Исторические уроки постпенитенциарной педагогики

Нередко считают, что постпенитенциарная педагогика как вид педагогической деятельности сформировалась во второй половине XX в.

Однако в России издревле чувство сострадания к ближнему вызывало стремление населения облегчить участь «тю­ремных сидельцев»[264]. Эта деятельность, называемая патронатом, носила благотворительный, в основном спонтанный характер[265] и выражалась в предоставлении на короткое время крова, оказании помощи деньгами, одеждой, едой. Со временем она осознается как одно из средств борьбы с преступностью[266]. Изменение отношения к преступникам, вывод о возможности и необходимости их исправле­ния и перевоспитания, гуманизация взглядов на тюремное дело, свойственные XIX в., привели к пониманию того, что значительно важнее, чем оказание помощи материального характера лицам, от­бывшим наказание, является помощь в возвращении их к честной жизни, приспособлении их к жизни на свободе. Перед патронатом теперь ставилась более значимая цель — удержание от совершения новых преступлений теми, кто уже отбыл наказание, т.е. предупре­ждение рецидивной преступности.

Очевидно, что достижение этой цели было возможно лишь пу­тем решения задач чисто педагогического свойства: нравственной и материальной поддержки освобождаемого, включения его в полез­ную деятельность, сглаживания резкости перехода от заключения к свободе, восстановления утраченного доверия общества; показа ему возможности и необходимости честной жизни, приучения к ней; примирения с семьей; восстановления прерванных социальных свя­зей[267]. Патронат осуществлялся добровольцами, которые объединялись, создавая Общества покровительства лицам, освобождаемым из мест заключения (патронат)[268].

Практическая деятельность Обществ зависела от многих обстоя­тельств: материального положения, состава участников и их убеж­дений. Однако в целом процесс покровительства освобождаемым из мест заключения состоял как бы из д в у х этапов:/) ознаком­ления с личностью освобождаемого, его духовным миром, поведени­ем в тюрьме, прежними судимостями, семейным и имущественным положением, профессиональной подготовкой, прошлой жизнью и намерениями; 2) непосредственной помощи освобождаемым со сто­роны членов Общества, наблюдение за ним.

Изучение личности освобожденного начиналось задолго до его выхода из заключения. Члены Общества без всяких ограничений по­сещали заключенных в тюрьме, знакомились с ними, с их семейным положением, предпринимали первые шаги к примирению с семьей, выясняли их нужды, выполняли некоторые поручения — например, определить детей в приют, найти имущество и др. О поведении, взаимоотношениях с другими заключенными, записях в штрафных книгах наводились справки у тюремной администрации. Такая орга­низация работы позволяла обеспечить индивидуальный подход с уче­том личностных качеств каждого из освобождаемых. При посещении заключенных в тюрьме им сообщался адрес Общества, по которому можно было обращаться за помощью при освобождении. Это давало уверенность в собственной значимости, нужности, открывало опре­деленные перспективы, формировало надежду на будущее.

Члены Обществ подходили к своему делу с оптимизмом и верили, что если поддержать человека вовремя, то он не свернет с правиль­ного пути.

Виды помощи освобожденным определялись уставами Обществ патроната. В зависимости от характера она могла быть материальной, моральной, юридической. Материальная помощь была самой существенной, поскольку при освобождении многие заключенные оказывались в бедственном положении: без заработка, без денег, одежды и обуви, с долгами, не всегда здоровые физически. Семьи, если они и имелись, помочь не могли. Поэтому часто Общества па­троната начинали свою деятельность именно с оказания материаль­ной помощи, сознавая, что отсутствие средств, одежды, приюта — это условия для совершения новых преступлений.

Общественность, организуя помощь вышедшим из мест заключе­ния, не упускала из виду того, что развитие человека, его воспитание, изменение поведения возможно лишь в социально-полезной деятель­ности. Поэтому вышедшего из тюрьмы старались определить на рабо­ту, найти полезное занятие, которое давало бы средства к существова­нию и развивало положительные качества личности. Вышедшие из тюрьмы и потерявшие связь с родственниками, друзьями, просто отвыкшие от жизни в условиях свободы часто нуждались в обыч­ных житейских советах, простых словах утешения, которые они на­ходили у членов Обществ. Последние нередко выполняли роль по­средников между освобожденными и его семьей, прежними и но­выми работодателями. Эта нравственная поддержка выражалась в советах, указаниях, практических рекомендациях. Таким образом, вышедший из тюрьмы как бы приобретал точку опоры. Вопросы патроната активно обсуждались в печати и на различных форумах, что давало возможность проанализировать деятельность, выявить достоинства и изъяны, учесть наиболее удачные предложения[269].

С 90-х годов XIX в. началась научная разработка проблем па­троната. Исследования В. Акимова, Г.В. Демченко, Н.Ф. Лучин-ского, П.И. Люблинского, Н.И. Миролюбова, СВ. Познышева, С.Г. Фельдштейна, И.Я. Фойницкого и других осуществлялись в двух основных направлениях: разработка теории патро­ната и теоретическое обоснование организации и деятельности учре­ждений, осуществляющих патронат. Обшей социальной задачей счита­лось восстановление социально полезных связей, которые были ут­рачены в результате осуждения. Ближайшие задачи заключались в том, чтобы вызвать доверие общества к освободившемуся из тюрьмы, а также ободрить его, внушить веру в собственные силы, морально поддерживать в первое время после выхода из мест заключения.

Важным является сделанный в конце XIX в. вывод о том, что патронат необходим прежде всего в педагогических целях, т.е. для постепенного приучения освобожденных к свободной жизни, по­скольку тюрьма не может научить пользоваться свободой, иначе она перестала бы быть сама собой. Практически научить заключен­ного пользоваться свободой мог только патронат — таков был вы­вод исследователей этой проблемы. Осуществлять это следовало пу­тем научения освобождаемых из мест заключения самостоятельно добывать собственным трудом и расходовать средства существования и таким образом создавать благосостояние, чтобы условия жизни не могли служить поводом для рецидива[270]. Кроме этого патронат, как отмечали исследователи, должен приучать вышедших из тюрьмы постепенно, с помощью добросердечных людей ценить любовь семьи и близких, нести ответственность за их благополучие и собственное поведение. Считалось, что под покровительство нужно принимать лишь тех, кто подает надежду на исправление, желает этого и искрен­не намерен принять оказываемую помощь. Что же касалось иных, то к ним предлагалось применять меры административно-полицей­ского надзора. Именно поэтому перед членами Обществ патроната и тюремной администрацией ставилась задача пробуждать в осуж­денных желание изменить свою жизнь и жизнь семьи, ибо никакое воспитание не может быть успешным, если сам воспитуемый в нем не участвует и сам себя не воспитывает.

Основные принципы патроната в окончательно сложив­шемся виде были сформулированы СВ. Познышевым. К их числу относились следующие:

1) участие в деле патроната людей, отличающихся высокой нрав­ственностью и осознанием этого дела;

2) широкая пропаганда идей патроната с целью содействия воз­никновению, упрочению и объединению местных Обществ;

3) наличие нормативной базы, регулирующей деятельность Об­ществ патроната и специальных учреждений для работы с посети­телями;

4) гласность в деятельности патроната;

5) бережливость, которая заключается в том, чтобы попечение оказывалось не каждому, а лишь тому, кто нуждается в нем;

6) заблаговременная, еще в тюрьме, подготовка заключенных к жизни на свободе;

7) создание трудовых убежищ для кратковременного пребывания в них, до определения к месту[271].

Очевидно, что в основе этих принципов лежат психолого-педа­гогические начала: добровольность сторон, постепенность и конкрет­ность влияния, ответственность организаторов и участников, закон­ность деятельности, требовательность к личности организаторов па­троната и др. Исследователи проблем патроната подчеркивали, что он имеет смысл до тех пор, пока выполняет социально-педагогичес­кие функции. Но он недопустим, когда становится их антиподом.

Коллективная помощь оказывалась в виде организации различ­ных закрытых убежищ, учреждений для работы с группой освобож­денных, где патронируемые могли жить и работать достаточно дол­го. В них был достаточно жесткий внутренний режим, хорошо ор­ганизованный надзор и четко поставленная воспитательная работа. Без последней такое учреждение грозило превратиться в продолже­ние тюрьмы. Основными условиями устройства убежищ являлись: свободные поступление и выход из них; наличие распорядка и дис­циплины; точно определенный срок пребывания в них, исключение возможности бесцельного времяпрепровождения. Все, чем могли вос­пользоваться посетители убежищ, должно было быть заработанным. Однако более часто создавались учреждения, которые давали приют лишь на короткое время — до нахождения места работы и места жительства. По мнению специалистов, предпочтительной была ин­дивидуальная помощь, поскольку патронат, по их мнению, требовал именно индивидуализации попечительской деятельности. И только при этом условии от него можно было ожидать успеха в достиже­нии поставленных целей.

Особое внимание уделялось Обществами патронату над несовер­шеннолетними, так как уже в XIX в. был сделан вывод о связи между ранним осуждением и рецидивом. Этот патронат для несовершенно­летних считался обязательным: считалось, что поскольку государство обязано заботиться о молодежи, то и освобождающиеся из заклю­чения обязаны подчиняться тем мерам попечения, какие считаются государством необходимыми для отвращения от преступлений. Од­ним из условий патроната было близкое знакомство каждого члена Общества с несовершеннолетним, о котором предстояло заботиться (употреблялось именно слово «забота», а не «оказание помощи»), ко­торого следовало поддерживать, быть советчиком, другом, наставни­ком и защитником его интересов. Основная задача членов Обществ заключалась в том, чтобы оказывать положительное воспитательное влияние на несовершеннолетних. Для правильной и успешной ра­боты патроната отбирались попечители, отличающиеся высокими нравственными качествами и могущие оказать правильное воздей­ствие на несовершеннолетнего. Было признано необходимым, чтобы в этом деле участвовали фабриканты, ремесленники, хозяева мастер­ских, владельцы лавок и магазинов, т.е. лица, которые могли бы спо­собствовать устройству опекаемых, определению их на места. Важная роль отводилась духовенству, одно из предназначений которого было нравственное развитие несовершеннолетних, укрепление их духов­ных сил, религиозное воспитание питомцев.

Наиболее распространенными видами помощи несовершенно­летним были такие, как содействие в установлении связей с семьей или родственниками, которые могли бы заботиться о несовершенно­летнем, отправка на родину, приискание постоянных занятий или устройство в учебные, лечебные заведения. В ряде случаев питом­цам оказывалась помощь в получении видов на жительство. Общества патроната заботились об одежде, питании, лечении освобожденных несовершеннолетних. Причем это не считалось благотворительностью, поскольку молодые люди должны были сразу или впоследствии при­нять участие в деятельности Общества путем предоставления части своего заработка или выполнения работ. То есть воспитанники за­рабатывали те блага, которые получали, своим трудом. Это исключа­ло праздность и иждивенчество. Тем несовершеннолетним, которые поддерживали связь со своим наставником, не порывали отношений с Обществами патроната, вели благопристойный образ жизни, могла оказываться помощь и в случае житейской нужды, болезни, потери места работы, свадьбы, похорон и пр. Деньги, вещи в таких случаях давались в долг. Организаторы патроната считали, что ответствен­ность за свои поступки, поведение, в том числе и за долги, — одно из важных показателей зрелости подопечного, готовности и спо­собности жить самостоятельно. Поэтому тем, кто не желал исправ­ляться и жить честной жизнью, помощь такого рода не оказывалась.

Общества патроната старались как можно меньше давать несовер­шеннолетним «праздных» денег. Деньги выдавались только на кон­кретные нужды и из сумм, которые заработаны самим питомцем. Если таковых не оказывалось, помощь выражалась в предоставлении одежды, питания, обуви, билетов на проезд, инструментов по ремес­лу. То есть предоставлялась реальная возможность самостоятельно создать себе условия жизни. Члены Общества патроната отыскива­ли соответствующее ремеслу место, при этом старались подбирать хозяев, которые отличались нравственными качествами, не обижали бы и не унижали воспитанников, были справедливыми и взыскатель­ными. Члены Обществ патроната держали под контролем взаимо­отношения хозяина и несовершеннолетнего и старались не допус­кать несправедливости.

Многие специалисты, занимающиеся вопросами преступности несовершеннолетних, ее предупреждения, приходили к выводу, что тюрьма — это школа преступности и рецидивизма. Поэтому они об­ращали внимание на необходимость отделения несовершеннолетних от взрослых преступников на всем протяжении уголовного процесса. В связи с этим ряд Обществ патроната постепенно расширяли круг лиц, которым отказывали патронатную помощь. Так, под покрови­тельство принимались дети заключенных, оставшиеся без попече­ния, оправданные по суду и нуждающиеся в социальной реабили­тации, освобожденные от содержания под стражей в связи с пре­кращением уголовного преследования[272].

Основные выводы, вытекающие из анализа отечественной и за­рубежной практики патроната, научных воззрений, нашли отражение в нормативном акте, посвященном патронату. Это был Нормальный (примерный) устав Обществ покровительства лицам, освобождаемым из мест заключения (патроната), принятый в 1908 г. Он служил об­разцом для вновь создаваемых Обществ, которые могли принять его целиком, без изменений, или на его основе принять свой с необхо­димыми дополнениями. В Уставе закреплялась цель патроната: со­действие вышедшим из мест заключения в устройстве быта, с тем чтобы возвратить их на путь честной жизни. Принципиально важ­но, что в нем закреплялось положение не о предупреждении пре­ступлений, а о возвращении к честной жизни, которая как таковая, сама по себе исключает совершение преступления. Статья 3 Устава определяла круг лиц, которые могли приниматься под покровитель­ство. Их перечень свидетельствует о том, что здесь нашли отраже­ние такие принципы постпенитенциарной педагогики, как гума­низм, доверие, оптимизм, готовность к педагогическому сотрудни­честву, соучастие в жизни подопечных и др.

Изучение опыта организации патроната в России в XIX в. пока­зывает, что уже в те времена имели место интересные, заслуживаю­щие внимания находки, не утратившие значения и теперь: индиви­дуализация патроната, широкое участие общественности в этом деле, нравственно-педагогические основы его организации, изучение лич­ности питомцев, примирение их с обществом и т.п. Важно, что соци­альная адаптация осуществлялась не изнутри исправительной систе­мы, а здоровыми силами общества. Связь с этими силами формиро­вала у осужденных уверенность в собственной значимости, ценности для общества, которое заинтересовано в его дальнейшей жизни.

Безусловно, нельзя идеализировать опыт прошлого. В нем мно­го положительного, но, к сожалению, немало и промахов, ошибок, неудач, явных просчетов. Те положительные начинания, которые имели место, были единичными и касались немногочисленных групп людей. Широкого размаха движение патроната в силу ряда причин объективного и субъективного характера не нашло. Однако это не может умалить значимости, важности и ценности отечественного опыта патроната, его изучение показывает положительные тенден­ции, имевшиеся в этом деле, которые трудно переоценить. Следует также иметь в виду, что всякое явление следует оценивать не столько в сравнении с сегодняшним днем, сколько со временем, ему предше­ствовавшим. Поэтому нужно отметить, что организаторы патроната в XIX в. были в этой области первопроходцами. Они занимались делом, прежде не имевшим места, и их начинания в XIX в. явля­лись шагом вперед в развитии пенитенциарной науки и практики.

В начале XX в. в связи с войной благотворительные организа­ции, осуществлявшие патронат, прекратили свое существование. Однако вопрос об оказании помощи отбывшим наказание актуаль­ности не утратил. Положение о необходимости оказания им помо­щи нашло отражение в ст. 10 ИТК РСФСР 1924 г., предусматри­вающей дополнение существующей исправительно-трудовой систе­мы учреждениями, которые оказывали бы помощь осужденным и освобожденным из мест лишения свободы. В числе прочего этим учреждениям предписывалось: оказание поддержки при возвраще­нии освобожденных к месту жительства; предоставление им на пер­вое время питания и помещения для проживания; предоставление ссуд на приобретение рабочих инструментов и предметов домашне­го обихода; устройство мастерских и предприятий для работы осво­божденных; оказание им юридической и медицинской помощи. Новое государство предполагало усиление педагогического влияния на лиц, отбывших наказания. Однако хорошие идеи реализованы не были и реальная помощь освобожденным не оказывалась до начала 50-х годов. В 50—60-е годы в литературе стал обсуждаться вопрос о необходимости такой помощи. Первые шаги по организации рабо­ты с лицами, освобожденными из мест лишения свободы, были предприняты в 1964—1965 гг. за счет расширения функций наблю­дательных комиссий и привлечения общественности. В соответст­вии с основными положениями исправительно-трудового кодекса к работе с освобожденными привлекались трудовые коллективы, об­щественные организации. В целях обеспечения индивидуального подхода был введен институт общественных воспитателей. В 70— 80-е годы XX столетия к работе по социальной адаптации лиц, осво­бодившихся из мест лишения свободы, привлекались широкие слои общественности. В этом активно участвовали трудовые коллективы, профсоюзные организации, спортивные, творческие коллективы. В этот период широко практиковалось шефство-наставничество, ин­дивидуальная воспитательная работа с лицами, освободившимися из мест лишения свободы.

К настоящему времени целостной системы социальной адапта­ции лиц, отбывших наказание, не сохранилось. Помощь в социальной адаптации после освобождения оказывают по преимуществу благо­творительные и религиозные объединения. Она заключается в тради­ционных видах: предоставление приюта, снабжение едой, одеждой, обеспечение по возможности работой. В силу ослабления или разру­шения связей общественные объединения граждан, трудовые, учеб­ные коллективы от этого дела отошли. Органы местного самоуправле­ния пока не определили своей роли в деле ресоциализации лиц, от­бывших наказание, и не нашли воспитательных ресурсов для этого.

Участие государственных органов в лице исправительного учреж­дения в социальной адаптации заключается в подготовке осужденных к освобождению. Подготовка выражалась в профессиональном обуче­нии, ознакомлении с соответствующими правовыми предписаниями, обеспечении проездными документами, питанием в пути, деньгами, одеждой. Анализ педагогической деятельности по ресоциализации ос­вободившихся из мест заключения позволяет сделать ряд выводов:

1) все средства и методы ресоциализации должны быть воспита­тельными;

2) в основе социальной адаптации должна быть активная соци­ально-полезная деятельность: творческая, образовательная, произ­водственная — как разновидности труда;

3) лицо должно быть активно включено в систему социальных отношений, непосредственно окружающих освобожденного;

4) работа по ресоциализации должна строиться на основе устой­чивого взаимодействия государственных органов и общественных объединений.