Катастрофа на Украине

В группе армий «Центр», выполняя приказ, Гудериан повернул свои танки под углом 90 градусов на юг. Он нашел двухсоткилометровую щель между войсками Тимошенко и Буденного и ринулся в южном направлении. Тем самым он уходил от опасности быть атакованным пятой советской армией и войсками, выходившими из-под Гомеля. Гудериан шел впереди с двумя танковыми дивизиями, за ним следовала ощущающая близость победы основная масса его войск. На третий день пути, пройдя примерно сто километров, Гудериан взял нетронутый мост через Десну у Новгород-Северского, преодолевая тем самым последний естественный рубеж между северными силами и движущимися с юга, со стороны Черкасс и Кременчуга танками Клейста. Огромные силы, сосредоточенные под командованием Буденного в районе Киева, могли двигаться лишь со скоростью человеческого шага. Вокруг же ревели моторы моторизованных германских частей. 16 сентября германские танковые колонны сомкнулись в Лохвице.

Сталин сместил Буденного, но разрешил общее отступление лишь двумя днями позже немецкого окружения. Поздним вечером 17 сентября Шапошников связался с Кирпоносом. «Главнокомандующий позволил вывести войска из Киева». Но как выйти из окружения? Генерал Бурмистренко утром 18-го посоветовал Кирпоносу полагаться лишь на себя. После четырех дней непрерывного отказа разрешить отступление, маршал Тимошенко разрешил генералу Кирпоносу отводить войска. Пробились на восток 15 тысяч, более полумиллиона попали в плен. В течение 24 часов Киев пал. Кирпонос приказал прорываться. Большие и малые группы начали прорываться на восток. Кирпонос попал в засаду 20 сентября и погиб. К этому времени огромная масса советских войск была лишена общей координации, у нее уже не было горючего, необходимых боеприпасов, общего планирования на случай создания бреши. С последними патронами шла пехота в контратаки, чтобы лечь навеки в украинских полях – германская артиллерия твердо знала свои цели. После пяти дней массового уничтожения немцы начали брать пленных. Их было ни много ни мало шестьсот пятьдесят пять тысяч – треть боевой силы Красной Армии в начале войны. 19 сентября немцы вошли в город – «мать городов русских». Берлин объявил, что с начала Восточной кампании германская армия потеряла только 86 тысяч убитыми.

Под Киевом замолкли последние выстрелы. На запад потянулись несчитанные эшелоны вагонов из-под скота, переполненных советскими военнопленными. Потери Красной Армии после начала войны были неслыханными. По оценкам ОКВ она к концу сентября потеряла два с половиной миллиона человек, 18 тысяч танков, 22 тысячи орудий, 14 тысяч самолетов. Такую оценку сделала германская разведка. Но она же, несколькими месяцами ранее именно такими (или меньшими) цифрами оценивала совокупную мощь Советского Союза. На чем же держалась его мощь после потрясающих поражений? В любом случае, считали немцы, еще одно такое поражение, и у русских просто не будет солдат.

Берлин прислал сонм фотографов, и сейчас мы можем взглянуть в лица тех, кто потерпел крушение, на обожженные танки, на горы оружия, на трупы наших солдат до горизонта.

Как пишет английский историк А.Кларк, «столь любовно собранный, этот документальный «материал» раскрывает меру тевтонского садизма, германского восторга перед насилием и брутальностью. Фотографии выдают ужасающий характер снимавших. Упоенные победой, немцы даже не старались проявить хотя бы некую меру неприятия дикости и безжалостности. Ничто не может трогать больше, чем фотографии военнопленных. Эти длинные, молчаливые колонны брели мимо усеянной кратерами земли. В глазах русских видна глухая, «бычья» обреченность людей, которые сражались за свою родину и потерпели поражение. Могли ли они представить себе, что ждет их впереди? Сознательно подготовленный голод, лагеря, пораженные тифом, двадцатичасовой рабский труд на заводах Круппа под ударами бичей эсэсовцев. «Медицинские эксперименты», физические муки, четыре года сознательной жестокости самого ужасающего и непростительного вида. Могли ли они предположить, что лишь тридцать из каждой тысячи увидят снова свои дома. Но пока мы задаем эти риторические вопросы, задумаемся на секунду. Понимали ли немцы, наблюдая за почерневшими тракторами в степи, что они, сея ветер, пожнут бурю?».^[54]

Сталин ликвидировал Юго-Западное командование. Тимошенко (последний главком после потерявших свои посты Ворошилова и Буденного) был назначен командующим Юго-Западным фронтом. В конце сентября ради укрепления Крыма Сталин приказал эвакуировать Одессу. Москва начинала терять надежду. Не только она. Стажировавшийся при Германском штабном колледже между 1936 и 1938 годами американский майор Альберт Ведемейер предсказал 11 сентября 1941 года, что к 1 июля 1942 года Германия будет владеть всем к востоку от Белого моря, Москвы, Волги. Россия к этому времени будет в военном отношении бессильна.

Увы, Рундштедт с Гудерианом разбили в прах успокаивающее Сталина ощущение, что в районе Киева еще стоят нетронутые кадровые войска. Видя потерю Украины, Сталин впервые заколебался. Мы впервые видим признаки отчаяния Верховного Главнокомандующего. По личному приказу Сталина посол Майский передает премьер-министру Черчиллю 3 сентября его личное послание, в котором содержится просьба, во-первых, открыть в текущем году театр военных действий «где-нибудь на Балканах или во Франции, что отвлекло бы 30–40 германских дивизий с Восточного фронта». Во-вторых, предоставить Советскому Союзу к началу октября 30 тысяч тонн алюминия и ежемесячную минимальную помощь в 400 самолетов и 500 танков. «Без этих двух форм помощи Советский Союз будет либо разбит, либо ослаблен до такой степени, что надолго потеряет способность помочь своим союзникам активными операциями на фронте против гитлеризма».

13 сентября Сталин идет еще дальше. Англичанам предлагается «высадить 25–30 дивизий в Архангельске или в южной части Советского Союза через Иран для военного сотрудничества с советскими войсками подобно тому, как это делалось в последней войне во Франции». Американцам Сталин предлагает занять американскими войсками любой сектор на советском фронте под американским командованием. Американцы и англичане решили не связываться с тонущим кораблем.

Германский посол во Франции Отто Абец прибыл к Гитлеру в Вольфшанце 16 сентября 1941 года. Гитлер поделился с ним планами на Востоке. Ленинград будет сметен с лица земли – это «ядовитое гнездо», откуда уже долгое время «распространяется азиатская злоба». Азиаты и большевики будут вышвырнуты из Европы. «Будет положен конец двумстам пятидесяти годам азиатской заразы». Урал станет новой границей поверженного врага. Россия к западу от Урала станет германской Индией. Железорудные месторождения Кривого Рога обеспечат Германию миллионом тонн руды в месяц. При этом экономически самодостаточном новом порядке Франция получит свою долю. Условием является ее участие в разгроме Британии.

Но в тот же день фон Лееб убедился в невозможности пробиться к Ленинграду и начал отгружать танки на московское направление. Обеспокоенный Гальдер записал в дневник: «Отныне дренаж наших сил под Ленинградом будет продолжаться. Противник сконцентрировал значительные силы и большой объем боеприпасов, такая ситуация сохранится до тех пор, пока голод не выступит нашим союзником». А Гитлер продолжал делать экскурсы в будущее. Крым обеспечит Германию цитрусовыми, хлопком и резиной. «Мы будем снабжать зерном всю Европу». Среди русских «мы найдем человеческий материал, необходимый для обработки пашни. Немецкие поселенцы и надзиратели будут жить в замкнутом сообществе как в крепости. Но наши конюшни должны быть лучше, чем у туземцев».

Дикие мечтания Гитлера имели основания – за спиной германских солдат стояли ворота Киева, впереди – Москва.

Но и это страшное поражение Красной Армии не было решающим. Советские войска сумели – страшными усилиями – восстановить линию фронта. Потеряв Харьков, они все же сомкнули ряды восточнее. Немцы бросились к Азовскому морю и сумели взять ключ к Кавказу – Ростов-на-Дону. Но на дальнейшее германская армия не была способна – силы концентрировались на севере, в направлении Москвы. Германское командование уже не могло всерьез думать о захвате северокавказских нефтяных месторождений, они не могли и препятствовать потоку горючего по волжскому пути.

В это же время финны, видя, что немцы, при всех усилиях, не могут выйти к Неве, следуя безошибочному внутреннему чувству, остановились в сентябре на старой границе Финляндии и СССР. Поворачиваясь к Москве, Гитлер решил задушить город русской славы в блокаде, бросая основные силы на центральное направление. Об этом решении Сталин узнал от разведывательной сети в Германии – «Красной капеллы», когда признаки ослабления давления на Ленинград еще не ощущались. Но 23 сентября Пулково штурмовали лишь 12 танков. Жуков зафиксировал ослабление этого давления 25 сентября. В городе уже во второй раз уменьшили рацион хлеба.

На Ленинград в этот день обрушилась самая большая с начала войны масса снарядов и бомб. 276 германских бомбардировщиков убили тысячу мирных жителей. Пострадал Кронштадт и его верфи. Миллион ленинградцев двадцать четыре часа в сутки копали окопы. Великий город готовился дорого отдать свои жизни. Немцы думали, что делать с северной русской столицей. Генерал Варлимонт составил следующий меморандум. Оккупация как таковая места иметь не будет. Детей и пожилых следовало выпустить из города, а остальных оставить умирать. Наилучшим решением было бы запереть жителей в город, окружить город колючей проволокой с пропущенным в ней током, поставить на высотах пулеметы. Были предложения «филантропу Рузвельту» вывезти жителей Ленинграда. Варлимонт завершил свой анализ так: «Замкнуть Ленинград герметически, ослабить население посредством террора и усиливающегося голода. Весной мы оккупируем город, уберем выживших в глубину России и сравняем Ленинград до нулевого уровня взрывчатыми веществами». Йодль поощрил подчиненного: «Это увеличит хаос и поэтому облегчит нашей администрации эксплуатацию оккупированных территорий». Германские бомбардировщики постоянно бомбили Ленинград. Бадаевские склады уже сгорели. Пострадала главная верфь.

В октябре группа армий «Север» предприняла еще одну попытку пробиться к Ленинграду – удар был нанесен к востоку от Тихвина; немцы надеялись на восточной стороне Ладожского озера встретить финнов. Удачей было то, что финны остановились на своей прежней границе. Немцы всячески уговаривали Маннергейма, но у финнов были свои соображения. Гитлер приказал считать Ленинград «второстепенным театром операций». Гитлер начал осуществлять блокаду шестью или семью дивизиями и перенацеливать основные силы на Москву.