МАТЕРИАЛОВЕДЕНИЕ
В настоящем руководстве изложены вопросы клиники (преимущественно неврологической) патологии позвоночника, чей костно-хрящевой компонент представляет собой дистрофию. Это чаще всего остеохондроз, реже имеют место травма, воспаление, опухоли (включая сосудистые) и пр. В американской и европейской литературе само определение остеохондроза позвоночника, его широкие границы по существу остаются вне сферы компетенции соответствующих специалистов — нет вертеброневрологов, есть лишь вертебрологи. В английской литературе вообще игнорируется сущность остеохондроза, и вертеброгенные неврологические синдромы привязываются к некоему безграничному «спондилезу». Серьезно разрабатывается лишь один (самый простой) неврологический вариант заболевания — компрессия нервно-сосудистых структур грыжей диска. Не удивительно, что при всей высоте неврологической планки в западной литературе в ней нет четких дефиниций в отношении неврологических рефлекторных синдромов остеохондроза. Одиозным образом это прослеживается на соответствующих пунктах Международной классификации болезней, включенных без участия российских специалистов: вместо конкретного источника рефлекторных синдромов (моносегментарное поражение рецепторов задней продольной «связки») — механистические «смещения диска», вместо синдромологии — средневековое back ache.
Для читателя, не желающего по какой-либо причине расстаться с подобными взглядами на проблему, чтение настоящего руководства, пожалуй, ни к чему. Описанные здесь компрессионные корешково-сосудистые и рефлекторные (и многие миоадаптивные) синдромы привязаны обычно к поражению рецепторов преимущественно одного позво-ночно-двигательного сегмента, чаще всего к остеохондрозу. Остеохондроз — лучшая модель моносегментарного поражения позвоночника. При воспалительной или другой патологии позвоночника нет столь четко ограниченного источника рефлекторных синдромов, а значит, и относительно четких границ самих синдромов. К сожалению, и некоторые российские авторы не вникли в эту моносегментарную сущность и в это значение остеохондроза. Между тем в российской рентгенологии четко обозначены границы остеохондроза: моносегментарность при первичности поражения «пульпозного комплекса», вторичность реактивного вовлечения микротравмируемых костных и других тканей в области двух смежных позвонков. Неврологическая сущность этой микротравматизации — в иннервационном дисбалансе позвоночных, особенно моносегментарных мышц, теряющих нормальную фиксационную (корсетирующую) функцию. В отличие от остеохондроза, спондилез «корсетирует» не активно-мышечно, а пассивно, уплотненными тканями.
В последние годы установлено, почему остеохондроз в указанном выше понимании не свойственен животным типа хордовых и человеку до пубертатного периода. И те,
и другие не обладают полостным «пульпозным комплексом» взрослого. К 14-15 годам редуцируются остатки хорды — студенистые ядра. Им на смену приходят онтогенетически формирующиеся «пульпозные комплексы» в форме третьего (внутреннего) слоя фиброзного кольца диска с кре-сто- или тавроподобной полостью с ее ворсинчатыми «помпами» (см. рис. 2.1. а). Только дистрофия этого онтогенетически нового образования, с богатой пролиферативной активностью хондроцитов, открывает страницу моносегментарного клинически многогранно проявляемого остеохондроза человека. Это одна из издержек его фило- и онтогенеза, его отрыва от земли — высвобождения рук для создания и использования орудий производства.
Другая издержка того же фило- и онтогенетического прогресса и выхода в ноосферу (не только приспособление к природе, но и управление ею) — специфически человеческие неврозы и некоторые психозы.
Таким образом, остеохондрозы (подобно неврозам) — не «одно из...», не общехордальное заболевание, не просто объект вертебрологии, и адекватнее было бы название «постхордоз». В целях же здоровой традиционности существующий термин «остеохондроз», пусть и не совсем отражающий специфику процесса, должен быть сохранен. Изменению подлежит осмысление его истинного значения.
В 1866 г. А.О.Ковалевский доложил в Петербургской академии о личиночной подвижной стадии асцидии, обладающей хвостовым тяжем клеток, напоминающих растительные. Другая стадия — неподвижная, прикрепленная ко дну. Ч.Дарвин вскоре выразил восторженное отношение к этому открытию, дающему основание считать, что с личинок асцидии начинаются две линии: одна — регрессирующая (асцидии), другая — прогрессирующая (тип хордовых). В настоящее время стало известно: если начальный пункт развития хорды представлен в ланцетнике или гипотетическим пикайя, его конечным пунктом стало пульпозное ядро новорожденного человека. На этом завершается этап развития животных типа хордовых, а с пубертата человека начинается этап постхордального живого существа — человека («антропоноосфер»?). Органно этот этап начинается в сфероидном пульпозном постхордаль-ном полостном «пульпозном» комплексе.
Хорда в филогенезе была первым осевым органом, определявшим линию покоя и движения в среде, отношение «я» животного к окружающему. По мере приобретения новых ориентиров организма (анализаторы и абстрактное мышление) хорда подвергалась редукции. К этому решающему скачку в развитии живого мира — не к какому-либо «частному» органу или ткани — привязаны остеохондрозы и неврозы. Отсюда их распространенность, их богатая полисин-дромальность, но отсюда же их первоначальная локализация в одном «пульпозном комплексе», при учете столь значимой и столь же конкретной сущности остеохондроза сами по себе отпадут его гипо- и расплывчатая гипердиагностика.
Ортопедическая неврология. Этиология, патогенез, диагностика, лечение
Если до середины XX века имела место «гиподиагностика» в отношении вертеброгений, в настоящее время «гипердиагностируются» грыжи дисков, корешковый синдром, различного рода «альгии», т.е. по существу как бы домедицинские определения (люмбо-, дорзо-, цервико- или краниальгии).
Диагностическое мышление невролога общего профиля привычно ждет признаков поражения мозга или нервного ствола. Рефлекторные же ортопедо-неврологические синдромы инициируются не только локально, но и из дополнительных очагов — источников рефлекторных ответов, особенно из опорно-двигательного аппарата (см. название данного руководства; такова и вся неврология). Казалось бы, все это синдромы неспецифичные. Однако при всей неспецифичности рефлекторных синдромов вообще, на модели остеохондроза представляется возможным оценить их локальный и общий образ — всю сущность постхордального остеохондроза. В какой мере это возможно — судить читателю по содержанию данного руководства.
И, наконец, о перспективах возможного радикального лечения остеохондроза.
В связи со всем сказанным об онтогенезе пульпозного комплекса возникает мысль о малой перспективности поиска путей радикального лечения остеохондроза. Если он результат последних шагов самой эволюции, возможно ли «лечение» этого консервативного фактора? В лучшем случае — заплата (спондилодез) или штопание (дискэктомия). Репаративные возможности плотной соединительной ткани диска — низкие (Vreeman M.A., Meachim G., 1979). Однако в рыхлой соединительной ткани внутреннего слоя фиброзного кольца — в пульпозном комплексе, особенно в очагах микротравматизации, имеется источник активной пролиферации с развитием хондроцитов аваскулярных тканей. Происходит репарация и волокон гиалинового хряща, о чем писал еще Н.И.Бут (1959). Не следует ли щадить эти источники? Щадить и как-то их активизировать? И это тоже покажет будущее. Что же касается одновременного восстановления координации движений в позвоночных сегментах, т.е. нейродинамики, то человеку дано богоподобное совершенство (мозговая функциональная пластичность).
МАТЕРИАЛОВЕДЕНИЕ
Дата добавления: 2015-04-07; просмотров: 859;