Спартанская экспансия

Дорийцы, завоевавшие Лаконию, селились в независимых деревнях, которых насчитывалось около сотни, и были организованы в шесть царств. Однако цари Спарты как наследники Гераклидов – первых покорителей Лаконии – традиционно претендовали на верховенство над всеми «лакедемонянами». После объединения пяти деревень в Спартанское государство, Спарта в период 800–730 гг. покорила все остальные деревни, и их жители получили неполноправный статус вассалов‑периэков. С тех пор покоренные деревни решали внутренние дела под контролем спартанского представителя (harmostes), с некоторых земель выплачивали десятину спартанским царям, а во внешней политике полностью следовали курсу Спарты. Они не имели ни гражданских прав, ни политического представительства в Спарте, но в военное время подлежали призыву в армию и подчинялись спартанскому военному законодательству. Таким образом, вся Лакония стала Лакедемонским государством, контроль над которым находился исключительно в руках Спарты. Теперь последняя была защищена кольцом подчиненных общин, а ее армия увеличилась за счет выставленных ими контингентов.

Следующим шагом стало покорение Мессении. Эта война, продолжавшаяся двадцать лет, приблизительно в 740–720 гг., закончилась аннексией страны, по размерам почти не уступавшей Лаконии. «Обширная Мессения, годная для пашни и для посева», была разделена на доли (klaroi) для спартиатов, а в горах основаны деревни периэков. Мессенская твердыня, Итома, была разрушена, уцелевшие мессенийцы обращены в сервов, «трудившихся подобно мулам под тяжкой ношей и отдававших хозяевам половину своего урожая под страхом сурового наказания». Благодаря этому завоеванию сельскохозяйственные ресурсы и рабочая сила Спартанского государства удвоились. Спарта превратилась в потенциально богатейшее и самое могущественное государство в Греции VIII в. – потенциально, потому что упрочение ее завоеваний в Лаконии и Мессении происходило постепенно. Первый дорийский полис на материке проявил себя как грозная сила уже в первое столетие своего существования.

В напряженных условиях завоевательных войн государственное устройство Спарты подверглось некоторым изменениям. В правление Полидора и Теопомпа, вероятно около 757 г., в Великую Ретру с благословения Дельф было добавлено следующее предложение: «Но если народ рассудит неверно, да пусть старейшины и цари распустят собрание». Право окончательного решения, которым Ликург наделил народное собрание, было урезано этой формулировкой, так как, если его мнение не совпадало с мнением Герусии, его распускали. В результате, как и на Крите, функция собрания свелась к одобрению предложений, внесенных Герусией. Однако если в Герусии не могли прийти к единому мнению, то выбирать между конкурирующими предложениями членов Герусии по‑прежнему приходилось собранию, чье решение являлось окончательным. Такое изменение законов упрочило позиции Герусии. Когда ее члены придерживались единого мнения, они фактически не нуждались в одобрении собрания и могли принимать тайные, но важные решения, как, например, в преддверии 2‑й Пелопоннесской войны.

Ослабление демократической стороны государственного устройства в некоторой степени компенсировалось превращением эфората в важный государственный орган. Эфоры как выборные представители народа ежемесячно принимали от царей клятву соблюдать законы и, в свою очередь, приносили клятву уважать власть царей. Двое эфоров сопровождали царя на войне, и они имели право арестовать его и осудить по возвращении в Спарту. К эфорам перешли судебные полномочия царей, за исключением вопросов усыновления и наследования. Эфоры могли отрешить от должности и осудить нижестоящих должностных лиц, и любой спартанский гражданин мог быть наказан по их совместному указу. Кроме того, они же ежегодно формально объявляли войну илотам и могли арестовать любого периэка. Эфоры имели право присутствовать на совещаниях Герусии и возглавляли народное собрание. Их власть была столь велика, что в поздние времена, когда престиж царей упал до минимума, они стали править государством «как тираны».