СТАРОЖИЛЫ И ССЫЛЬНОПОСЕЛЕНЦЫ

Наряду с вольным переселением тех, кто стремился обрести в Сибири «землю и волю», значительное место занимали ссылка и каторга осужденных за различные преступления в городах и селениях Европейской России. Большинство из них отправлялись на жительство в специальные поселения ссыльных, многих размещали в старожильческих селениях.

Водворение на жительство лиц, принудительным образом высланных в Сибирь, формировало в сознании сибиряков несколько типов оценочных суждений о различных категориях ссыльных. По общей оценке современников, в первой половине ХIХ в. термин «несчастные» («нещастные») относился к общей массе ссыльных. Но от самого человека зависело, пойдет ли он здесь по пути нравственному или преступному.

Наиболее наглядно и правдиво охарактеризовал данный выбор декабрист Н.В. Басаргин: «Сибирь снисходительно принимала всех... Когда ссыльный вступал в ее границы, его не спрашивали, ...какое он сделал преступление... «несчастный» ...звали сосланных. От него требовалось только» быть положительной личностью. «В таком случае... его ждало довольство, но даже богатство и уважение людей».

Позднее, в 1871 г., об этом же писал публицист С.П. Турбин: «В Сибири существует повсеместно прекрасный обычай — не обращать внимания на прошлое... Будь ты хорош здесь, а что ты делал там (в России) — твое дело, а не наше... Но для нравственного перерождения личности преступника требовалось проживание в среде старожилов». Множество ссыльных из числа приписанных к старожильческим сибирским селениям «превращались в добропорядочных граждан». Повсеместно бытовала поговорка «Быль молодцу не укор».

Милосердие сибиряков выражалось в развитой практике «подаяний», идущих партиям ссыльных, оставления на ночь продуктов питания для бродяг и нищих на специальных полочках у ворот. Крестьяне старожильческих селений, вынужденные принимать на жительство ссыльных, старались положительно воздействовать на них своим примером, традициями и нормами «обычного права».

Однако не всегда ссыльные, размещенные на поселение в старожильческих селениях, стремились жить праведно. Дела о хищениях и разбойных нападениях подтверждают стремление многих поселенцев к продолжению «порочной» жизни в условиях сибирской ссылки. Например, поселенец Иван Егоров, проживавший в д. Шадрино Подсосенской волости, в «сговоре с себе подобными» (всего 7 чел.) собрал у крестьян ряда селений «для выделки овчинные шкуры» на крупную сумму и перепродал их. В результате расследования виновные были найдены и наказаны, но и далее Егоров продолжал «заниматься хищениями и мошенничеством».

Отрицательно воспринимало сознание сибирского населения поведение ссыльных, не желавших встать на путь исправления. Старожилы называли таких людей «варнаками». В 1804 г. беглые с Боготольского завода колодники Иванов, Сандалов и Крывелев совершили вооруженное ограбление крестьянина д. Гуськовой Василия Михайлова. В том же 1804 г. четверо вооруженных ссыльных совершили нападение на домохозяйство зажиточного старожила с. Новоселово Михаила Яковлева Ярлыкова. Таких примеров можно привести достаточно много.

Граница «свой — чужой» в самосознании и картине мира старожилов-крестьян часто обобщалась в образ «злого человека», и прежде всего ссыльного-варнака. Своим поведением, нежеланием исправиться «варнаки» противопоставляли себя сибирякам, поэтому многие из них так и не смогли прижиться здесь и бежали обратно в Европейскую Россию.

Поселенцы с. Седельниково Сухобузимской волости, выбрав 1 октября 1862 г. на «будущий» 1863 г. «из среды себя поселенцев Семена Кочегарова, причисленного в 1851 году, и Степана Михайлова, причисленного в 1849 году, для несения службы» «десяцкими над поселенцами», вскоре вынуждены были переизбрать С. Кочегарова. Причиной послужило распоряжение волостного старшины от 10 ноября того же года: «Дать знать Седельниковскому старшине, что Кочегаров за явку к нему в пьяном виде и здавание грубостей выдержан при волостном правлении под арестом в течение трех суток... Предложить обществу пересмотреть приговор... кому по очереди следует как ранее поступивших на причисление...».

Документы показывают безнравственную подоплеку преступного поведения поселенцев. Иногда на милосердие и доброту крестьян ссыльные отвечали преступлением. В данной ситуации вполне естественно среди старожилов Сибири бытовала поговорка: «Накормишь калачом — не бей в спину кирпичом».

Так, поселенец с. Сухобузимского Красноярского округа Щелкунов, переночевав в с. Казачинском Енисейского округа у крестьянки Х. Чигаревой, «выкрал во время сна из чулана 4 новые мужские рубахи, новую поддевку, плисовые шаровары, беличьих шкур 10 штук, меховой воротник» и другие вещи на общую сумму 48 руб. 75 коп.

В целях возврата имущества крестьян сразу объявлялся розыск пропавших вещей по всем селениям волости. Пропавшие у крестьянина д. Большебалчугской Сухобузимской волости М. Першина «две уздечки кожаных из пригона, снятые с лошадей... ночью», вскоре были найдены. Той же ночью на основании признания «тех уздечек» свидетелями ночными сельскими сторожами был задержан поселенец Д. Ларионов, пытавшийся заложить уздечки «в кабаке под вино».

В ментальности крестьян кража, плохое поведение воспринимались как покушение на имущество, нажитое своим трудом, угроза миропорядку: «Преступное не может быть нравственным, нравственное не может быть преступным». Естественно, порочное поведение поселенцев неизбежно сохраняло грань в отношениях старожилов и ссыльных. В ментальности старожилов-сибиряков отношение к нравственности переселенцев выразилось в поговорке: «Поселенец, что младенец, — на что взглянет, то и стянет».

С другой стороны, крестьяне-сибиряки позитивно воздействовали на психологию поселенцев, которые «согласно» проживали в старожильческих селениях, и добивались их полного «осибирячивания» во втором-третьем поколениях. Это подтверждает приговор сельского схода с. Петропавловского Балахтинской волости от 3 июня 1876 г.: «Дали сие одобрение поселенческому сыну Василию Штычкову в том, что он поведения хорошего, под судом не состоял и в никаких предосудительных поступках нами замечен не был…». Дети и внуки ссыльных через 50 – 70 лет становились старожилами.