Послесловие.

Кроме наших мечтаний о возможности улавливания мысли физическим прибором, мне представляется вполне возможным вызывать мысль у животных и людей, искусственно, как рефлекс. Основываясь на этом, я и делаю следующее гипотетическое предположение: мысль есть сложный эмоциональный рефлекс – продукт, родившийся от внешней окружающей обстановки и внутреннего мира. Воспитание окружающей обстановки предлагаю понимать, как восприятие сумм различных ощущений, получаемых при посредстве всех чувств. (Химизм крови, скелетное и мускульное движение, атмосферное и космическое влияние, вплоть до влияния солнечных пятен, согласно неопубликованных пока предположений и исследований А. Л. Чижевского). О значении сложных эмоциональных рефлексов в социальной жизни людей говорить нечего. Создать новую социалистическую культуру возможно лишь тогда, когда люди смогут «искусственно» и искусно управлять работой и деятельностью серой коры головного мозга и всей нервной системы, управлять так, как захотят, т.-е. сумеют устанавливать, воспитывать нужные сложные эмоциональные рефлексы у людей, как это мне удается установить, воспитать и тормозить у животных. Когда люди смогут искусственно вызывать у себя и у других хотение, желание, а вследствие желания, вызывать и стремление достигнуть желаемого, то, разумеется, социальные вопросы будут, вследствие этого, решены сами собой. Конечно, в первую очередь это касается вопроса устранения человеческого зла в самом человеке. Устранить его можно лишь одним путем – уничтожением причин, производящих зло, например: совершенное уничтожение экономических взаимоотношений, что может быть достигнуто, конечно, соответствующим особым перевоспитанием самих себя и воспитанием подрастающего поколения. Одной из главных причин зла, беру как наиболее яркий пример, является мясная пища. Она, как известно, влечет за собой образование крови особого химического состава, который влияет на образование определенных мыслей и желаний. Человек, как известно, по устройству своих зубов, животное всеядное, но мясо, как возбуждающее средство, действует на желание все большего и частого употребления его[90]. Устанавливается на долго очень прочный вкусовой рефлекс, переходящий в привычку, как у морфинистов к морфию, он влечет за собой особую энергию преодолевать все препятствия для получения удовлетворения. Отсюда стремление, вплоть до преступления, к приобретению денег, как средства к удовлетворению. Впоследствии это неизбежно влечет к желанию наживы и переходит в привычку и к поклонению золотому тельцу. Таким образом, подбором пищи можно влиять в нужном направлении на мысли и на известные представления в мозгу. Вы, наверное, читатель, зададите мне вопрос: как можно управлять своими представлениями, когда их вызывает бессознательная энергетика жизни?

Вместо ответа я вам предложу следовать за мной в моем учреждении из приемной в лабораторию и из лаборатории в сад и в загон. Вас встретят на лестнице «Уголка» много громко лающих, но при этом виляющих хвостами собак, что означает у них приветствие. По этому не бойтесь их. Вы в приемной... Некоторые собаки играют друг с другом, другие из них кто под столом, кто на ковре ложатся дремать. Я указываю вам на одну из лежащих в отдаленном углу комнаты собаку и заранее говорю вам, что будет делать эта собака при одном малейшем моем мысленном напряжении[91]. Вы увидите, как собака, лежащая ко мне спиной, встанет, повернется и подойдет ко мне, потянется, аппетитно расправляя мускулы передних и задних лап; затем начнет чесать задней ногой сначала свой правый бок, а затем левой ногой левую сторону своей шеи. При этом я прошу, чтобы вы обратили особое внимание на все ее движения, которые будут вполне естественными (не деланными), это все у нее как бы мимолетные, бессознательные движения. Затем, я уже вас самих прошу назначить и указать любой предмет, к которому собака должна подойти и взять его. Все это вы буквально увидите тотчас же своими глазами. Целый ряд действий, не обращая ни на кого внимания, собака исполнит и опять ляжет на свое место, как ни в чем не бывало. Это и есть бессознательная энергетика жизни (у собаки). Это есть вызванные мною заранее представления в мозгу собаки. Это и есть установление сложных эмоциональных рефлексов. Однородные явления наблюдаем мы и на себе. Почему бы не предположить, что и человек в обыденных условиях жизни не делает бессознательно тоже самое: напр. потягивается и зевает под влиянием чего-то для него неизвестного, находящегося вне его я. Процесс оживления следа в мозгу на потягивание происходит помимо его сознания установившимся заранее сложным рефлексом. Я наблюдал у себя такого рода явление: днем, ни с того ни с сего, вдруг начинаю зевать. Доискиваюсь причины и нахожу возможным следующее объяснение. Обычно, я, ложась спать, всегда смотрю на постель, смотрю на часы и слышу их тиканье. Этот звук, вид постели впоследствии ассоциировались с желанием спать, и поэтому вызывают зевоту. Получился эмоциональный рефлекс. Днем же в бодрственном состоянии мы, хотя и слышим звук тиканья часов, на этот звук не всегда достигает до нашего сознания. Слуховой орган, хотя и воспринимает этот звук, но верхним сознанием мы его без напряжения воли не слышим. Но вот, случайно, звук достигнул до моего сознания и тотчас же вызывается уже установленный раньше сложный эмоциональный рефлекс зевоты. Такая аналогичность невольно наводит на мысль, что наше повседневное поведение, т.-е. движения, желания и т. д., суть также условные сочетательные эмоциональные рефлексы, имеющие между собою целый ряд сцеплений, ассоциаций и начальную (для нас неизвестную) причину, вызывающую их. Подобное объяснение взаимоотношений между целым рядом явлений представляется мне очень важным, ибо таким только толкованием я могу объяснить мои достижения в области вызывания у животных необходимых мне движений и чувств. Эти достижения всякому постороннему кажутся невероятными.

Некоторые посетители моего «Уголка» и даже мои уважаемые ученые сотрудники неоднократно говорили мне: «Если бы три века тому назад вы показали ваши опыты, то вас, наверное, сочли бы за колдуна и сожгли на костре».

Рис. 62. Игра собаки с козлом.

Мой маленький садик представляет летом, если хотите, уголок рая. На свободе по деревьям прыгают и лазят разные породы обезьян, привлекая к себе внимание диких птиц, воробьев, галок и ворон, которые слетаются к ним и коллективно заявляют свои права на вершины деревьев. Попугаи спорят с обезьянами в лазании по веткам, при чем разговаривают и поют человеческим голосом. Медведь лезет на дерево, туда же к попугаям и обезьянам, спугивая своим видом ворон и галок. Спустившись с дерева, мишка играет с волчьей собакой, борется с ней, как заправский цирковой борец и под конец добродушно поддается собаке, ложась на обе лопатки. А тут и другая собака играет с козлом, при чем козел бывает часто победителем (см. рис. 62). К лежащей и отдыхающей после борьбы собаке, немецкой овчарке, подходит барсук и начинает своим длинным носом искать (в сущности говоря, у самого злейшего своего врага на воле) блох[92]. Лисы с собаками и волчатами в загоне, греясь на солнышке, играя, ссорятся и мирятся, как дети в школе. На террасе кошка, растянувшись на горячем от солнца полу, мурлычет и жмурит глаза от удовольствия и приятного ощущения от копошащихся в ее шерсти десятка серых крыс – пасюков. На сцене в нижней зале «Уголка» происходит обед зверей, где за одним столом мирно пируют, сидя рядком, французский бульдог с ангорским котом, лиса-белодушка с зайцем беляком и т. д.

Я беру ружье и стреляю в пустельгу. Птица тотчас же на выстрел летит с дерева и садится на дымящееся дуло ружья (см. прот. № 17). Для меня (с позволения сказать, своего рода«чудотворца») ясно, что все описанное выше – дело моих рук. Знание психики животных и умение вызывать, устанавливать, тормозить и растормаживать эмоциональные рефлексы у них, это и есть «чудо».

Наступает время, когда люди смогут заставлять разнообразными описанными мною выше приемами по своему желанию вызывать у животных представления в мозгу, заставляя вспоминать животных об этих представлениях и заставляя желать переживать связанные с этими представлениями чувства в любое, заранее установленное людьми время. Я говорю специально о животных, но почему бы не перевести все это и на нас на людей.

В этом отношении говорить можно пока только, делая смелые гипотетические предположения, пророчества, граничащие с фантазией.