через долину Нила и через Северную Африку. Имею­щиеся в распоряжении науки археологические материалы свидетельствуют о том, что процесс возникновения экономической и социальной дифференциации и формирования классового общества иногда был возможен и без металла — так обстояло дело, например, в Океании. К тому же, строго говоря, социаль­ная дифференциация в любом обществе начиналась задолго до знакомства с металлическими орудиями; она предшествовала экономической и тем более классовой дифференциации. Более того, необходимой предпосылкой классообразования служило не наличие тех или иных орудий само по себе, а наличие производящего хозяйства. А такое хозяйство первоначально существовало повсе­местно на базе каменной индустрии.

Мы не располагаем, к сожалению, никакими лингвистическими доказатель­ствами тезиса о кушитоязычном характере обитателей Африканского Рога уже в III тысячелетии до н. э., упоминаемом автором. Основные антропологические типы населения, документированные как изображениями, так и костными мате­риалами, прежде всего сахарскими, сформировались не в IV—I тысячелетиях до н. э., а гораздо раньше. А поскольку речь идет даже не об антропологических, а о расовых типах, то, как справедливо замечает Т. Бюттнер, этап расообразования завершился еще в мезолитическое время, т. е. по крайней мере на пять тысячелетий раньше.

Здесь хотелось бы подчеркнуть значение для Африки исторического разви­тия таких стран, как Либерия и Сьерра-Леоне. Ведь главным был самый факт существования на африканской земле в пору колониального раздела континента независимого (пусть формально) и всеми европейскими колониальными дер­жавами признанного государства (Либерия), управляемого людьми с черным цветом кожи. Точно так же при всех отрицательных сторонах британской ко­лониальной политики в Сьерра-Леоне не стоит забывать, что именно здесь был создан первый в Африке колледж Фура-Бэй, из которого вышли многие вид­ные деятели раннего африканского национализма. Автор совершенно справед­ливо показывает, какую крупную роль играли в формировании идеологических основ современных форм антиколониализма пример Либерии и деятельность но­вой африканской интеллигенции.

Вопрос об идеологии антиколониальных выступлений на их раннем этапе (а именно этот этап и охватывает хронологически книга Т. Бюттнер) вообще представляет немалый интерес. Автор касается его лишь в самых общих чер­тах, и будет полезно сказать здесь несколько слов по этому поводу.

В предложенной советскими учеными типологии форм антиколониальной борьбы выделены три главных ее типа: «1. Массовые крестьянские движения, направленные против военных захватов, зачастую облекаемые в форму воору­женной борьбы против иноверцев... 2, Движения, требующие пересмотра сло­жившейся системы колониального управления в сторону ее „либерализации".., 3. Движения, направленные на достижение внутренней автономии колоний, а на следующем этапе и на завоевание политической независимости...» * (* История национально-освободительной борьбы народов Африки в новое время. М., 1976, с. 25.). Эти типы в целом оказываются и последовательными стадиями антиколониального сопро­тивления.

Факты антиколониальной борьбы, о которых пишет Т. Бюттнер, целиком укладываются в рамки первых двух из перечисленных выше типов. Иначе и не могло быть: наступление третьего этапа стало возможным лишь после победы Великой Октябрьской революции, с началом общего кризиса капитализма.

И если взглянуть под этим углом зрения на те выступления против евро­пейских колонизаторов, которые описаны в книге, то придется признать, что, скажем, говорить о крестьянах и ремесленниках как о «самой последовательной силе» антипортугальского восстания Кимбы Виты на рубеже XVII—XVIII вв. (с. 119) можно лишь с немалой долей условности. Т. Бюттнер справедливо от­мечает, что эти слои населения в организационном и идеологическом отношениях оставались покорны аристократии. Иными словами, как самостоятельная сила они не выступали, да и не могли выступать. Ведь как раз ведущая роль тра­диционной знати и характерна для антиколониальных движений первого типа. И по этой же причине последовательности в сопротивлении португальцам неот­куда было взяться. Точно так же не могли задаваться далекоидущими програм­мными целями и участники восстания в Момбасе в 30-х годах XVII в. (с. 112). По уровню общественного сознания и по социальному составу руководителей никаких иных целей, кроме возврата к «доброму старому времени», да еще с религиозной окраской, у участников такого рода движения и быть не могло.

Не могли быть иными, чем они обрисованы в книге (с. 177—182), и взгляды первых представителей новой африканской интеллигенции в британских владе­ниях в Западной Африке в XIX—начале XX в. Их стремление добиться более благоприятных условий сотрудничества с колониальной администрацией, не ста­вя под сомнение саму идею «цивилизующей» роли колонизатора в жизни аф­риканских народов, тоже было исторически обусловлено. Понадобился трагиче­ский опыт нескольких десятилетий колониального режима, чтобы африканская интеллигенция окончательно поняла: не может быть сколько-нибудь равноправ­ного сотрудничества с колониальной властью, которую по-настоящему инте­ресует только эксплуатация природных ресуров и населения колонии. И потре­бовалось коренное изменение международной обстановки в целом, чтобы идео­логия этой интеллигенции сделалась решительно аптиколониалистской.

Мы обязаны воздать должное большому труду, проделанному автором. Теа Бюттнер сумела в общих чертах познакомить читателя с тем, как шло ис­торическое развитие африканских народов в доколониальную эпоху, и показать ему место Африки в создании общечеловеческой культуры. Тот же из читате­лей, кто пожелает расширить и углубить свои познания в этой области истори­ческой науки, сможет обратиться к приложенному списку литературы. И книга проф. Теа Бюттнер послужит ему в этом полезном ориентиром.