Психологическая близость в семье

Поданным исследователей (см. Кроник, Кроник, 1989), отношения родителей к детям характеризуются постепенным возрастанием переживания психологической близости. В свою очередь, отношение детей к родителям не содержит тенденции к увеличению близости. Напротив, период общения с 12-13 до 22 лет отличается переживанием большей отдаленности от родителей. Этот период отличается и более дифференцированным отношениями к отцу и к матери: если до 7-8 летнего возраста разность в психологической близости к родителями не превышает 5 баллов, то в 16 лет она достигает 20 баллов. Периодами наибольшего отдаления от родителей являются 13 и 16-19 лет. В13 лет трудности возникают в отношениях с матерью, в 16 лет происходит отделение от отца, в 19 наблюдается минимум близости с матерью. В целом, взрослеющие дети ближе к родителям, чем родители к детям.

В отношениях супругов первые 5 лет общения отличаются тенденцией к сближению, 6-7 годы – некоторым отдалением в отношениях мужа к жене, затем последующим возрождением чувства «Мы» до прежнего уровня. Отношение жены к мужу продолжает изменяться в сторону усиления «Мы», лишь 10-11 годы чреваты отдалением. Это – усредненная картина отношений, индивидуальные линии всегда различны. У одних отношения подобны непрерывному восхождению к «Мы», у других это восхождение чередуется с временными спадами, а у кого-то отчуждение наступает почти сразу. Все зависит оттого, удалось ли совладать со стихией разрушительных сил и в результате стать ближе друг другу, или обстоятельства и личные обиды оказались сильнее чувства «Мы».

Несмотря на шутливое название, этот закон затрагивает серьезную проблему, которая возникает у близких людей, в частности у семейных пар. Складывающаяся в ходе подобных отношений привычка к взаимным высоким оценкам снижает чувствительность партнеров к взаимным положительным подкреплениям, зато малейшее проявление неодобрения со стороны кого-либо из них вызывает сильные эмоции другой стороны. В то же время в общении с умеренно близкими или посторонними партнерами люди сравнительно спокойно относятся к негативным оценкам (поскольку у них не сформировано ожидание позитивных оценок), зато склонны испытывать сильную симпатию даже в ответ на небольшое подкрепление. Таким образом, близкому человеку труднее, чем постороннему, вызвать положительные чувства в ответ на свои действия; в то же время у него больше шансов вызвать отрицательную реакцию партнера.

Именно потому, что статистически наиболее вероятным последствием романтической любви является разрыв, прекращение отношений (по данным исследователей, люди студенческого возраста влюбляются по 6-7 раз, следовательно, столько же или на один раз меньше их отношения тем или иным образом прекращались), задача перехода из состояния романтической любви к более устойчивым эмоциональным отношениям оказывается теснейшим образом связанной с личностными особенностями партнеров. Как отмечает Л. Гозман, развитие отношений от первого чувства симпатии до любви достаточно жестко задается нормами и традициями – особенно процесс ухаживания (Гозман, 1987). На этом этапе отношения фактически еще безличны, подлинно межличностными они могут стать лишь в процессе развития. Субъект может (в известных пределах, конечно) оставаться пассивным – ситуационные и культурные детерминанты взаимодействия, фактически без его участия, могут обеспечить благополучное развитие эмоциональных отношений в паре. Таким образом, романтическая любовь во многих парах возникает случайно. Однако после ее возникновения положение меняется: действие ситуационных факторов ослабевает, а нормативно предписанных образцов поведения не существует. Стабилизация отношений в постромантический период может быть только следствием активности их субъектов.

Итак, потребность в автономии, уникальности, неповторимости – одна из базовых потребностей личности, ее проявление в межличностных отношениях вполне нормально. Однако если стремление отличать себя от другого в паре проявляется чересчур настойчиво, то это может быть сигналом того, что в отношениях что-то не в порядке.