Диалектика
Вторым основным позитивным интересом критической теории следует считать внимание к диалектике (с осуждением этой идеи с точки зрения аналитического марксизма мы познакомимся в этой главе немного позднее). На самом общем уровне диалектический подход означает акцентирование внимания на социальной тотальности.1 «Ни один аспект социальной жизни и никакой отдельный феномен невозможно понять, пока он не относится к историческому целому, к социальной структуре, постигаемой как всемирная сущность» (Connerton, 1976, р. 12). Данный подход включает отрицание необходимости фокусировать внимание на каком-либо особом аспекте социальной жизни, в особенности экономической системе, вне его более широкого контекста. Такой подход также подразумевает интерес к взаимоотношению различных уровней социальной действительности — наиболее важного индивидуального сознания, культурной надстройки и экономической структуры. Диалектика также придерживается методологического предписания: какой-либо один компонент социальной жизни не может изучаться отдельно от остальных.
Данная идея содержит как диахронический, так и синхронический компоненты. Синхронический взгляд заставляет нас заниматься взаимоотношениями составляющих общества в рамках современной тотальности. Диахронический взгляд придерживается интереса к историческим корням общества наших дней, а также к тому, к чему общество, возможно, придет в будущем (Bauman, 1976). Господство над людьми социальных и культурных структур — «одномерное общество», согласно Маркузе, — результат особого исторического развития, а не универсальная характеристика человечества. Историческая перспектива противоречит разумному мнению, возникающему при капитализме, что система — естественный и неизбежный феномен. С точки зрения представителей теоретической школы (и других марксистов), люди пришли к пониманию общества как «второй природы»; она «воспринимается мудростью, отвечающей здравому смыслу, как чужая, непреклонная, требовательная и своевольная власть — точно как нечеловеческая природа. Теперь чтобы твердо придерживаться правил разума, вести себя рационально, достичь успеха, быть свободным, человеку приходится приспосабливаться ко «второй природе» (Bauman, 1976, р. 6).
Теоретики-критики также ориентированы на размышления о будущем, но, следуя примеру Маркса, они не хотят быть утопичными; скорее, они фокусируют внимание на критике и изменении современного общества (Alway, 1995). Однако вместо того чтобы, подобно Марксу, направить свое внимание на экономические структуры общества, они сконцентрировались на культурной надстройке. Их диалектический подход дает им право работать в реальном мире. Это означает, что они не удовлетворены поисками правды в научных лабораториях. Последней проверкой их идей будет степень, с которой они принимаются и используются на практике. Этот процесс теоретики-критики называют идентификацией, которая имеет место когда люди, ставшие жертвами искаженного общения, принима-
1 Джей (Jay, 1984) считает «тотальность» центральным понятием марксистской теории вообще, а не только критической теории. С другой стороны, эта идея отрицается марксистами постмодерна (см. обсуждение далее в этой главе).
[175]
ют идеи критической теории и используют их, чтобы освободить себя от системы (Bauman, 1976, р. 104). Таким образом, мы подходим к другой стороне интересов мыслителей-критиков — освобождению человечества (Маркузе, 1964, р. 222).
Если говорить отвлеченно, то в отношении мыслителей — представителей критической школы можно заметить, что их внимание было поглощено взаимодействием и соотношением между теорией и практикой. Взгляд Франкфуртской школы заключался в том, что в капиталистическом обществе теория и практика разобщены (Schroyer, 1973, р. 28). Это означает, что теоретизирование осуществляется одной группой, которой предоставляется или, вернее, которая получает это право, тогда как практика передается другой, менее сильной (властной) группе. Во многих случаях в творчестве теоретиков заметна их неосведомленность по поводу того, что происходит в реальном мире, что обедняет и по большей мере делает неуместными некоторые положения марксистской и социологической теории. Главное — объединить теорию и практику так, чтобы реконструировать отношения между ними. Таким образом, теория будет подкрепляться практикой, тогда как практика будет моделироваться теорией. Постепенно как теория, так и практика будут обогащаться.
Несмотря на эту общепризнанную цель, критической теории не удалось полностью интегрировать теорию и практику. На самом деле, один из наиболее часто приводимых доводов, осуждающих критическую школу, гласит, что ее учение изложено недоступным пониманию людей образом. Более того, свое обязательство изучать культуру и надстройку критическая теория относит к ряду слишком эзотерических тем и мало что может сказать о прагматических, повседневных заботах большинства людей.
Знание и человеческие интересы. Одним из известнейших вопросов, изучением которого занималась критическая школа, и в частности Юрген Хабермас (Habermas, 1970,1971), был вопрос о соотношении между знанием и человеческими интересами — пример более широкого диалектического соотношения субъективных и объективных факторов. Но Хабермас предусмотрительно дал понять, что субъективные и объективные факторы не могут рассматриваться отдельно один от другого. По его мнению, система знаний существует на объективном уровне, тогда как человеческие интересы являются более субъективными феноменами.
Хабермас различал три системы знаний и соответствующих им интересов. Интересы, которые лежат за каждой из систем знаний и направляют их, обычно неизвестны людям, и задача теоретиков-критиков состоит в том, чтобы вскрыть эти интересы. Первый тип знаний — аналитические науки или классические позитивистские научные системы. С точки зрения Хабермаса, лежащий в основе данной системы знаний интерес есть техническое предсказание и контроль, которые могут быть применены к окружающей среде, другим обществам или людям в обществе. Согласно Хабермасу, аналитические науки достаточно легко поддаются увеличивающемуся деспотическому контролю. Второй тип систем знаний представлен гуманистическим знанием, и его интерес заключается в понимании мира. Данная система знаний отталкивается от общей идеи, согласно которой понимание нашего прошлого обычно помогает понять современные события. Этот тип проявляет практический интерес к взаимопониманию и пониманию себя. Он не угнетающий и не освобождающий. Третий тип — критическое знание, которое
[175]
поддерживали Хабермас и критическая школа вообще. Интерес, привязанный к данному типу знаний, — освобождение человека. Мыслители возлагали надежды на то, что критическое знание, созданное Хабермасом и др., пробудят самосознание масс (посредством механизмов, четко изложенных фрейдистами) и приведет к становлению социального движения, результатом которого станет желанное освобождение.
Дата добавления: 2015-02-10; просмотров: 835;