Выработка татарской идентичности

Проанализировав борьбу татар за признание школы на родном языке на государственном уровне как общенационального института, остановимся на внутренней реформе татарского языка, складывании национальной литературы и культуры, системы образования и последовавшими изменениями национального самосознания.

В докладе Казанского Комитета по делам печати за 1908 г. утверждалось: «Казань... является центром просвещения мусульман всей восточной России: татары всего Поволжья именно от Казани ожидают решения или освещения многих вопросов их культурной и религиозной жизни»[23]. В отчете Главного управления по делам печати «Мусульманская печать России в 1910 году» была отмечена культурно-просветительская доминанта национального движения в период послереволюционных репрессий. Предпринимались усиленные меры по унификации татарского языка и введению его в школы: «упрощенный «тюрки» постепенно входит, прежде всего, в обиход начальной школы, где в некоторых учебных хрестоматиях он уже называется языком «материнским». В 1910 г. происходит структурный перелом, когда светская литература составила более половины номенклатуры и тиража названий[24].

1900-е гг. стали периодом расцвета литературы, выходившей на диалекте казанских татар, который все более приобретал черты полноценного литературного языка. Роль Казани, как исторической столицы нации, получила оформление и в литературе. В 1910 г. в хрестоматии «Ени кыйраат» («Новое чтение») Г. Тукай в тексте «город Казань» писал, что «этот город был столицей нашего ханства три с половиной века назад. Теперь Казань – это центр науки, создания книг и книгопечатания. Г. Тукай утверждал, что все российские мусульмане ждут почина казанцев для начала больших дел.

Казань, в глазах Тукая, одновременно и сакральная Родина, и источник современного развития. Он призывает, чтобы такое положение сохранилось навсегда. Реальная Казань приобретает сакральные мифологические черты вечной столицы татарской нации. Г. Тукай предлагает новую для татар концепцию исторической родины или колыбели, первым провозглашает такой Священной Родиной город Казань. Следует отметить, что поэт внедряет эту идею в хрестоматии по родной словесности, то есть в первой книге (после букваря) для татарских детей[25]. В следующей хрестоматии «Мектебте милли эдэбият дэреслэре» («Уроки национальной литературы в школе, 1911) Тукай собирает произведения современных ему литераторов и общественных деятелей[26]. Наряду с художественными текстами на татарском она содержит художественные, исторические и богословские произведения на тюрки Г. Баруди, Г. Ибрагима, З. Биги и других авторов.

С 1911 г. начинается рост внимания к литературе и языкознанию не всех тюрок, а только татар в трудах Г. Ибрагимова по татарской грамматике и морфологии и Дж. Валиди по татарской литературе. Лозунгом молодого поколения деятелей просвещения было создание литературы на языке, понятном всем слоям населения. Так как просвещение оставалось единственной сферой для общественной деятельности, то молодое поколение концентрируется на деятельности в медресе и на издании учебной литературы.

В 1913 г. татаристское направление получает теоретическое обоснование и в исторической науке. Г. Баттал в статье «Определение нации» указывает, что татары являются отдельным народом, образовавшимся из волжских булгар и пришедших из Азии татар в XV веке. Основателями татарской традиции он называет Ш. Марджани – в истории и К. Насыри – в языкознании, критикует мнения И. Гаспринского и А.-Х. Максуди о единой грамматике, лексикологии и морфологии тюркского языка. Татаристское движение выкристаллизовывается из общетюркского. Разгром тюркистского движения, изгнание с политической арены его лидеров, атмосфера постоянных политических репрессий, особенно в 1908 г. и 1911г., усиливает роль молодого поколения и социалистов. Преобладающую роль в нем из представителей национальной элиты заняли светские деятели, получившие образование в джадидских медресе и светских учебных заведениях. Идея религиозной автономии мусульман России, особенно после смерти И. Гаспринского в 1914 г., сменяется идеей культурно-национальной автономии тюрко-татар, идея конституционной монархии – идеей республики. Возникает «татаристское движение», группирующееся в медресе «Галия» в Уфе (во главе с его завучем Г. Ибрагимовым), вокруг журнала «Анг» в Казани, в кружке «Татар учагы» в Петрограде и в целом среди молодежи русских учебных заведений. Все эти группировки представляют социалистический, а не либеральный спектр национального движения[27].

Попытки либеральных мусульманских лидеров и депутатов Государственной думы в начале 1910-х гг. добиться признания статуса мусульманской общеобразовательной школы не воспринимались правительством. Обыски, высылки или даже непродолжительный арест превращали зачастую весьма умеренных людей в неблагонадежных, а значит и радикалов. Вместо либерала И. Гаспринского кумирами молодежи становились их же ровесники от Г. Исхаки до Г. Ибрагимова. Молодые татарские учителя, в большинстве своем не имевшие официально признанных дипломов, периодически арестовывались и изгонялись, джадидские школы закрывались. Особенно тяжелым было их положение в том случае, если они не находили общий язык с консервативно настроенными главами прихода. Последние сами вызывали полицию для борьбы с конкурентами. Аресты и обыски в медресе также негативно воздействовали на учащихся. В результате с расширением числа джадидских школ появилась стабильная группа молодых учителей, недовольных существующими порядками. Именно она станет в дальнейшем одной из основных опор социалистического движения в 1917 г. С 1910 г. начинается массовое изгнание татарских мугаллимов из Степей и Туркестана. В ответ на требования о принадлежности учителя к конкретной этнической группе татарские медресе, особенно «Галия», увеличивают прием шакирдов нетатар.

Устранение Г. Баруди и братьев Буби от руководства медресе резко повысило роль З. Камали – ректора уфимской «Галии». Он не принадлежал к числу деятелей революции 1905–1907 гг. В 1915 г. З. Камали потерял поддержку попечительского совета медресе, который обвинил его в превращении медресе в учительскую школу. Завучем медресе стал Г. Ибрагимов, который начал активно заниматься пропагандой идей самостоятельности каждого из тюркских народов России. З. Камали также выступил сторонником татаристской линии. В его медресе впервые были созданы автономные организации казахов и башкир и их журналы. Линия З. Камали и Г. Ибрагимова была характерна для национальных активистов, выросших после разгрома общетюркского движения. Выходцы из низших слоев буржуазии и духовенства, а то и крестьян, они были настроены на принятие русской культуры и лояльности российскому государству.

«Галия» фактически превратилась в светский учительский институт. В 1914 г. религиозным предметам в ней отводилось 28,2% времени. Обучение в медресе было платным и составляло 60 рублей[28]. В лице «Галии» возникла школа для средних и низших слоев буржуазии, отличная от общетюркской школы, руководимой сторонниками и лидерами «Иттифака». Влияние «Галии» усиливалось тем, что социалисты после 1907 г. утратили все свои печатные издания, а значит, и возможность пропагандировать свои взгляды на общенациональной арене[29].

В 1912–1913 гг. после смерти П.А. Столыпина наступает период определенной политической либерализации. Из ссылки был возвращен ряд татарских лидеров. Было получено разрешение на издание газеты «Иль» («Страна») в Петербурге, газеты «Кояш» («Солнце»), журналов «Анг» («Сознание») и «Сюембике» в Казани. За исключением первого издания, они все сконцентрировались на татарских проблемах. С этого периода и до победы большевиков радикальные и социалистические татарские политические деятели получили постоянную трибуну для своих взглядов.

С 1912 г. в татарских средствах массовой информации развернулась крупнейшая теоретическая дискуссия, посвященная национальной принадлежности татарского народа и сформулированная, как «тюрки или татары». Наиболее характерным моментом этой дискуссии был тот факт, что большинство поколения, выросшего до начала революции 1905–1907 гг., и большая часть поколения, вступившего в общественную деятельность в период революции, придерживалось тюркской национальной общности. Поколение же, начавшее общественную деятельность после поражения революции 1905–1907 гг., практически полностью состояло из сторонников татарской общности. Смерть И. Гаспринскиого, эмиграция ряда виднейших сторонников тюркизма в лице Ю. Акчуры, А. Агаева и других, разрыв отношений между Россией и Турцией в период I Мировой войны, естественно, укрепили позиции молодого поколения татаристов.

В конце 1913 г. «Анг» поместил анкету для молодежи, посвященную перспективам развития татарской нации. В своей анкете Г. Шараф утверждал: «Национализм, как в настоящей жизни народа, так и в истории имел громадное значение: процветание или падение государства в большинстве случаев происходило от процветания или падения национальных чувств». Об ориентации татар он придерживался следующего мнения: «мы – татары, мы – северные тюрки, мы – тюрки, мы приняли религию Ислама, находимся в подданстве России... Национализм должен принудить быть, прежде всего, татарином... и только после этого... вообще человеком». Г. Шараф рассматривал национализм как массовое движение, объединяющее всех членов нации. Принадлежность к нации не должна была сводиться ни к религиозной, ни расовой, ни государственной принадлежности. Национальная принадлежность должна превалировать над всеми ими.

Для нового поколения характерным также было отсутствие реальных ориентиров развития. Г. Губайдуллин откровенно писал: «Будущее своей нации лучше всего сказано в «Корабле» Дэрдменда:

Какие дороги, какой омут,

Жизни, требуя, нас тянут»[30].

Позиция Г. Губайдуллина показательна для настроений образованной татарской молодежи тех дней. Распад общероссийского мусульманского движения, рост правых и черносотенных сил в России, ожидание Мировой войны угнетающим образом действовали на общественную атмосферу.

В период 1907–1916 гг. происходит преимущественное развитие татарской джадидской школы. Образование в средних и высших русских учебных заведениях, особенно в период I мировой войны, привело к созданию новой светской элиты. Общетюркское движение и язык «тюрки» все более утрачивали свои позиции перед татарским языком. Печать и книги на татарском языке проникли в каждый татарский аул. Новое поколение нации, вышедшее из джадидских мектебов и медресе и светских школ – дети духовенства, учителей, мелкой и средней буржуазии, усилило свою одновременно российскую и татарскую самоидентификацию, которая определила их деятельность в последующие годы.

После начала I мировой войны татарское общество в целом лояльно отнеслось к своему общегражданскому долгу. Элита рассматривала вступление Турции в войну как признак неспособности ее руководства оценить геополитическую обстановку. Для буржуазии война обозначала получение сверхприбылей.

Общая усталость от войны в 1916 г. стала все более проявляться в различных слоях татарского общества. Для старшего поколения интеллигенции война обозначала невозможность контактов с Европой, отсутствие экономических и культурных контактов с Турцией и другими мусульманскими странами, прекращение поездок в хадж. Для молодого поколения преподавателей, значительная часть которых получила образование в турецких владениях, война обозначала разрыв контактов с турецкими коллегами, невозможность получать учебную литературу, прессу. Лица, получившие образование в Турции, находились под подозрением властей. В этих условиях российское образование стало превращаться в единственно возможный вариант. Ориентация на российские реалии все более требовала отхода от духовной общемусульманской и тюркской культуры к светской российской и татарской культуре и образованию.

В 1915 г. студенческой интеллигенцией Петрограда (Галимджан Шараф, Ильяс и Джигангир Алкины и Султанбек Мамлиев) создается общество «Татар учагы» («Татарский очаг»), взявшее за основу деятельность «Тюркского очага» Ю. Акчуры и ставящее своей целью рост политической культуры татарской нации и ее модернизацию. Все они, кроме Г. Шарафа, были призваны в армию и впоследствии оказались ключевыми фигурами в объединении мусульманских воинов и создании Харби Шуро. Впервые лидеры «Татар учагы» публично высказали свои позиции в начале 1917 г. в ходе дискуссии о проблеме реформы татарского алфавита. Молодежь заявила, что в дискуссии о существовании тюркской или татарской нации, они, выражая мысли всего юного поколения, целиком находятся на стороне существования отдельного татарского народа и полноправного татарского языка. Этот язык должен официально употребляться в судах и официальных учреждениях на местах. Последний тезис не оспаривал ни один из представителей либералов[31].

Таким образом, в 1908–1916 гг. происходит распад единого движения и общности российских мусульман на отдельные этнические групп и их движения. Социалистическое движение становится основным идеологическим направлением среди молодой светской интеллигенции. Оно выдвигает лозунги создания собственной элиты, языков, литературы и исторических концепций этих этносов. Общественное движение вновь переходит от политических к просветительским формам. При этом национальная элита в основном расширяется за счет учителей джадидских школ и медресе. Русскоязычное образование, участие в органах самоуправления, служба в армии военного времени стали показателями, объединяющими большинство общественных лидеров и активистов в возрасте моложе сорока лет. Осознание татарской этнической и российской гражданской идентичности являлись логичным результатом возрастания значения светского фактора. Татарское общество к 1917 г. не имело ни автономии, ни партий, ни профсоюзов, ни влиятельной парламентской фракции, ни общенационального печатного органа.

Почти одновременные начало I Мировой войны и смерть Исмагила бея Гаспринского обозначали для российских мусульман завершение надежд на единство либеральной Европы (включающей Россию) и единство российских мусульман. Символический капитал тюркистской интеллигенции, воплощенный в фигуре И. Гаспринского, был во многом потерян. Культурный и символический каптал все более концентрируется в руках татаристской интеллигенции и улемы, воплощенной в тандеме З. Камали и Г. Ибрагимова. Экономический капитал переходит к попечительским советам и правлениям благотворительных обществ, все более разделяющихся по региональному признаку. В Уфе, из-за неудач в земской и парламентской деятельности, мурзы утрачивают символический капитал в пользу вышеупомянутого тандеме З. Камали и Г. Ибрагимова. Переход национального офицерства на сторону татаристов резко увеличивает их конкурентные возможности на общетатарской арене. Ожидание надвигающейся социальной революции и поражения России в Мировой войне способствуют перегруппировке тюркистской и татаристской элит, каждая из которых готовится вступить в борьбу за политический капитал и контроль над национальными институтами на татарском и региональном уровнях.…