Запрещение штурмовых отрядов

Поэтому 14 апреля штурмовые и особые отряды были объявлены распущенными. Это был самый тяжелый удар, который государство нанесло национал-социализму с 1923 г. Удар этот был тем сильнее, что он исходил не от политических противников, а от имперского правительства, стоявшего ближе к национал-социализму, чем к социал-демократии. Сам Зеверинг никак не мог решиться на роспуск штурмовых отрядов в пределах Пруссии и настаивал на том, чтобы ответственность за этот шаг взяло на себя имперское правительство. Обосновывая этот запрет, Брюнинг и Гренер прибегли к словам, в которых впервые был проявлен здравый смысл: «только государство вправе содержать организованные вооруженные силы. Если такие вооруженные силы организуются частными лицами и если государство относится к ним терпимо, то отсюда возникает опасность для общественного спокойствия и порядка… Каждая частная вооруженная организация по существу своему не может быть легальной». Это обоснование было совершенно правильно, но тем непостижимее казалось оно, принимая во внимание терпимое отношение правительства к штурмовикам до самого последнего времени. Что было верно сегодня, являлось столь же верным уже в течение многих лет. Имперское правительство не в состоянии было объяснить, почему оно издало распоряжение о запрете штурмовых отрядов именно теперь, а не распустило их раньше. Наилучшим аргументом, который оно могло бы выдвинуть, являлись, пожалуй, государственные соображения, а не правовые.

Запрет штурмовых отрядов мог явиться важнейшим поворотным пунктом в послевоенной истории Германии. И он действительно должен был бы стать им, если бы запрет был проведен в жизнь. Он должен был положить конец политике терпимости в отношении одного из крупнейших германских военных союзов – политике, которая всем правительствам, левым и правым, казалась национальной необходимостью. Ибо даже социал-демократические министры придерживались того взгляда, что военные союзы необходимы для поддержания мужских добродетелей, которые в прошлом процветали благодаря всеобщей воинской повинности. Это убеждение являлось причиной совершенно непонятного постороннему лицу великодушия государственной власти к организациям, которые относились к этой власти с величайшей ненавистью. Левые были в этом отношении еще предупредительнее буржуазной правой. Правые на запрет штурмовых отрядов не ответили требованием о его отмене, а, наоборот, стали настаивать, чтобы политика запретов была продолжена. Они потребовали запрета социал-демократического союза имперского флага, и даже президент фон Гинденбург отнесся благожелательно к этому требованию, хотя союз имперского флага при должном подходе к нему со стороны государства также был расположен способствовать развитию упомянутых добродетелей. Во всяком случае терпимое отношение к военным союзам предусматривало такое соотношение между силами союзов и силами государства, при котором последнему не грозило бы никакой опасности. Со временем об этом соотношении забыли и сохранилось лишь преклонение властей перед террором правых, которые рассматривали каждое мероприятие, направленное против военных союзов, – разумеется, лишь тогда, когда речь шла не о левых союзах, – как преступление. Этот террор парализовал также силы государства в его борьбе с радикализмом справа.