Обсуждение. Процесс арт-терапевтической работы характеризовался относительно быстрым установлением доверительных отношений Маши с психотерапевтом
Процесс арт-терапевтической работы характеризовался относительно быстрым установлением доверительных отношений Маши с психотерапевтом. Это обеспечило самораскрытие девочки уже на начальных этапах работы и явилось важнейшим фактором последующих изменений в ее отношении к себе и своему заболеванию. Обладая высоким интеллектом, хорошо развитой речью и навыками саморефлексии, Маша в ходе встреч с психотерапевтом могла достаточно точно описывать свои переживания . В то же время она длительное время не использовала изобразительные средства, что не могло не ограничивать ее возможности в выражении тех чувств и представлений, которые были связаны с ее психологическим самоопределением и формированием психосексуальной идентичности. Несмотря на высокий уровень доверия и искренности в общении с психотерапевтом, на протяжении всего начального этапа арт-терапии эмоциональное состояние девочки оставалось неустойчивым, а вес держался на критически низком уровне.
Тенденция к стабилизации состояния начала проявляться по мере активизации усилий психотерапевта, направленных на поддержку хрупкого, самокритичного «я» девочки. Это было связано со всесторонним анализом ее личностных характеристик с акцентом на положительных качествах. Немаловажное значение при этом имела поддержка девочки со стороны членов ее семьи, проявившаяся, когда психотерапевт предложила Маше обратиться к ним с просьбой написать перечень ее личностных качеств.
Вскоре Маша стала делать первые попытки символического самовыражения, связанные с использованием техники фотоколлажа. Данная художественная техника оказалась для нее наиболее приемлемой, ее выбор по-видимому отражает перфекционистские черты Маши, ее стремление ко всему «идеальному» и «красивому». «Глянцевые» журналы, с которых она начала свою изобразительную деятельность, изобилуют именно такими «идеальными» и «красивыми» образами, с одним из которых она попыталась соединить собственный образ (свое вырезанное из фотографии лицо).
Переход Маши на символический уровень самораскрытия по-видимому явился поворотным моментом в процессе арт-терапии, помогая ей постепенно развивать третий способ выражения чувств, наряду с речью и бессознательным отреагированием. М. Вуд (1997) пишет, что одна из центральных проблем в работе с пациентами, склонными с бессознательной реализации своих самодеструктивных тенденций, связана с трудностью их вовлечения в изобразительную деятельность. Работавшие с анорексическими пациентами Д. Шаверьен (Schaverien J 1994) иМ. Левенс (LevensM 1994) также указывают на серьезные проблемы символического выражения эмоциональных конфликтов, характерные для пациентов с невротическими расстройствами питания. Эти пациенты используют свое тело как замену символической экспрессии, что исключает возможность выражения и осознания ими внутрипсихического конфликта. Включение же символов в процесс психотерапевтической коммуникации обеспечивает постепенный перевод конфликта на уровень сознания.
Создается впечатление, что сознание и тело Маши никак не могли объединиться до тех пор, пока между ними не возник своеобразный «мост» в виде символических образов. Неосознанное отрицание девочкой своего взрослеющего тела и его потребностей (включая сексуальные, эротические потребности) и ее попытка на физическом уровне зафиксировать себя в роли ребенка лежали в основе фобической установки на еду. Активизация символической коммуникации помогла ей «услышать» и почувствовать свое взрослеющее тело и постепенно научиться принимать и понимать его.
Своеобразной драматической кульминацией всего процесса арт-терапии явилось оживление в фантазиях Маши образа Русалочки и создание рисунка с изображением этого персонажа. Являясь «гибридом» морского (инфантильного, симбиотически связанного с матерью) и земного (взрослого) существа, данный персонаж заключает в себе глубокий внутренний парадокс. В то же время образ Русалочки и ее драматическая судьба являются способом символического разрешения этого парадокса.
По сюжету сказки, Русалочка обретает целостное человеческое тело в обмен на свой прекрасный, способный очаровывать голос. По договору с колдуньей, обретая красивые ноги и умение красиво танцевать, Русалочка обречена испытывать при движении боль. Ее общение с принцем и танцы оказываются коротким мигом встречи не только с принцем, но и человеческим телом, которое испытывает боль и затем ее превозмогает за счет переживания чувства любви. Для самой Маши работа над образом Русалочки явилась началом интеграции ее сознания и тела.
Данный момент арт-терапевтического процесса, связанный с работой Маши над образом Русалочки, может иллюстрировать описанные П. Луззатто (Luzzatto P 1994) и относящиеся к арт-терапевтической работе с анорексическими пациентами феномены «двойной ловушки» и «двойного переноса». Исходя из анализа повторяющихся образов в работах своего пациента, П. Луззатто развивает концепцию о том, как пациент с анорексией символически представляет самого себя. Феномен «двойной ловушки» отражает характерный для такого пациента конфликтный способ отношений со своим телом и включает три элемента: элемент «я-сам», который в рисунках представляется чем-то маленьким, ранимым и ценным; элемент под условным названием «тюрьма», имеющий в восприятии пациента как положительные, так и отрицательные характеристики (положительные характеристики, в частности, связаны с тем, что «тюрьма» — это не только то, что ограничивает, но и то, что защищает), и, наконец, третий элемент, «преследователь» — нечто угрожающее маленькому, слабому «я», и готовое его атаковать, если оно покинет «тюрьму».
В сказке про Русалочку сама Русалочка изначально выступает в качестве проекции маленького и ранимого «я» Маши, море же (и та часть тела, которая с ним связана — рыбий хвост) является ее своеобразной «тюрьмой», которая, с одной стороны, защищает ее от мира людей, и, с другой стороны, мешает ей соединиться с принцем. «Преследователем» же выступают колдунья и ее заклятье. В повествовании система «двойной ловушки» в определенный момент разрушается: Русалочка покидает безопасную среду своего обитания и становится новым существом, воплощенным в человеческом теле и способным переживать чувство любви.
Защитный механизм компенсации, столь ярко проявленный у Маши в ее настойчивом стремлении к самосовершенствованию и достижению высот во всем, за что бы она ни бралась, по-видимому отражает чувство ее слабости и неполноценности и усилившийся у нее в подростковом возрасте глубокий конфликт между физическим и психологическим «я». Решающее значение в разрушении системы «двойной ловушки», согласно П. Луззатто, имеет «двойной перенос». Благодаря «двойному переносу» сила «преследователя» ослабевает, а сила хрупкого, маленького «я» пациента из-за его положительного альянса с психотерапевтом и проекции новых качеств «я» на символический образ, наоборот, возрастает.
Образы, создаваемые Машей на завершающем этапе арт-терапии, подтверждали возрастание силы ее «я». Она создала целую серию изображений, на которых главными героями выступали существа, способные преодолевать серьезные препятствия и проявлять положительные личные качества благородства и альтруизма. Параллельно с этим у нее возросла критика к собственному самодеструктивному поведению. Катамнестические данные — устойчивый вес, успешное психосоциальное функционирование Маши — подтверждают достигнутые устойчивые положительные терапевтические эффекты.
Приведенное клиническое описание показывает возможность и ценность использования арт-терапии в качестве инструмента работы с подростками с нервной анорексией. Ценность и своеобразие арт-терапии проявляется в ее способности активизировать процесс символической коммуникации, за счет которой склонные к рационализации и бессознательному, самодеструктивному отреагированию пациенты с нервной анорексией могут выразить и затем осознать глубокий внутриличностный конфликт, связанный с отрицанием своего взрослеющего тела. Символические средства также помогают им разрешить этот конфликт и служат тем «мостом», благодаря которому их психическое и телесное «я» могут примириться друг с другом.
«Двойной перенос», который происходит благодаря формированию устойчивого альянса с психотерапевтом, с одной стороны, и проекции положительных качеств «я» на художественные, символические образы, с другой стороны, обеспечивает преодоление глубокого внутреннего конфликта и освобождение таких пациентов от «двойной ловушки».
Дата добавления: 2015-04-29; просмотров: 749;