Портрет Траяна

Портреты правителей широко изготовлялись по всей империи, с рядом местных особенностей, но всегда узнаваемые и ориентирующиеся на тот или иной главный тип. Траян (98–117 н.э.), первый император, рожденный вне Рима, – он был выходцем из Испании, оказался самым успешным правителем Вечного города; при нем Римская империя достигла широчайших границ. Сами римляне почитали его лучшим своим императором, и писатель Плиний Младший посвятил ему известный панегирик.

Его портретная голова, происходящая из Алупки, очевидно, была найдена в Крыму. Она представляет мужчину зрелого возраста с энергичным, значительным лицом. В противовес живописным излишествам Флавиев Траян вернул суровую республиканскую моду, в том числе и ношение челок. Прямые пряди падают на высокий лоб, жестко обозначены складки по сторонам рта и на переносице. Сохранилось много портретов Траяна, и на всех них он выглядит организатором, полководцем, человеком, способным успешно руководить огромной армией, но при этом без надменности и ложного величия. Таков он и здесь. Особенно близкие аналогии имеются среди портретов Траяна первого десятилетия его правления1. Судя по округлому обрезу шеи снизу и остаткам валика (края одежды) на волосах, голова предназначалась для вставления в отдельно исполненную статую тогатуса, совершающего возлияние богам2.

Боспорское происхождение головы вытекает из того обстоятельства, что она высечена из обломка монументальной задрапированной статуи (фрагмент обтянутого тканью колена?). На Боспоре своего мрамора не было, и скульптор предпочел простому местному известняку его фрагментарный обломок. Это редкий, если не единственный в своем роде феномен3 при изготовлении портретов римских правителей. К периферийным – боспорским – чертам можно причислить и трактовку шеи, достаточно «деревянной» и пройденной, вместо рельефных форм, серией резких гравированных линий.

83. Портрет так называемого Брута

Бронза. III—I вв. до н. э. Высота — 0,32 м.

Шедевр поздней этрусской портретной скульптуры в бронзе — бюст так называемого Брута из собрания Капитолийских музеев (ил. 168). Этруски в III—I веках до н. э. были хорошо знакомы с достижениями римских портретистов, и в выразительности образа Брута, напряженности его взгляда, нюансированной моделировке нижней части лица выступает римская волевая настроенность. Творческий гений этрусков с [с.296] особенной силой проявился в суровом, исполненном большого благородства характере изображенного. Жестокость ранних этрусских образов смягчена здесь ощущением почти трагической обреченности и безысходности. Прекрасна сохранность портрета, дошедшего до нашего времени с инкрустированными глазами и неповрежденной поверхностью волос, щек, лба. Портрет этот — одно из важнейших произведений того сложного времени, когда совершался переход от этрусской культуры к римской, — часто вызывает споры, в датировке его нет единогласия. В последние годы время его возникновения определяется широкими рамками III—I веков до н. э.