Собрание

Властитель одного «пульсирующего» царства, границы которого были открыты во всех направлениях, заподозрил своих князей в том, что их провинции были для них важнее, чем царство в целом. И тогда он пригласил их всех вместе явиться ко двору.

Княжество первого находилось среди высоких гор, это была широкая плодородная равнина, сад царства. Его подданные славились своей смышленостью и прозорливостью, чувством прекрасного и умением жить легко: это был трудолюбивый и веселый народ.

Княжество второго лежало в горах средней высоты, и эхо, гулявшее в них, было слышно в самых дальних уголках его долин. О его подданных говорили, что они очень щепетильны и внимательно следят за соблюдением прав и порядка. И будто чиновники у них были самые лучшие. А еще они любили домашнее музицирование.

Княжество третьего находилось в низине. На востоке оно граничило с морем, и край этот был еще очень мало исследован. Его подданные населяли узкие полосы прибрежной земли, обрабатывали свои небольшие обнесенные забором сады и мало знали друг о друге и о внешнем мире. Правда, некоторые из них заплывали далеко в неведомое море и, вернувшись, знали о тайнах глубины, ее опасностях и красоте. Но они мало говорили об этом.

Когда все три князя прибыли ко двору, государь выбрал для их приема самый чудесный из своих залов. Его оформлением занимались странствующие мастера с высоких гор. Светящиеся фрески на его стенах создавали ощущение безграничности помещения, а потолок его был единой картиной, выписанной так обманчиво, что можно было подумать, будто стоишь на просторе и смотришь в открытое небо. Сквозь светлые окна был виден цветущий сад, а обеденные столы были убраны гирляндами цветов, настолько многообразных форм и оттенков, что слезы наворачивались на глаза от их великолепия.

Со средних гор были приглашены музыканты — каждый из них был мастером своего инструмента, чтобы своей игрой они услаждали слух гостей.

Первый пробежался рукой по струнам лютни и извлек столь чарующие звуки, словно капли упали из серебряной чаши. Когда же он заиграл в полную силу, звук многих голосов пронесся по залу, стал тише, будто парил где-то далеко-далеко, а потоп еще долго казалось, будто звучит сама тишина, настолько чу- десной была его игра.

Второй провел смычком по струнам скрипки. Звуки, вызванные им, были мягки и текучи, они набухали и тихо опадали, журчали, иногда всхлипывая, льстили, как воркование голубки, вдруг резко скрежетали и снова текли нежно и густо.

Третий дул в медную трубу, которая гремела так, словно это сияло само солнце, мощно, как прорыв света на заре, так что стекла звенели, готовые разлететься на осколки от светлого ее звучания.

Четвертый играл на дудочке, из бамбука, и звуки ее струились, как дыхание или как песнь дрозда и завывание бури. И потом снова как щебет птиц и затихающий вздох.

Пятый проворно стучал молоточками по скрепленным между собой деревянным дощечкам, и звук этот был похож на звон бокалов или серебряных колоколов, раскачиваемых порывами ветра, покуда, колеблемые изнутри, они не зазвенят.

Шестой ударил по клавишам органа с восемью регистрами, на котором он мог гудеть, звенеть, реветь, греметь, шуметь, рокотать и грохотать. Его игра резонировала с игрой других, придавая ей полнозвучную глубину, и так мощен был его звук, что зал дрожал, будто вибрируя вместе с ним.

Для потехи гостей из нижнего княжества были приглашены танцоры и фокусники. Они репетировали ходьбу на ходулях, раскачивались вправо и влево, тренировались в исполнении пируэтов и разных прыжков. Затем они вытягивались, чтобы растянуть мышцы. Один из них пробовал даже босиком с завязанными глазами жонглировать на качающемся канате. Но вот уже и повара с дымящимися блюдами, издававшими восхитительные запахи. Виночерпий попробовал охлажденное вино, погонял его под языком, ощутил букет, почувствовал, как оно мягко вяжет небо, потянул носом, чтобы .ощутить его аромат, хотел было чихнуть, но тут же снова принял прежнюю позу, ибо в этот момент начали входить гости.

Это было шумное празднество. Правда, некоторое время потребовалось на то, чтобы гости смогли найти общий язык. Но потом они почувствовали взаимную симпатию, стали представлять друг другу свои искусства и своих мастеров, пили на брудершафт и никак не хотели расходиться. Один лишь государь держался в стороне, ибо он понял, насколько чужими были ему гости и что ему, чтобы по-настоящему с ними познакомиться, тоже придется отправиться к ним, как они приехали к нему.

На следующее утро все три князя вместе появились перед народом. Но уже к обеду они пустились в обратный путь, каждый в свою родную провинцию.

А про государя говорили, что еще ранним утром он отправился в путешествие, которому давно уже пора было состояться, в путешествие в свои провинции, до самых границ, через всю свою страну.

Целое

Один знаменитый философ придерживался мнения, что если осел окажется ровно между двух одинаковых куч сена, которые одинаково хорошо пахнут и одинаково привлекательно выглядят, то наверняка подохнет от голода, поскольку не сможет сделать выбор.

Услышав это, один крестьянин сказал: «Это грозит только какому-то философскому ослу. Потому что нормальный осел съест или ту или другую, или и ту, и другую».