Конкретные навыки

Подход с точки зрения конкретных навыков был впервые предложен в рамках экспериментальной антропологии (Cole, Gay, Click & Sharp, 1971) и не предпола­гал существования центрального когнитивного механизма. Наибольшее внимание уделяется в нем изучению связи между отдельной особенностью экокультурного контекста (например, опыта) и способностью к осуществлению определенной ког­нитивной деятельности (например, классификации стимулов). Данный подход предполагает, что «культурные различия в большей степени определяются ситуаци­ей, в которой используются определенные когнитивные процессы, нежели наличи­ем какого-либо процесса у одной культурной группы и отсутствием его у другой» (Cole et al., 1971, p. 233). Таким образом, данный подход признает связь способно­сти к осуществлению определенной когнитивной деятельности с экокультурными особенностями групп без участия центрального когнитивного механизма, опосре­дующего воздействие культуры на познание.

Убедительное подтверждение такой точки зрения было получено при исследо­вании способности фермеров народности кпелле в Либерии определить точное ко­личество риса (Gay & Cole, 1967). Кпелле занимаются выращиванием риса в гори­стой местности и часто продают излишки риса для пополнения скудного дохода. Они хранят рис в бадьях, консервных банках и мешках и пользуются стандартной минимальной мерой для риса, которую называют копи(консервная банка) и с ее помощью определяют количество риса при повседневном обмене. Взрослых и детей кпелле сравнивали с взрослыми американскими рабочими и школьниками в отношении точности определения различных количеств риса. Обнаружилось, что взрослые кпелле, по сравнению с взрослыми американцами, выполняют эту зада­чу чрезвычайно точно, ошибаясь в среднем на 1-2 %, в то время как американцы допускали ошибки до 100%. Такая точность не свойственна фермерам кпелле в иных ситуациях, Изучение памяти с помощью теста/гее recall¹ у кпелле (Cole et al., 1971), способности запомнить вес у детей мексиканских гончаров (Price-Williams, Gordon & Ramirez, 1969), способности к воспроизведению образца у замбийских и шотландских детей (Serpell, 1979) и понимания «выгоды» детьми из Шотландии и Зимбабве (Jahoda, 1983) также в основном говорят в пользу представления о «специфичности» когнитивных процессов.

Данные подобного характера были получены при изучении влияния грамотно­сти у народности вай (Либерия) на способность к выполнению определенной ког­нитивной деятельности. Грамотность у вай оказывала влияние лишь на выполнение нескольких отдельных тестовых заданий (например, описательная коммуникация и грамматические суждения). Столь ограниченная роль грамотности объяснялась ее «ограниченным» использованием в обществе.

Берри и Бепнетт (Berry & Bennett, 1991) изучали крее на Северном Онтарио в Канаде, у которых использование грамотности носит не такой ограниченный ха-

Free recall (свободное воспроизведение) — один из основных тестов для изучения памяти. Он состо­ит в том, что испытуемому предъявляют список слов, которые он должен запомнить. Затем испы­туемого просят воспроизвести эти слова (например, записать в любом порядке). Это называют задачей свободного воспроизведения, потому что испытуемый может вспоминать слова в любом порядке. — Примеч. науч. ред.

рактер, как у вай. Влияние грамотности было заметным лишь при выполнении за­дач, связанных с чередованием, а также задач пространственного характера, то есть задач, которые включали когнитивные операции, важные для письма. Тем не ме­нее анализ показал позитивную корреляцию между всеми показателями теста, позволяя предположить образование общих паттернов в мышлении. Образование паттернов выполнения действий было отмечено в другом исследовании, в котором проверялось воздействие определенного культурного опыта (ткачество) на воспро­изведение образцов различными средствами (например, при помощи карандаша и бумаги, песка, проволоки и жестов) (R. С. Mishra & Tripathi, 1996).

Приверженцы этого подхода отдавали себе отчет в ряде связанных с ним про­блем. Основная из них — «его неспособность объяснить общность в поведении людей» (Laboratory of Comparative Human Cognition, 1983, p. 331). Что же касает­ся способности к осуществлению определенных действий, то теперь понятно, что «навыки и знания, приобретенные в одних условиях, часто проявляются в других условиях при соответствующих обстоятельствах» (р. 331). В относительно недав­ней разработке Коул (Cole, 1992) предложил концепцию «модульного принципа». Он утверждает, что психологические процессы обладают этнокультурной специ­фикой, но рассматривает различные местные условия как модули, которые нахо­дятся в сложной взаимосвязи с культурными контекстами и определяют входы ин­формации в центральный когнитивный механизм, оперирующий ею. В отноше­нии культурного контекста Коул признает следующее;

Нет сомнения, что культура включает определенные повторяющиеся модели, но нет сомнения и в том, что она далека от единообразия и что повторение ею данных моде­лей воспринимается в процессе взаимодействий локального характера, ограничен­ных определенными локальными рамками... Следовательно, любой, кто интересует­ся проблемой культуры и познания, должен заниматься составляющими культуры, воздействующими на интеллект: их место где-то в промежутке между «сделанным точно по образцу целым» и «случайной совокупностью артефактов* (р. 250).

Ретроспективно оценивая свои теоретические взгляды, Коул (Cole, 1996) при­знал: «Чего нам не хватало, так это систематического осмысления связи между психической реальностью, которую мы создали путем исследовательской практи­ки, и психологической реальностью людей в их повседневной практике» (р. 97). Исследования, которые используют «социально-исторический подход» (Vygotsky, 1978) и подход с точки зрения «повседневного познания» (Schliemann & Carraher, глава 8 наст, изд; Schliemann, Carraher & Ceci, 1997), представляют собой попытку преодолеть хотябы часть этих проблем.