Глава XXVI. Профилактика миопии в школах: неудачные методы

Ни один из аспектов офтальмологии, даже вопрос об аккомодации, не исследовался и не обсуждался так досконально, как причина и профилактика миопии. Поскольку, согласно предположениям, гиперметропия возникала в результате врожденной деформации глазного яблока, а астигматизм, до последнего времени, также считался врожденным заболеванием, то в большинстве случаев, эти состояния не заставляли ни задумываться над какими-либо им объяснениями, ни допускать мысли об их профилактике. Но миопия оказалась приобретенным состоянием. Поэтому она представляла проблему огромной практической важности, и ей посвятили годы своих трудов многие выдающиеся деятели.

Были собраны огромные кипы томов статистики для определения возможных причин возникновения миопии, и эти данные все еще продолжают собираться. Данный вопрос привел к созданию целых библиотек литературы. Но очень мало света было пролито после изучения этого материала, и бóльшая его часть оставляет читателя с ощущением безнадежного замешательства. Невозможно даже прийти к какому-либо заключению, относительно факта широкой распространенности недуга, поскольку не существует не только единства в стандартах и методах, но никто из исследователей и не брал в рассмотрение тот факт, что рефракция глаза — не постоянное состояние, а постоянно изменяющееся. Однако, нет сомнений в том, что большинство детей, когда они начинают ходить в школу, не имеют этого дефекта, и что и количество случаев, и степень миопии стабильно возрастают, по мере развития образовательного процесса. Профессор Герман Коген, из Бреслау, чей доклад об изучении глаз свыше 10,000 детей сразу привлек общественное внимание к этой теме, обнаружил крошечный один процент миопии в сельских школах, двадцать два процента в «Реальном училище» (учреждение по типу Realschule в Германии — прим. перев.), от тридцати до тридцати пяти — в гимназии и от пятидесяти трех до тридцати пяти — в профессиональных школах. Его исследования были неоднократно цитируемы в Европе и в Америке и его наблюдения, с некоторой разницей в процентах, везде нашли подтверждение.

Эти состояния были единогласно приписаны чрезмерной нагрузке на зрение вблизи, хотя, согласно теории о том, что хрусталик участвует в аккомодации, было только немного сложно заметить, так почему же тогда работа вблизи должна иметь этот эффект. Что касается предположения о том, что аккомодация вызывается удлинением глазного яблока, можно легко понять, почему подавляющее количество аккомодации должно воспроизводить постоянное удлинение. Но почему же аномальные запросы к аккомодативной силе хрусталика воспроизводят изменение не в форме этого тела, а в глазном яблоке? Огромное количество ответов на этот вопрос было предложено, но никому пока не удалось найти хотя бы один удовлетворительный.^[84] Что касается детей, то многие авторитеты здесь приняли то, что, поскольку оболочки глаза мягче в детстве, нежели в более старшие годы, то они не способны выдерживать предполагаемое внутриглазное давление, воспроизводимое работой вблизи. Когда присутствовали другие аномалии рефракции такие, как гиперметропия и астигматизм, признанные врожденными, предполагалось, что аккомодационное усилие на зрение вдаль вызывало раздражение и усилие, которое способствовало воспроизведению близорукости. Когда состояние получало дальнейшее развитие во взрослом возрасте, объяснения изменялись на те, что больше подходили данному случаю, и факт того, что значительное число наблюдаемых среди сельских жителей и других людей, кто не использовал глаза вблизи, привело некоторых авторитетов к разделению аномалии на два гласса: один — вызванные работой вблизи и один — не имеющие к отношения к работе вблизи. Последний же удобно пристроили к наследственным тенденциям.

Так как было невозможно упразднить образовательную систему, то были предприняты попытки минимизировать предполагаемое пагубное влияние чтения, письма и другой работы вблизи, необходимой для образовательного процесса. Осторожные и подробные правила были прописаны различными авторитетами как в отношение шрифта, который нужно использовать в школьных учебниках, так и относительно длины строк, межстрочного расстояния, расстояния, на котором нужно держать книгу, яркости освещения и расстояния до источника света, конструкции письменного стола, времени, в течение которого глаза можно использовать без изменения фокуса и п.д. Были даже разработаны упоры для лица, которые предназначались для удержания глаз на предписанном расстоянии до стола и для профилактики сутулости, которое, предположительно, считалось причиной перенагрузки глазного яблока, что, таким образом, способствовало его удлинению. Немцы с характерной для них основательностью на самом деле пользовались этими инструментами для пыток. Кон никогда не позволял своим собственным детям писать без какого-либо из них, «даже когда они сидели за самым лучшим столом, который только может быть».^[85]

Результаты этих профилактических мер были неутешительными. Некоторые наблюдатели докладывали о легком уменьшении процента миопии в школах, в которых были произведены предписанные реформы, но в целом, как в своих обсуждениях данного вопроса в Системе Заболеваний Глаза Норриса и Оливера, замечал Рисли, «вредоносные результаты образовательного процесса не были, в значительной степени, пресечены».

«Символичен, хоть и приводит в уныние, факт того», продолжает он, «что, как было обнаружено Коном, увеличение и процента, и степени миопии, имели место в тех школах, где он особо основательно прилагал свои собственные усилия для установления нововведений в плане реформ норм гигиены. То же было найдено и в наблюдениях Юста, который осмотрел глаза тысячи двухсот и двадцати девяти учеников двух высших школ в Циттау, где в обеих гигиенические условия были все, о которых можно было только мечтать. Тем не менее, он обнаружил, что превосходная организация этих условий ни в коей мере не уменьшала процента роста заболеваемости миопией».^[86]

Рис. 56. Упоры Для Лица, Сконструированные Кальманом, Немецким Оптиком.

Кон никогда не позволял своим детям писать без этого приспособления, даже когда они сидели за самым лучшим письменным столом, который мог только быть.

Дальнейшее изучение предмета лишь добавляло сложностей, и, в то же самое время, имело тенденцию освобождать школы от большей части ответственности, которая прежде приписывалась им в возникновении миопии. Как отмечает Американская Энциклопедия Офтальмологии, «теория о том, что миопия вызывается работой на близком расстоянии, усугубленной жизнью в городе и плохо освещенными помещениями, постепенно уступает статистике».^[87]

Для примера — исследование в Лондоне, где школы тщательно отбирались для выявления каких-либо воздействий, которые могли бы образовываться под влиянием различных факторов — гигиенических, социальных и расовых — которым были подвержены дети. Процент миопии в зданиях с наилучшим освещением здесь был, на самом деле, найден более высоким, чем в тех школах, где условия освещения были хуже, хотя более высокие степени миопии были более многочисленными в последнем, нежели в первом. Было также обнаружено, что процент миопии был одинаков в школах, где делалось мало работы вблизи и в тех школах, где требования к аккомодации глаза были выше.^[88] Более того, детей, которые становятся миопиками — только лишь меньшинство, и к тому же все подвержены практически тем же самым воздействиям. И даже у одного и того же ребенка один глаз может стать миопическим, а другой при этом будет оставаться нормальным. В теории о том, что близорукость вызывается влиянием извне, которому подвергается глаз, невозможно учесть тот факт, что в тех же самых условиях жизни глаза различных людей и два глаза одного и того же человека ведут себя по-разному.

Из-за сложности согласования этих фактов на основе ранних теорий, сейчас все больше склоняются к тому, чтобы приписывать миопии наследственную предрасположенность.^[89] Но никакого удовлетворительного доказательства на этот счет пока не было выдвинуто, и факт того, что первобытные люди, которые всегда имели хорошее зрение, становились миопиками так же быстро, как любые другие люди, когда они оказывались в условиях жизни в цивилизации, например, как это было с учениками-индейцами в Карлайл^[90], кажется заключительным доказательством против этого.

Несмотря на череду неудач проведения профилактических мер, основанных на ограничении работы вблизи и регулировании освещения, парт, шрифтов и т. д., использование глаз вблизи в неблагоприятных условиях все еще признано большинством сторонников наследственной теории как возможной, если не единственно возможной, то второстепенной причиной миопии. Однако, Сидлер Хюгуенин, чьи потрясающие заключения о безнадежности контролирования близорукости были процитированы ранее, обнаружил лишь малую пользу от подобных мер предосторожности с анизометропиками, людьми с неодинаковой рефракцией между двумя органами зрения. Он даже предполагает, что использование миопических глаз, возможно, может быть более благоприятным для здоровья, чем их неиспользование. В 150 случаях, в которых из-за различий между глазами и других состояний люди практически не использовали более слабый глаз, как докладывает он, постепенно получали усиление миопии, а иногда даже заболевание прогрессировало немыслимыми темпами, таким образом, в открытую сопротивляясь всем принятым теориям, имеющим к этому отношение.

Превалирование миопии, неудовлетворенность всеми объяснениями ее происхождения и тщетность всех методов профилактики привели некоторых писателей к тому, что они начали полагать, что удлиненное глазное яблоко — это естественная психологическая адаптация к нуждам цивилизации. Против этой точки зрения можно привести два аргумента, не имеющих ответа. Один касается того, что миопический глаз не видит так же хорошо даже вблизи, как это делает нормальный глаз, и второй — о том, что дефект имеет тенденцию прогрессировать с очень серьезными результатами, часто заканчивающимися слепотой. Если Природа и попыталась адаптировать глаз к условиям цивилизации путем удлинения глазного яблока, то способ для этого она выбрала слишком уж грубый. Это правда, что многие авторитеты принимают существование двух видов миопии: один — физиологический, или, во всяком случае, безопасный, а другой — патологический. Но поскольку невозможно с определенностью сказать, будет ли данный случай прогрессировать или нет, то это разделение, даже если бы и было правильным, то оно было бы более важным в теоретическом плане, нежели в практическом.

Вот в такую вот пучину отчаяния и противоречий привели нас столетние усилия, отклонившиеся от правильного направления. Но в свете истины проблема показывает себя как нечто очень простое. С точки зрения фактов, данных в Главах V и IX, легко понять, почему все предыдущие попытки профилактики миопии оказались неудачными. Все эти попытки были направлены на уменьшение напряжения, получаемого глазом при работе вблизи, оставляя нетронутым напряжение видеть объекты вдаль, и полностью игнорировали напряжение ума, которое обусловливает зрительное напряжение. Между условиями, которым были подвержены дети первобытных людей, и теми условиями, в которых проводили годы своего развития отпрыски цивилизованных рас, существует много отличий, помимо того факта, что последние обучались навыкам из книг и письма на бумаге, а первые этого не делали. В процессе получения образования цивилизованные дети ежедневно часами заключены в четырех стенах под надзором учителей, которые, зачастую, бывают нервными и раздражительными. Тем более, они вынуждены оставаться долгое время в одном и том же положении. Те вещи, которые им требуются для того, чтобы учиться, могли бы быть представлены им таким образом, чтобы вызывать неподдельный интерес, но дети постоянно вынуждены думать больше об оценках и поощрениях, нежели о получении знаний ради своего же блага. Некоторые дети переносят эти неестественные условия лучше других. Многие же не могут выносить напряжения, и поэтому школы становятся рассадником не только миопии, но и всех других аномалий рефракции.