Семейные мифы

«Семейные мифы» — этот термин, предложенный А. X. Феррейрой (Ferreira A. J. et al., 1966), обозначает определенные защитные механизмы для поддержании единства в дисфункциональных семьях. Синонимы его — понятия «верование», «убеждения», «семейное кредо», «ролевые ожидания», «согласованная защита», «образ семьи» или «образ "мы"», «наивная семейная психология» и др. (Мишина Т. М., 1978, 1983; Эйдемиллер Э. Г., Юстицкий В. В., 1990; Ehrerwald J„ 1963; Dicks H., 1967; Barker Ph., 1981; Nichols М., 1984).

В настоящее время «семейные мифы» исследуются с применением клинического и экспериментально-психологического методов в рамках психоаналитического понимания защитных механизмов, теории ролевого взаимодействия, когнитивной психологии и когнитивно-поведенческой психотерапии.

Т. М. Мишина (1983) первой ввела понятие «мы» или «образ семьи», под которым понимается целостное интегрированное образование — семейное самосознание. Одной из наиболее важных функций семейного самосознания является регуляция поведения семьи, согласование позиций отдельных ее членов. Адекватный образ «мы» определяет стиль жизни семьи, в частности супружеских отношений, характер и правила индивидуального и группового поведения. Неадекватный образ «мы» — это согласованные селективные представления о характере взаимоотношений в дисфункциональных семьях, создающие для каждого члена семьи и для семьи в целом наблюдаемый публичный образ — «семейный миф». Цель такого мифа — закамуфлировать те конфликты и неудовлетворенные потребности, которые имеются у членов семьи, и согласовать их идеализированные представления друг о друге.

С нашей точки зрения, в гармоничных семьях мы имеем дело с согласованным образом «мы», в то время как в дисфункциональных семьях — с семейными мифами.

Под «семейным мифом» многие исследователи понимают определенное неосознаваемое взаимное соглашение между членами семьи, функция которого состоит в том, чтобы скрывать от осознания отвергаемые образы (представления) о семье в целом и о каждом ее члене (Мишина Т. М., 1978, 1983; Мягер В. К., 1978; Эйдемиллер Э. Г., Юстицкий В. В., 1990; Эйдемиллер Э. Г., 1994; Skinner A., 1969; Bing-Hall J., 1973). Эти авторы описывают такие мифы как «проекция», «отказ», «расщепление», некоторые когнитивные селективные сценарии из «наивной семейной психологии» и те семейные мифы определенного содержания, которые наиболее часто встречались и встречаются в дисфункциональных семьях в СССР и современной России (Мишина Т. М., 1978, 1983; Эйдемиллер Э. Г., 1994).

Механизм психологической защиты «расщепление» выступает в двух формах (Dicks H., 1967). Первая встречается тогда, когда супруги имеют сходные личностные проблемы. При этом отвергаемые стороны представлений каждого из супругов о себе проецируются ими за пределы семьи и солидарно не принимаются обоими. Например, супруги с вытесняемыми сексуальными импульсами, испытывающие неосознаваемое беспокойство в связи со своими сексуальными потребностями склонны создавать миф «Мы чистые, идеальные люди», а других людей считать «грязными», «распущенными», и распространять эту оценку на моральные устои общества в целом. При второй форме расщепления мы имеем дело с ситуацией, когда один из супругов ищет в другом те качества личности, которые бессознательно воспринимаются им как символ подавленных аспектов собственной личности (Dicks H., 1967, цит. по Мишиной Т. М., 1978). В этом случае суть взаимного запретного соглашения состоит в том, что каждый из партнеров неосознанно поддерживает в своем супруге проявление тех качеств, наличия которых в себе он не признает. Из-за этого вместо гармоничного согласия, в частности по диапазону сексуальной приемлемости, возникает стремление поощрять партнера на те формы поведения, которые сам индивид боится реализовать. В этой ситуации поиск путей к удовлетворению своих сексуальных потребностей сопровождается переживанием неуверенности, тревоги и вины.

Когнитивные аспекты самовосприятия членами семьи, создание согласованных представлений о семейном функционировании, базирующихся на когнитивных семейных сценариях, с помощью которых поддерживается семейное единство, рассматриваются в рамках когнитивной психологии и когнитивно-поведенческой психотерапии (Эйдемиллер Э. Г., Юстицкий В. В., 1990; Эйдемиллер Э. Г., 1990, 1994; Ellis A., 1977, 1981; Alexander J. P., Holtaworth-Munroe A., 1994). Когнитивные семейные сценарии — довольно долго существующий, динамичный и устойчивый к внешним влияниям образец деятельности лиц в определенном семейном контексте, который развился благодаря дифференциации и интеграции уже имеющихся элементов (установок, предписаний и убеждений, эмоционально-поведенческих реакций и др.) и может быть актуализирован, если возникнет потребность при изменяющемся характере взаимодействия личности и среды.

С помощью разработанной нами диагностической и психотерапевтической процедуры «Наивная семейная психология» (Эйдемиллер Э. Г., Юстицкий В. В., 1990) удалось выявить у большинства членов семей, проходивших психотерапию, три относительно простые селективные когнитивные модели: «Стимульная модель ситуации», «Борьба со злыми силами, искушающими члена семьи» и «Накопление положительных качеств».

По нашим данным (Эйдемиллер Э. Г., 1994), у прародителей (дедов, прадедов, бабок и прабабок) и родителей детей с невротическими и психопатическими расстройствами распределение селективных когнитивных сценариев было следующим: «стимульная модель ситуации» встречалась в 40 % случаев, «борьба со злыми силами, искушающими члена семьи» — в 38 % случаев, «накопление положительных качеств» — в 22 %.

Для сравнения: в контрольной группе, которую составили 186 врачей, проходивших обучение на кафедре психотерапии Санкт-Петербургской академии последипломного образования, «стимульная модель ситуации» была отмечена в 10 %, «борьба со злыми силами, искушающими члена семьи» — в 8 %, «накопление положительных качеств» — еще в 10 % (различия статистически значимы на уровне р < 0,01). В остальных 72 % контрольной группы выявлены сложные, динамичные, многоэлементные, дифференцированные когнитивные сценарии, способствующие созданию адекватного динамического образа семьи.

По содержанию наиболее часто встречались у обследованных нами дисфункциональных семей следующие семейные мифы: «Мы — такая отличная семья, но другим не дано этого понять», «Он (ребенок) — такой поганец, что не стоит нашей заботы», «Он (ребенок, больной член семьи) — очень чувствительный и требует особого отношения. Мы живем ради него». Подобные семейные мифы, предъявляемые окружающим — учителям, знакомым, врачу-психотерапевту, — предполагают и определенную структуру семейных ролей: «семья с кумиром», «семья с больным человеком», «козел отпущения» и др. В основе этих мифов лежат неосознаваемые эмоции, которые определенным образом объединяют членов семьи, — вина, эмоциональная холодность, страх.

Завершая обзор темы «семейные мифы», следует подчеркнуть, что адекватный «образ "мы"» способствует целостной регуляции поведения членов (элементов) в динамичной системе семейного контекста, а неадекватный «образ "мы"» принимает форму «семейного мифа», способствующего поддержанию дисфункциональных отношений в семьях, в результате чего потребности личностей в росте и изменениях, в самоактуализации и кооперации оказываются неудовлетворенными, а семьи в целом ригидно воспроизводят свой прошлый опыт, мало учитывая изменения в большой системе — обществе.