Пневматологический аспект Церкви

Мы знаем, что Церковь есть Тело Христово, как бы заключеное в Ипостаси Христа, но при этом, как правило, не обращаем внимания на то, что Церковь есть еще и образ Пресвятой Троицы. Троица есть множество Ипостасей, или Личностей, существующих в единстве природы. Именно к такому единству по образу Лиц Пресвятой Троицы люди призываются в Церкви, в которой единство таинственным образом сочетается с множественностью.

С одной стороны, Церковь — это единое тело, организм. Об этом говорит свт. Иоанн Златоуст: «Единое тело мы бываем, и уды его от плоти Его и костей Его (Еф. 4, 4). А это бывает через пищу, которую Христос даровал, для этого Он смешал Самого Себя с нами, чтобы мы составили нечто единое, как тело, соединенное с головою». В том же ключе высказывался свт. Кирилл Александрийский: «Разделенные некоторым образом на отдельные личности, мы как бы сплавливаемся в одно тело во Христе, питаясь одной плотью». Тем не менее это сплавление в одно тело не устраняет личностного многообразия Церкви — в силу того, что помимо христологического Церковь имеет еще и пневматологический аспект, аспект домостроительства Духа Святого по отношению к тварным человеческим личностям. Если христологическому аспекту соответствует дарование Святого Духа в вечер первого дня по Воскресении (Ин. 20), то пневматологическому — сошествие Святого Духа в Пятидесятницу. В Пятидесятницу Святой Дух является уже не как служебная сила по отношению ко Христу, а как самостоятельное Лицо Пресвятой Троицы, не зависящее от Сына по Своему ипостасному происхождению. В данном случае Святой Дух выполняет не функцию единства и сообщается не всей Церкви как единому телу, но каждому члену Тела Христова в отдельности. Святой Дух сообщает себя личностям, отмечает каждого члена Церкви печатью личного и неповторимого отношения к Пресвятой Троице, присутствуя в нем и делая его Сыном Божиим.

Свв. отцы определяют цель жизни человека в Церкви как обожение или стяжание Святого Духа, потому что именно Святой Дух в Церкви сообщает и усвояет верующим благодать, делая их святыми. При этом богословие Православной Церкви строго отличает Святого Духа как Лицо Троицы от сообщаемых Им людям даров. Различие это основано на словах Спасителя: «Он прославит Меня, потому что от Моего возьмет и возвестит вам. Все, что имеет Отец, есть Мое; потому Я сказал, что от Моего возьмет…». (Ин. 16, 14-15). То общее Отцу и Сыну, о котором говорит Господь, есть Божественная природа, само Божеское естество, которое Святой Дух и сообщает людям в Церкви, делая их «причастниками Божеского естества» (2 Пет. 1, 4) через сообщение им нетварной Божественной благодати. Таким образом, благодать, подаваемая нам в Церкви, имеет ипостасный источник, независимый от Сына. Этим источником является Дух Святой, исходящий от Отца. Именно в силу этого, хотя наша человеческая природа включена в Тело Христово, наши человеческие личности не вовлечены в некий механический и принудительный процесс обожения, который упразднял бы нашу свободу и наше личностяое бытие. Освобождаясь в Церкви от детерминизма греха, мы при этом не впадаем в детерминизм Божественный. Магия спасения Церкви совершенно чужда. Благодать не уничтожает нашей свободы, и не уничтожает ее потому, что благодать имеет ипостасное начало, независимое от Сына, Который является ипостасной Главой Церкви. В противном случае, если благодать не имела бы ипостасного источника, от Сына отличного, спасение в Церкви напоминало бы буддистскую концепцию спасения. Обожение представляло бы процесс, итогом которого является полная аннигиляция самих спасающихся. Недопонимание этой истины характерно для традиционной католической сотериологии и связано с учением о филиокве. Согласно этому латинскому учению, Святой Дух мыслится как ипостасно зависимый от Сына в Своем предвечном исхождении. Кроме того, само личностное достоинство Святого Духа у католиков принижается, Он понимается как некая связь, отношение между Отцом и Сыном. Поэтому в западной богословской мысли не всегда четко осознается различие между Святым Духом, как Лицом Пресвятой Троицы, и теми благодатными дарами, которые Святой Дух сообщает верующим.

Какие следствия это имеет для учения о спасении? «Если бы мы не исповедывали ипостасной независимости Святого Духа от Сына, то Пятидесятница — начало всеосвящения не отличалась бы от сообщенного апостолам Христова дуновения, в котором Дух Святой, создавая единство мистического Тела Христа, действует как Его помощник. Если бы мы мыслили Святого Духа Божественным Лицом, зависимым от Сына, Он представлялся бы нам даже и в личном своем сошествий некой связью, соединяющей нас с Сыном. Мистическая жизнь развивалась бы тогда путем слияния души со Христом через посредничество Святого Духа. Соединяясь с личностью Христа, мы или уничтожались бы, или Личность Христа была бы для нас чем-то насильственно внешним, в последнем случае благодать воспринималась бы как что-то внешнее по отношению к свободе, а не была бы ее внутренним раскрытием» (В. Н. Лосский. «Очерк…», стр. 127-128). Следует лишний раз отметить, что вопрос о филиокве вовсе не есть спор о словах, не случайно, предпосылки учения о филиокве были заложены блж. Августином, который первым предложил учение о непреодолимом действии благодати, упраздняющей человеческую свободу.