ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЕ МЕХАНИЗМЫ ТРАНСПЕРСОНАЛЬНОГО УРОВНЯ

Наблюдения из ЛСД психотерапии дают достаточные доказательства того, что трансперсональные переживания являются большим, чем просто необычные феномены теоретического интереса. Во многих случаях специфические клинические симптомы укоренены в динамических структурах трансперсональной природы и не могут быть разрешены на уровне психодинамических или даже перинатальных переживаний. Чтобы убрать определенную эмоциональную, психосоматическую или межличностную проблему, пациенту иногда приходится испытать драматичные эпизоды чисто трансперсональной природы. Многие необычные и интересные наблюдения ясно показывают необходимость внедрения трансперсональных аспектов и подходов в повседневную терапевтическую практику.

К удивлению пациента и терапевта, с виду странные и необъяснимые переживания иногда оказывают драматичное влияние на определенные клинические симптомы и проблемы. Так как терапевтический процесс часто ведет в неизведанные и неописанные территории, как клиенту, так и терапевту требуется достаточная открытость и приключенческий дух. Терапевт, который ригидно придерживается конвенциальных парадигм и закрыт незнакомым уровням сознания, обычно будет менее эффективным с пациентами, чьи проблемы имеют сильный трансперсональный оттенок. Он или она не будет поддерживать в них переживания, которые разрешат их симптомы, а возможно, будет даже явно или неявно препятствовать вхождению в трансперсональные области. Такой подход, вдобавок к меньшей терапевтической эффективности, также не может удовлетворить сильные духовные потребности этих пациентов и дать им чуткое руководство.

У некоторых ЛСД пациентов трудные эмоциональные симптомы, которые не были разрешены на психодинамическом или перинатальном уровнях, исчезали или смягчались в связи с разными эмбриональными переживаниями. Повторное проживание попыток аборта, болезней матери или эмоциональных кризисов во время беременности и эмбриональные переживания нежеланности («отвергающая матка») могут иметь большую терапевтическую ценность. Особенно случаи драматичных терапевтических изменений наблюдались в связи с переживаниями прошлых воплощений. Иногда они происходят одновременно с перинатальными явлениями, иногда являются независимыми тематическими гештальтами. Субъект испытывает ряд эпизодов в другой стране и/или другом историческом периоде, обычно с глубокой эмоциональной вовлеченностью и драматичной абреакцией. Это связано с сильным чувством повторного проживания эпизода из прошлого воплощения. Определенная эмоциональная, межличностная или психосоматическая проблема ощущается важной частью кармического паттерна и исчезает, когда этот гештальт завершен. В некоторых случаях это может сопровождаться независимыми синхроничными изменениями в жизнях и отношениях людей, которых субъект счел протагонистами кармической сцены. Следующий эпизод является хорошей иллюстрацией этого необычного явления:

Таня, 34-летняя учительница и разведенная мать двоих детей, проходила ЛСД психотерапию депрессии, тревожных состояний и склонности к утомлению. Один из её ЛСД сеансов дал неожиданное решение серьезной физической проблемы, природа которой считалась чисто органической. В течение двенадцати предшествующих лет она страдала от хронических синуситов с периодическими острыми вспышками из-за простуд или аллергий. Проблемы с пазухами начались вскоре после её свадьбы и создавали большие трудности в жизни. Главными проявлениями были головные боли и сильные боли в щеках и зубах, субфебрильная температура, обильные назальные выделения и приступы чихания и хрипа. Во многих случаях её пробуждали приступы кашля; несколько раз эти утренние симптомы продолжались три-четыре часа. Таня проходила многочисленные тесты на аллергии, и многие специалисты лечили её антигистаминными препаратами, антибиотиками и промывкой пазух разными растворами. Когда всё это не принесло никаких терапевтических результатов, доктора предложили операцию на пазухах, от которой Таня отказалась.

В некоторых своих ЛСД сеансах Таня испытывала удушье, гиперемию и сдавленность головы в контексте переживаний рождения. Она заметила, что некоторые из этих ощущений имели близкое сходство с её проблемами с пазухами; однако они были значительно усилены. После многих эпизодов чисто перинатальной природы переживание полностью раскрылось в повторное переживание того, что выглядело воспоминанием прошлого воплощения. В этом контексте её подавленность, удушье и перегрузка, раньше бывшие частью травмы рождения, стали симптомами утопления. Таня почувствовала, что она была привязана к наклоненной доске, и её медленно погружала под воду группа деревенских жителей. После драматичной эмоциональной абреакции, связанной с криком, сильным удушьем, кашлем и мощной секрецией огромных количеств густых, зеленоватых назальных выделений, она смогла опознать место, обстоятельства и протагонистов.

Она была молодой девочкой в деревне Новой Англии, которая была обвинена соседями в ведьмовстве, потому что у неё были необычные переживания духовной природы. Группа деревенских жителей затащила её ночью в березовую рощу неподалеку, привязала её к доске и утопила вниз головой в холодном пруду. В ярком лунном свете ей удалось узнать среди экзекуторов лица своего отца и мужа в нынешней жизни. В этот момент Таня увидела во многих элементах её теперешнего существования приблизительные повторения исходной кармической сцены. Определенные аспекты её жизни, включая специфические паттерны взаимодействия с её мужем и отцом, внезапно обрели смысл, вплоть до самых конкретных деталей.

Переживание прошлого воплощения Тани. Над ней темные фигуры толпы образуют круг на фоне ночного неба и полной луны.

Это переживание драмы в Новой Англии и все сложные связи, которые сделала Таня, хотя они и были убедительными на субъективном уровне, очевидно, не являются доказательством исторической валидности этого эпизода и причинной связи между тем событием и её проблемами с пазухами. Также её убежденность, что она встретилась с кармическим паттерном, не может служить доказательством существования реинкарнации. Однако, к удивлению всех заинтересованных, это переживание устранило состояние хронического синусита, которое беспокоило Таню в течение двенадцати лет и было совершенно невосприимчивым к конвенциальному медицинскому лечению.

Интересно отметить, что этот механизм не ограничивается психоделическими состояниями. Многие схожие наблюдения сообщались терапевтами, использующими немедикаментозные техники наподобие гипноза, гештальт практики или первичной терапии. Деннис Кесли и Джоан Грант вызывают у своих субъектов гипнотический транс и внушают, что они возвращаются во времени, чтобы найти источник их эмоциональных и физических проблем. Без специального программирования многие из их субъектов в этих обстоятельствах повторно проживают воспоминания прошлых воплощений и разрешают в этом контексте свои симптомы.

Следует упомянуть здесь одну из их пациентов, потому что участвующий механизм очень похож на тот, который я много раз наблюдал во время ЛСД психотерапии. Она страдала от тяжелой фобии птичьих крыльев и перьев, которая годами не поддавалась конвенциальному психологическому лечению. Её трудный симптом разрешился после повторного проживания с драматичной абреакцией сцены, имевшей качество прошлого воплощения. Она ощутила себя в мужской форме, персидским воином, который был ранен стрелой и умирал на поле боя. Когда он лежал, приближаясь к последней агонии, вокруг него собирались стервятники, ожидая его смерти. Они постоянно подпрыгивали к нему и клевали его, ударяя по лицу крыльями. Пациент нашла корни своей фобии птичьих перьев в этом ужасном переживании; разрядка эмоциональной энергии вместе с новым инсайтом немедленно освободило её от изнуряющего симптома.

Эмметт Миллер периодически делала похожие наблюдения, используя гипнотическую технику, которую она называет выборочным осознанием. В США есть психологи и психиатры, специализирующиеся на регрессии пациентов до уровня прошлого воплощения с целью нахождения корней личностных и межличностных проблем. Многие переживания прошлых воплощений описывались в контексте аудитинга в саентологии. Лекции Эдгара Кейси также часто содержат обращения к кармическим уровням, как к источникам проблем его клиентов. Иногда воспоминания прошлых воплощений проявляются спонтанно в повседневной жизни; они могут иметь такие же благоприятные последствия, если им позволяют достигнуть завершения. Это поднимает вопрос о том, как много возможностей эффективного терапевтического вмешательства были упущены Картезиано-ньютонскими психиатрами, пациенты которых сообщали о доступе к кармическим уровням. Важность трансперсональных переживаний для терапевтического подхода к шизофрении в этой книге было проиллюстрировано выше историей Милады.

Родовые переживания иногда могут играть такую же роль, как воспоминания прошлых воплощений. В некоторых случаях симптомы исчезают после того, как пациенты повторно проживают то, что они ощущают, как воспоминания из жизней их предков. Я также наблюдал, как пациенты определяли некоторые свои интрапсихические проблемы как интериоризированные конфликты между семьями их предков и разрешали их на этом уровне. Некоторые психопатологические и психосоматические симптомы порой можно проследить до элементов растительного или животного сознания. Так, сложные и с виду странные ощущения одной пациентки были разрешены, когда она узнала в них состояния растительного сознания и позволила себе отождествиться с деревом. У другого пациента необычные физические чувства и симптомы тяжелой сенной лихорадки были усилены эффектом препарата и стали аутентичными ощущениями бытия животным другого вида. Чтобы проиллюстрировать сложность и занимательные измерения подобных проблем я бы хотел описать случай, который не включает четкого терапевтического результата, но наталкивает на самые интересные идеи.

Со мной недавно связался Артур, 46-летний математик, у которого были опыты с ЛСД в прошлом в дидактических целях и как способ найти корни его невротических симптомов. Большая часть работы, которую он выполнил на своих сеансах, была сосредоточена на эмбриональном развитии и рождении. Ему пришлось столкнуться с особыми трудностями в этих областях в связи с тем, что у него была сестра-близнец. Во многих его ЛСД сеансах у него были видения и переживания существ со сложной геометрической организацией. Он ощущал, что сильно эмоционально вовлечен в эти переживания, хотя они были странными, и их смысл был непонятен. Он не понимал, почему потратил столько времени на эти странные и непонятные формы.

Несколько лет спустя, много после завершения его ЛСД сеансов, он переутомился во время работы над важным проектом. Много месяцев он мало спал, пил много кофе и выкуривал по две пачки сигарет в день. Во время периода восстановления после сердечного приступа он приобрел книгу Эрнста Геккеля «Красота форм в природе», коллекцию рисунков с изображением разных животных форм в эволюционной генеалогии. Он был поражен, когда, просматривая книгу, узнал много форм, представлявших такую важную часть его ЛСД сеансов. Тогда он получил понимание природы процесса, который он никогда не завершал. Как близнецу, во время эмбрионального развития ему приходилось сталкиваться с особыми проблемами, связанными с симметрией. Его переживания разных стадий своего эмбрионального развития в ЛСД сеансах были связаны с соответствующими животными формами согласно биогенетическому закону Геккеля. В этом контексте он заметил, что сердце, как асимметричный орган, представляет особые проблемы во время эмбриогенеза. Именно на этом уровне, в области базовой геометрии природы, Артур нашел глубочайшие корни своего интереса всей жизни к математике, симметрии и геометрическим формам.

В некоторых случаях ЛСД пациенты замечали, что некоторые из их симптомов, отношений и поведений были проявлениями определенной архетипической структуры. Полное эмпирическое отождествление с разными архетипическими сущностями может привести к разрешению подобных проблем. Иногда такие энергетические формы имеют настолько чуждое качество, что поведение ЛСД субъектов напоминает то, что антропологи называют духовной одержимостью. В подобных случаях терапевтическая процедура может иметь много черт экзорцизма, каким его практиковали средневековые церкви, или изгнания злых духов первобытных культур. Такие ситуации могут быть очень непростыми как для пациента, так и для терапевта. Следующая история является самым драматичным примером этого феномена, которое я когда-либо наблюдал; тот факт, что у пациента на протяжении большей части процесса была амнезия, отличает его от других подобных эпизодов.

Работая в Мерилендском Центре Психиатрических Исследований, я организовал конференцию состава в Больнице Спринг Грув. Один из психиатров представлял случай Флоры, 28-летней одинокой пациентки, которая была более восьми месяцев госпитализирована в закрытом отделении. Была испробована вся возможная терапия, включая транквилизаторы, антидепрессанты, психотерапию и трудотерапию, но результатов не было, и ей грозил перевод в хроническое отделение. У Флоры была одна из самых сложных комбинаций симптомов и проблем, которые я когда-либо встречал в своей психиатрической практике. Когда ей было шестнадцать, она была членом банды, совершившей вооруженное ограбление и убившей ночного охранника. Как водитель автомобиля для бегства с места преступления, Флора провела четыре года в тюрьме и получила условно-досрочное освобождение. В течение последовавших буйных лет она стала зависимой от многих наркотиков и часто использовала высокие дозы психостимуляторов и барбитуратов. Её тяжелые депрессии были связаны с жестокими суицидальными тенденциями; у неё часто были импульсы к тому, чтобы вылететь на машине с обрыва или столкнуться с другой машиной. Она страдала от истерической рвоты, которая легко начиналась в ситуациях эмоционального возбуждения. Возможно, самой мучительной её жалобой был болезненный спазм лица, «невралгия тройничного нерва», для которой нейрохирург из Джона Хопкинса предложил операцию на мозге, состоящую в разрыве участвующих в этом нервов. Флора была лесбиянкой, и у неё были глубокие конфликты и чувство вины в связи с этим; у неё никогда в жизни не было гетеросексуальной связи. Ситуация ещё осложнялась тем, что она была предана суду за то, что сильно поранила свою девушку и соседа по комнате, пытаясь почистить ружье под воздействием героина.

В конце конференции Спринг Грув выступивший психиатр спросил доктора Чарльзя Сэвэджа и меня, согласны ли мы провести ЛСД психотерапию. Мы наши это решение крайне трудным, особенно из-за того, что это происходило во время национальной истерии на тему ЛСД. У Флоры уже было криминальное прошлое, она имела доступ к оружию, и у неё были серьезные суицидальные тенденции. Мы хорошо понимали, что атмосфера была такова, что если бы мы провели с ней ЛСД сеанс, что бы ни произошло после этого момента, было бы автоматически приписано препарату, без учета её прошлой истории. С другой стороны, всё остальное было испробовано без успеха, и ей грозило провести остаток жизни в хроническом отделении. Наконец, мы решили испытать удачу и принять её в ЛСД программу, ощущая, что её отчаянная ситуация оправдывала риск.

Первые два высокодозовых ЛСД сеанса Флоры не особо отличались от многих других, которые я проводил в прошлом. Она столкнулась с рядом ситуаций из своего бурного детства и несколько раз повторно прожила эпизоды борьбы в родовом канале. Ей удалось связать её жестокие суицидальные тенденции и болезненные лицевые судороги с определенными аспектами травмы рождения и разрядить огромные количества сильных эмоций и физического напряжения. Несмотря на это, терапевтические результаты выглядели минимальными.

В её третьем ЛСД сеансе в течение первых двух часов не происходило ничего особенного; её переживания были похожи на два предыдущих сеанса. Вдруг она начала жаловаться, что болезненные судороги её лица становились невыносимыми. На наших глазах лицевые спазмы гротескно усиливались, и её лицо застыло в выражении, которое лучше всего описать, как маска зла. Она стала говорить глубоким мужским голосом, и всё в ней было настолько другим, что я не видел никакой связи между её нынешним видом и прошлой личностью. Её глаза выражали неописуемую злобу, а её пальцы были в судорогах и напоминали когти.

Чужеродная энергия, принявшая контроль над её телом и голосом, представилась дьяволом. «Он» повернулся прямо ко мне, приказывая мне держаться подальше от Флоры и оставить попытки ей помочь. Она принадлежала ему, и он бы наказал любого, кто осмелился бы вторгнуться на его территорию. За этим последовали явные угрозы, серия мрачных описаний того, что случилось бы со мной, моими коллегами и программой, если бы я не подчинился. Трудно описать жуткую атмосферу, которую создала эта сцена; можно было почти ощутить непостижимое присутствие чего-то чужого в комнате. Сила угроз ещё больше возрастала оттого, что они содержали определенную конкретную информацию, к которой пациентка в обычной жизни не могла получить доступ.

Я оказался в значительном эмоциональном стрессе, имевшем метафизические измерения. Хотя я наблюдал похожие проявления в нескольких ЛСД сеансах, они никогда не были такими реалистичными или убедительными. Мне было трудно контролировать свой страх и вступить в то, что я чувствовал активным сражением с присутствующим. Я быстро думал, пытаясь выбрать наилучшую стратегию для ситуации. В определенный момент я поймал себя на мысли, что нам следует иметь распятие в нашем терапевтическом арсенале. Моя рационализация этой идеи была в том, что это проявлялся, очевидно, архетип, и в этих обстоятельствах крест мог быть специфическим архетипическим средством.

Вскоре мне стало ясно, что мои эмоции страха или агрессии делали сущность более реальной. Я не мог перестать думать о сценах из научной фантастики о чужеродных сущностях, подпитывавших эмоции. Наконец я понял, что для меня было важно оставаться спокойным и сосредоточенным. Я решил войти в медитативное состояние, держа сведенную судорогами руку Флоры и пытаясь относиться к ней так, как раньше. В то же время я пытался визуализировать оболочку света, окутывающую на обоих. Ситуация продолжалась более двух часов по линейному времени; по субъективному ощущению это были самые долгие два часа в моей жизни, не считая моих собственных психоделических сеансов.

После этого рука флоры расслабилась, и её лицо вернулось к своей обычной форме; эти изменения были такими же резкими, как и начало этого странного состояния. Вскоре я обнаружил, что она не помнила ничего из предыдущих двух часов. Позже в своих записях она описала первые часы сеанса и продолжила периодом, следующим за «состоянием одержимости». Я всерьез задумался, стоит ли обсуждать с ней время, охваченное амнезией, и решил не делать этого. Не было ни одной причины вводить в её сознательный разум такую мрачную тему.

К моему великому удивлению, этот сеанс привел к поразительному терапевтическому прорыву. Флора утратила свои суицидальные тенденции и начала по-новому ценить жизнь. Она отказалась от алкоголя, героина и барбитуратов и начала рьяно посещать собрания маленьких религиозных групп в Кантонсвилле. Большую часть времени она не испытывала лицевых спазмов; энергия в их основе, видимо, исчерпалась в «маске зла», которую она сохраняла в течение двух часов. Периодическое возвращение этой боли имело незначительную силу и не требовало лечения. Она стала экспериментировать с гетеросексуальными отношениями и, наконец, вышла замуж. Однако её сексуальные улучшения не были идеальными; она была способна к половому акту, но нашла его болезненным и не очень приятным. Брак завершился через три месяца, и Флора вернулась к лесбийским отношениям; но теперь с гораздо меньшим чувством вины. Её состояние настолько улучшилось, что её приняли на работу водителем такси. Хотя в последующие годы были свои взлеты и падения, она не вернулась в психиатрическую лечебницу, которая могла бы стать её постоянным домом.

Данное обсуждение и два приведенных примера являются только маленьким образцом наблюдений, которые я сделал за двадцать лет ЛСД исследований, говорящих о том, что трансперсональные переживания могут иметь огромную терапевтическую ценность. Каким бы ни было профессиональное и философское мнение терапевта о природе трансперсональных переживаний, он или она должны понимать их терапевтический потенциал и поддерживать клиентов, если их самопознание приводит их в трансперсональные области.

Эти наблюдения из ЛСД психотерапии касаемо эффективных механизмов терапевтических изменений ясно показывают, что ни одна из существующих психологических школ не охватывает весь спектр вовлеченных процессов и не предоставляет для них адекватных объяснительных рамок. Некоторые из основных психотерапевтических направлений предлагают полезные формулы для области бессознательного, на которой они сосредоточены. Фрейдовский психоанализ очень помогает, пока ЛСД сеансы концентрируются на биографическом уровне. Ранкианская система, с некоторыми важными модификациями, релевантна для понимания биологических аспектов процесса смерти-возрождения. Райхианские и нео-райхианские подходы дают важные теоретические и практические ключи для работы с физическими и энергетическими аспектами биографических и перинатальных уровней. Юнгианская психология исследовала и картографировала многие важные эмпирические трансперсональные области. Но каждая из данных систем лишь частично подходит для психоделического процесса, и ригидная приверженность любой концептуальной системе, в конце концов, является антитерапевтичной. В этой связи психология и психиатрия могут усвоить важные уроки современной физики. Недавно физик-теоретик Джоффри Чу сформулировал революционный подход, который он назвал «шнуровочной» философией природы. В этом взгляде Вселенная представляется не гигантским механизмом, набором объектов, взаимодействующих друг с другом по принципам механики Ньютона, а бесконечно сложной сетью взаимосвязанных событий. Ни одно из качеств любой части сети не является фундаментальным; они все следуют из качеств других частей, и общий состав их взаимодействия определяет структуру всей сети. Способ, которым разные дисциплины делят реальность, в конечном счете, произволен, и все научные теории являются лишь более или менее полезными приближениями.

В области исследований сознания ближайшей параллелью к философии Джоффри Чу является концепция спектральной психологии, сформулированная Кеном Уилбером. Она предполагает, что разные существующие школы точно описывают разные уровни или слои сознания, но не применимы к психике во всей её полноте. Для эффективной ЛСД психотерапии важно подходить к процессу самоисследования с точки зрения спектральной психологии и в духе «шнуровочной философии». Любые теоретические модели являются лишь приблизительными и полезными оформлениями данных об определенной области, доступной определенный момент. Их не следует принимать за точные и исчерпывающие описания мира. Чтобы быть катализатором научного прогресса, а не помехой, концептуальная система должна быть не категоричной и гибкой; она должна реагировать на новые наблюдения или даже вырабатывать их. Реальность всегда больше и сложнее, чем самая продуманная и широкая теория. Если терапевт путает теоретическую систему с «истиной» о реальности, это рано или поздно помешает терапевтическому процессу и создаст серьезные препятствия в лечении пациентов, у которых есть терапевтические потребности в переживаниях, которые данная система не содержит или не позволяет.

Мое сегодняшнее мнение состоит в том, что эмоциональные и психосоматические симптомы указывают на блокировку энергии и, в сущности, являются потенциальными переживаниями в конденсированной форме, пытающимися проявиться. Я считаю, что роль терапевта должна заключаться в том, чтоб помочь мобилизовать энергию и способствовать свободному потоку переживаний. Он или она не должны вносить никакого концептуального или эмоционального вклада в результирующее переживание и должны стремиться поддерживать и позволять процесс до тех пор, пока он не создает физической опасности клиенту или другим. В конечном счете, совершенно не важно, какую форму принимает переживание, если клиент доверяет своему процессу и полностью ему отдается. Это может быть детское воспоминание, эпизод рождения, кармическая ситуация, филогенетический эпизод или демоническое проявление. Терапевт должен быть достаточно открытым, чтобы побуждать клиента следовать за потоком энергии, независимо от конкретного содержания процесса. Завершение эмпирического гештальта приносит терапевтические результаты независимо от того, был ли процесс понят интеллектуально. После завершения процесса терапевт и клиент могут попытаться уложить события сеанса в теоретическую систему. В зависимости от природы и уровня переживания, системой с наилучшей картографией может быть фрейдовский психоанализ, психология Ранка, теоретические конструкты К. Г. Юнга, Тибетский Буддизм, алхимия, Каббала или другие древние картографии сознания, мифология определенной культуры или определенной духовной системы. Однако интеллектуальная обработка должна считаться интересным академическим упражнением, которое не важно для терапевтического прогресса. Хотя на поверхности это может казаться интеллектуальной анархией, несущей концептуальный хаос, здесь есть своя глубокая логика, и это можно в значительной степени связать с новой моделью Вселенной и человеческой природы. Обсуждение этого вопроса нужно оставить для следующей книги.

СНОСКИ

1. Возможные социополитические выводы этого наблюдения детально обсуждались в моей работе «Перинатальные корни войн, тоталитаризма и революций»

2. Биогенетический закон Эрнста Геккеля утверждает, что во время своего индивидуального развития (онтогенеза) организм повторяет в конденсированной форме историю вида (филогенез).