Георгий Победоносец из Лидды

И, наконец, возможно самым значительным свидетельством об особой роли города Лидды в жизни Иисуса, является легенда о Георгие Победоносце, погребенном в Лидде. Георгий, как мы покажем далее, является в некотором смысле копией-подобием Христа и Мессии, победившим силою духа физические страдания, превзошедшим крестную смерть и явившимся (во «Втором пришествии») на белом коне с копьем в руке для поражения зла.

Вкратце, легенда о святом Георгии, принятая в русской Православной церкви, такова. Георгий был юношей знатного рода, уроженцем города Каппадокии, откуда происходила и его мать. Рассказывается, что семья его проживала в Каппадокии, где родители воспитали Георгия в христианской вере. В юном возрасте Георгий поступил на воинскую службу. Среди прочих воинов он выделялся своей красивой внешностью, силой и мужеством. За отличное знание военного дела он уже в двадцать лет был назначен начальником прославленной когорты Инвиктиоров. Во время войны римлян с персами Георгий выказал удивительную отвагу. За храбрость в боях император назначил его комитом.

В феврале 303 года Диоклетиан обнародовал эдикт, повелевавший во всех частях Римской империи «...разрушать церкви до основания, сжигать Священные книги и лишать христиан почетных должностей...». Начиналось величайшее из гонений в истории христианства. Георгий не мог безучастно наблюдать страдания единоверцев и однажды открыто выступил перед Диоклетианом с обличительной речью, призывая к вере во Христа. Диоклетиан заключил смелого воина в тюрьму и подверг его пыткам и мучениям, чтобы заставить отказаться от веры Христовой.

После изгнания Георгием демонов из храма Аполлона, весть об этом чуде разнеслась по всему городу. Тогда Царица Александра решила более не скрывать своей веры во Христа и немедленно отправилась к великомученику Георгию. Она перед всеми дерзновенно исповедала Христа, стала насмехаться над идолами и поносить тирана. Император был чрезвычайно изумлен, увидев царицу Александру, прославлявшую Христа, уничижавшую кумиров, их служителей и самого Диоклетиана. Когда же царица припала к стопам святого, император спросил:
– Что с тобой, Александра? Неужели и ты вместе с волхвом Георгием бесстыдно отрекаешься от богов?

Святая Александра отвернулась и не ответила императору. Тогда Диоклетиан уже не стал пытать ни Георгия, ни царицу, а вынес смертный приговор обоим:
– Георгий, непримиримый поборник Христа, не внял нашим уговорам и угрозам и вместе с царицей Александрой, совращенной его волхвованием, восстал против отеческих богов и дерзко осмеивал меня. За поругание наших богов и тяжкие оскорбления императора повелеваю усечь мечом головы комита Георгия и царицы Александры.

Воины повели мучеников за город к месту казни. Благороднейшая царица с радостью последовала за святым Георгием. Она, горя духом, молилась и, призывая имя Господа, часто устремляла глаза к небу. В пути царица изнемогла, присела на дороге у стены, приклонила голову к коленям и предала дух свой Богу. Георгий же на месте казни преклонил голову и был усечен мечом.

В самом житии, в рассказе о чудесно перенесенных пытках звучит мотив победы духа Георгия на бренностью мира. Но наибольшее значение для прославления чудесной силы Георгия, наибольшую известность получил рассказ, существовавший и в Византии, и на Руси в виде отдельного произведения, по-древнерусски называющегося «Чудо Георгия о змие». «Чудо Георгия о змие» повествует, что в некоем городе Ласие правил царь по имени Сельвий, который был язычник и идолопоклонник. Город процветал, но вот в трясине недалеко от него завелся чудовищный Змий, который начал пожирать жителей. Царь собрал войско и пошел с ним на змия, но Змий поднял волнение в трясине, и войско не смогло даже подойти близко к нему. Тогда царь издал приказ, по которому жители должны по очереди отдавать змию своих детей, а в случае, когда дойдет очередь до царя, он обещал отдать ему свою единственную дочь. Дошла, наконец очередь и до царской дочери, царевны Елисавы. Царь, оплакав её, велел собираться в путь. «Но человеколюбивый Бог, – гласит рассказ, – не хотящей смерти грешника, но чтобы (каждый грешник) обратился на путь и был жив, пожелал явить знамение через преславного великомученика Георгия». Георгий в это время возвращался мимо Ласия на родину, в Каппадокию. Увидев плачущую девушку, он стал расспрашивать ее, в чем дело, и она рассказала ему о змие. Георгий спросил, какому Богу верят она и ее отец. Девушка ответила: «Гераклу, Скамандру, Аполлону и Артемиде», на что Георгий сказал: «А ты уверуешь в моего Бога. Не страшись и будь спокойна». Возвысив голос, он вознес молитву, прося явить знамение и повергнуть чудовище к его ногам, дабы уверовали язычники. И с неба сошел глас: «Твои молитвы дошли, делай, что задумал». В это время приблизился Змий, и святой, осенив себя крестом, бросился на него, и Змий упал к его ногам. Георгий взял у девушки пояс и поводья со своего коня и, «по устроению Божию», связал змия и велел девушке вести его в город. Девушка повела змия, и они пришли вместе в город, где люди поначалу стали в ужасе разбегаться. Но Георгий велел им не бояться и уверовать в истинного Бога Иисуса Христа, и тогда он убьет змия. Жители восславили Иисуса Христа и Троицу, и святой обнажил меч, убил змия и вернул дочь царю. После чего Георгий позвал александрийского епископа, и тот крестил царя, дочь его и весь город – «примерно двести сорок тысяч человек».

В легенде о святом Георгии и испытаниях Диоклетиана мы обнаруживаем описание, позволяющее находить общие черты между св.Георгием, и Иисусом – как историческим, так и евангельским. Так, Георгий по матери, так же как и Иисус, должен считаться евреем, поскольку она родилась в Лидде и имела там «большое имение». Но по отцу он является греком или римлянином, ибо говорится (см. сноску выше), что отец его был военачальником Каппадокии (ср. с заявлением Цельса о том, что отцом Иисуса был иноземный солдат). Совсем невероятно, чтобы на столь важное место назначили кого-то из иудеев, которых после восстания Бар Кохбы римляне преследовали и еще больше ненавидели. Георгий получает воспитание вдали от Палестины (в Каппадокии), так же как исторический Иисус – не в Палестине, а в Египте, куда он отправился вместе со своим дедом. Затем Иисус возвращается в Палестину, и Георгий, после смерти отца, также возвращается с матерью в Палестину. Согласно талмудической версии (см. далее «Тольдот Иешу»), Иисуса приводят на суд к «царице Елене», но на самом деле к Александре-Саломее, которая то занимает сторону Иисуса, то склоняется раввинами к его наказанию. И в легенде о Георгии присутствует некая Царица Александра, которая, как установили историки, никакого отношения к женам Диоклетиана не имеет, но зато своим именем вполне напоминает Царицу Александру (Саломею) исторического Иисуса. Иисус и Георгий подвергаются истязанию и мучениям, причем если в случае с Георгием миф их фантастически преувеличивает, то в случае с евангельским Иисусом, наоборот, из апологетических соображений картина издевательств и унижений смягчена.

Рассмотренная выше легенда о св.Георгии может служить наглядным примером, позволяющим понять генезис образа Христа, заключенный в новозаветных книгах. Если первая часть мифа о мученичестве Георгия в большей мере находит параллели в христианском предании (так, например, состязание с магом и оживление мертвого в легенде о Георгии – вполне соответствует мифическому состязанию Петра и Симона Мага в Риме), то вторая часть мифа о Георгии, побеждающего дракона, уподоблена всем известным на Востоке сказаниям о Спасителях (Калки-Аватаре индусов, Сосиоше парсов, Майтрейе буддистов и т.д.). Самым разительным по схожести прототипом св. Георгия выступает Гор – сын Осириса, изображения которого, стоящего с копьем в руке (и иногда, в кольчуге) и поражающего дракона, можно сегодня найти во многих каталогах по древнеегипетской мифологии. Византийская легенда о Георгии рассказывает о неком болоте, откуда вылезал дракон-чудовище. Но не болота ли нижнего Египта (дельты Нила) имелись в виду, откуда, согласно представлениям египтян, появлялся Сет-Тифон. Ведь совсем не случайным оказалось в повествовании упоминание о том, что после желания всех людей спасенного города креститься, «Георгий позвал александрийского епископа»!

Образы египетских Гора и Осириса возникли за несколько тысячелетий ранее не только Апокалипсиса Иоанна с восседающим на коне св.Михаилом, но даже Моисея и приписываемого ему Пятикнижия. Византия, питаемая из Египта мудростью угасшей величайшей цивилизации (культуры), где сценами борьбы Гора-Анубиса с Сетом были испещрены стены древних полуразрушенных храмов, очевидно, приняла от александрийских христиан-гностиков этот стержневой элемент вероучения о грядущем Мессии, правда, утратив его изначальный смысл.

Сходство египетского и новозаветного мифов, на наш взгляд, отнюдь не является доказательством заведомой ложности последнего. Напротив, универсальность мифа, какими бы фантастическими дополнениями он не обрастал, доказывает жизненную важность отражаемой в нем центральной идеи. Точно также, не исключено историческое «совпадение» мифа с судьбами реальных героев. Не исключено, что история такого героя оказалась совмещенной с историей другого похожего героя, а та – с известным общераспространенным мифом, и в результате мы получили легенду, в которой оказывается уже чрезвычайно трудно отделить историческое от аллегорического, мистическое от мифологического.

Именно таков, на наш взгляд, оказался образ Иисуса Христа Евангельского Предания, который одновременно включает в себя и историю, и миф, и тайное мистическое содержание. Поэтому Георгий Победоносец в двух разных сказаниях отразил два различных аспекта: исторический и мистико-мессианский. В образе Георгия Победоносца – мессианского змееборца, со всей очевидностью узнаются черты известных эсхатологических ожиданий Востока, возложенные Апокалипсисом Иоанна на Мессию-Христа и Михаила (Откр. 12. 7-9), тогда как в воине Георгии, пытаемом Диоклетианом-Иродом и преданном земле в Лидде, мы узнаем историческое свидетельство о мучениях, распятии и погребении исторического Иисуса, причем именно в этом городе.

***

Таким образом, на материале вышерассмотренных легенд, мы видим, что христианские предания сохранили тайную память о городе Лидде, связав его с именем змееборца Георгия, а также с образом матери Христа. В тех же преданиях обнаруживается определенное сходство эсхатологической роли Христа (во Втором пришествии) и аналогичной роли св.Георгия (из Лидды), поражающего дракона копьем. Как эти, так и другие рассмотренные нами связи, дают нам полное право говорить об еще одном аргументе (в данном случае мифологическом) в пользу нашего утверждения об историчности талмудических сведений о распятии Иисуса Христа именно в городе Лидде.

­­­­­­­­­­­­