ЖАБОТИНСКИЙ Зеев (Владимир) (1880—1940) — еврейский мыслитель, политик, журналист, писатель. Родился в Одессе

ЖАБОТИНСКИЙЗеев (Владимир) (1880—1940) — еврейский мыслитель, политик, журналист, писатель. Родился в Одессе в зажиточной семье. М.Горький вос­торгался "поэтической силой" Ж., а другой русский пи­сатель — М.Осоргин — сетовал, что "национальные ев­рейские дела украли Жаботинского у русской литерату­ры". Ж. — один из отцов сионизма. Благодаря деятель­ности Ж. произошли глубокие изменения в националь­ном самосознании еврейского народа. Считал себя по­следователем Герцля, был сторонником прежде всего политического действия, считал укрепление еврейской военной силы лишь политическим средством для созда­ния еврейского государства. Ж. был убежден, что для достижения этой цели необходимо "извлечь еврея из гетто, а гетто изгнать из еврея". Начало сионистской де­ятельности Ж. в России связано с идеей самообороны. В канун Пасхи 1903 в Одессе распространились слухи о предстоящем еврейском погроме. Узнав об этом, Ж. по­слал письма наиболее известным деятелям города и предложил им организовать отряд самообороны. Не по­лучив их поддержки, он решил действовать самостоя­тельно. Вместе с несколькими молодыми людьми он со­бирал деньги и приобретал оружие. Печатал листовки с простым содержанием: два параграфа из уголовного ко­декса Российской империи, в которых говорилось, что тот, кто убивает в целях самообороны, свободен от нака­зания, и призыв к еврейской молодежи — "не подстав­лять шею под нож". В связи с началом Первой мировой войны Ж. сформулировал свое отношение к Оттоман­ской империи в книге "Турция и война", в которой дока­зывал, что "Великую Турцию" надо расчленить и раз­дать народам, населяющим ее. От этого, как он утверж­дал, выиграют и сами турки, освободившись от "груза народов", входящих в их империю. Ж. считал необходи­мым внедрение иврита в еврейскую диаспору. По его убеждению, заложить основу для строительства сиониз­ма можно только при условии, что иврит снова станет языком быта и языком культуры. Иврит, по мысли Ж., —

это "связь с прошлым и мост в будущее", "объединяю­щее начало в истории еврейского народа". Сначала кам­пания за распространение иврита в России, иницииро­ванная Ж., велась под лозунгом "две пятых", то есть две пятых предметов из программы еврейской школы долж­ны были преподаваться только на иврите. Потом Ж. по­требовал создать "образцовые" детские сады и школы, в которых преподавание велось бы только на иврите. Он хотел подготовить "резервный" отряд людей, говорящих на иврите, носителей мечты о Сионе в еврейской диа­споре, которые стали бы ядром сионистского движения. Одновременно Ж. организует издательство "Тургман" ("Переводчик"), которое выпускало на иврите лучшие произведения мировой литературы. Ж. возглавлял орга­низационный отдел по созданию еврейского универси­тета в Иерусалиме, который с 1928 стал классическим высшим учебным заведением, принимавшим на учебу выпускников средних школ. Концепция сионизма была у Ж. революционной в самой своей основе. Он искал "окончательное разрешение еврейской трагедии" и пол­ностью отрицал "сионизм забав" или "сионизм утеше­ния" (типа поисков "духовного центра" и других эфемер­ных и нереальных альтернатив). Из опыта юной жизни в России Ж. вынес предчувствие надвигающейся катаст­рофы холокоста. В 1898 в Берне (в возрасте до 18 лет) он произнес свою первую сионистскую речь, в которой предрек: "концом еврейского народа в рассеянии будет Варфоломеевская ночь, и единственное спасение — все­общая репатриация в Эрец-Исраэль". В предвоенные го­ды (как до прихода Гитлера к власти, так и после) Ж. ут­верждал, что "в самом ближайшем будущем несколько миллионов евреев должны покинуть свои земли в Вос­точной Европе и создать в Эрец-Исраэле еврейское го­сударство". В Польше он проповедывал тотальный ис­ход из диаспоры. Его кампания в этой стране, вызвав­шая резкое возмущение польского еврейства, проводи­лась под лозунгом: "Евреи, уничтожьте диаспору, или она уничтожит вас!" Его предостережения и призывы к

действию остались неуслышанными в это страшное для евреев время может быть потому, что им на протяжении сотен лет постоянно угрожала некая опасность. Поэто­му слово "уничтожение" стало обыденным, а само это понятие воспринималось не более, чем в аллегоричес­ком смысле, в то время как Ж. понимал его вполне кон­кретно, не переставая предупреждать о грозящей ката­строфе. Важным моментом в "большом сионизме" Ж. была идея о военном духе: "народ никогда не получает государство в виде подарка от других народов. Страна завоевывается оружием и родина возвращается оружи­ем". Подход Ж. к военному вопросу не был проявлени­ем болезненного пристрастия к милитаризму, а высту­пал как вполне строгий логический вывод. Мировоззре­ние Ж. основывалось на постулировании святости жиз­ни: "Бог свидетель, что мне противны войны и армия; они для меня лишь жестокая отвратительная необходи­мость, и ничего больше". Когда Ж. понял, что этой не­обходимости не избежать, он устами одного из своих литературных героев сказал молодежи: "Железо. Пусть копят железо. Пусть отдают за железо все, что у них есть: серебро и пшеницу, масло и вино, стада, жен и до­черей — все за железо. Ничего на свете дороже нет, чем железо". Уже в начале 20 в. Ж. определил свое отноше­ние к арабской проблеме. Ж. полагал, что заселение на землю предков может развиваться лишь с применением силы, независимо от местного населения, под защитой "железной стены, которую местное население не в си­лах пробить". При этом Ж. не исключал возможности достижения мирного соглашения с арабами, хотя он и не считал возможным только добровольное соглашение, пока у арабов гнездится хотя бы искра надежды, что им удастся навсегда избавиться от евреев. Ж. не испытывал ненависти к арабам. Его отношение к ним определялось их отношением к сионизму. Арабам в Эрец-Исраэле, считал Ж., следует проникнуться сознанием, что это страна должна быть еврейским государством и что ев­реи со всех концов света смогут создать здесь свою ро­дину. В этом случае арабам "в качестве национального меньшинства в Эрец-Исраэле гарантируется максимум тех прав, которые они требовали для себя и никогда не достигали в других государствах". Более того, согласно Ж., "универсальная справедливость требует, чтобы ко­чующий народ, преследуемый во всем мире, как мень­шинство, нашел наконец убежище на своей историчес­кой родине". "Есть только один путь к компромиссу, — считал Ж. — говорите арабам правду, и тогда вы увиди­те, что араб разумен, араб смышлен, араб порядочен, араб способен понять, что поскольку есть три, четыре или пять чисто арабских государств, то будет только справедливо, если Британия превратит Эрец-Исраэль в еврейское государство". Еще одним определяющим мо-

ментом "большого сионизма" Ж. было требование объе­динения ради создания Эрец-Исраэля всех сил еврейско­го народа. Эту идею он называл "монизмом" и искал мо­лодежь, "в храме которой будет царить одна вера и ника­кая другая. Ей будет достаточно этой одной, она будет гордиться ею и ценить выше других верований. Бог со­здал нацию; все, что помогает ее возрождению, — свято, все, что мешает, — греховно, каждый, кто мешает, — че­рен, черна его вера, черны его знамена". Ж. отрицал идею классовой борьбы, восстановив против себя сио­нистские рабочие партии, считавшие, что можно совме­стить оба идеала — социализм и сионизм — в борьбе за независимость евреев. Он настойчиво утверждал, что каждая забастовка вредит строящемуся еврейскому хо­зяйству и приносит ущерб народу в целом. Ж. отрицал обвинения в "фашизме и недемократичности" тем, что в духе талмудического изречения "Каждый еврей — сын царя" ставил личность в центр своей политической фи­лософии и идеологии: "В начале Бог создал личность, каждая личность — царь, равный другим, и этот другой — тоже царь. Пусть лучше личность согрешит перед обще­ством, чем общество согрешит перед личностью. Обще­ство создано для пользы личностей, а не наоборот, и бу­дущий конец — идея мессианских дней — это рай лич­ностей, блестящее царство анархии, борьба личных сил без законов и без границ. Общество не имеет другой за­дачи, как только помочь павшему, утешить его и поднять и дать ему возможность вернуться к той же борьбе". Ж. не отрицал значение рабочего класса в Эрец-Исраэле, но оспаривал его претензию на гегемонию, ведь средний класс, по его мнению, тоже внес свой труд и свою энер­гию в сионистское дело. Умер Ж. 4 августа 1940 в Нью-Йорке. Его похоронили на кладбище в штате Нью-Йорк. Место захоронения было выбрано в соответствии с заве­щанием Ж.: похоронить там, где настигнет смерть. Если на чужбине, то останки не следует перевозить в Эрец-Исраэль иначе, как по указанию еврейского правитель­ства этого государства, когда оно будет создано. Воля покойного была исполнена: в 1964 гроб Ж. и гроб его жены были погребены на горе Герцля в Иерусалиме.

К.И. Скуратович

ЖАН БУРИДАН (Buridan) (ок. 1300 — ок. 1358) — французский философ и логик, представитель номина­лизма (в варианте терминизма).

ЖАН БУРИДАН (Buridan) (ок. 1300 — ок. 1358) — французский философ и логик, представитель номина­лизма (в варианте терминизма). С 1328 — преподава­тель факультета искусств Парижского университета; профессор и ректор (два срока) этого же университета. Основные сочинения: "Руководство по логике" и ком­ментарии ("Вопросы") к космологическим и физичес­ким произведениям Аристотеля (многие изданы в 15— 17 вв.). Высказал ряд фундаментальных для европей­ской культуры естественнонаучных идей, предвосхища-

ющих основоположения новоевропейской научной па­радигмы; ввел понятие импульса (impetus), связав его с понятиями скорости и массы; сформулировал идею о том, что если телу придан импульс, то оно будет дви­гаться до тех пор, пока импульс превышает сопротивле­ние среды. В данном контексте сформулировал гипотезу о сохранении небесными телами импульса, исходно приданного им Богом в креационном акте, и, следова­тельно, о возможности описания их движения в форма­лизме земной механики, что не только предвосхищает открытия Галилея и Ньютона, но также задает в рамках средневековой схоластики ментальный вектор, семанти­чески изоморфный деизму, сформулированному три ве­ка спустя в контексте философии Просвещения. Однако апплицировав идею импульса на небесную механику, Ж.Б. эксплицитно фиксировал неправомерность непо­средственной ее аппликации на субъективную сферу, в частности — на сферу свободной воли, ибо последняя, по его мнению, не может быть артикулирована как сугу­бо логическая и, тем более, не может быть разрешена логическими средствами. (Редуцированная версия этой идеи воплощена в получившей широкое распростране­ние, но реально не принадлежащей Ж.Б. семантической фигуре так называемого "буриданова осла", умирающе­го голодной смертью между двумя идентичными охап­ками сена из-за отсутствия импульса выбора.) Идеи Ж.Б. были популяризированы его учеником Альбертом Саксонским (ум. в 1390; ректор Парижского и Венского университетов) и Марсилием Ингенским (ум. в 1396; ректор Гейдельбергского университета).

М.А. Можейко