Кто возвел храм Яхве в Иерусалиме?

Тем временем важные перемены происходили к юго‑востоку от Финикии – в Палестине. Там образовалось новое царство. История Палестины в 1200 – 1000 годах до нашей эры, предшествующая его появлению, нам плохо известна. Из Египта никаких сведений о Палестине того времени нет, а факты, изложенные на страницах библейской Книги Судей, археологически не могут быть проверены.

Очевидно, вторжения израильтян представляли собой серию региональных войн против отдельных ханаанейских городов. Войны эти длились десятилетиями. В конце концов, «ряд ослабленных 300‑летним египетским господством ханаанейских городов перешел под господство новой, хотя и родственной им, израильской этнической группы» (Н.Я. Мерперт). Свидетельством тому – следы разрушения городов и смена ханаанейской материальной культуры на более убогую.

Постройки древнейших израильских поселений Палестины времени Судей «поражают крайней примитивностью и отсутствием культурной изощренности, характерной для ХII – начала ХI веков до Рождества Христова», – писал известный знаток библейской археологии В. Олбрайт. «Контраст между искусно заложенными фундаментами и дренажными системами ханаанейских городов и сменившими их скоплениями камней, – продолжал американский ученый, – трудно переоценить». Известная исследовательница той эпохи, англичанка К. Кенион, отмечала, что одной из главных причин этого спада была общая культурная ограниченность самих израильских племен.

Об отношениях переселенцев с финикийцами мы тоже мало что знаем. Так, известно, что племена Завулон и Асир, обосновавшиеся в Галилее, неподалеку от современной границы между Израилем и Ливаном, посылали молодежь в Тир и Сидон, где можно было наняться на работу в порту.

В конце ХI века образуется Израильско‑Иудейское царство. П од предводительством второго его правителя, Давида (1000 – 965 гг. до н.э.), израильские племена победили филистимлян. Последние, будучи оттеснены с захваченных ими земель, постепенно смешались с местным населением, переняли западносемитскую религию и культуру.

Царь Давид со временем сдружился со своими финикийскими соседями и даже обратился за помощью к Хираму. Стремясь укрепить свой авторитет, Давид задумал построить себе дворец. «И прислал Хирам, царь Тирский, послов к Давиду и кедровые деревья и плотников и каменщиков, и они построили дом Давиду» (2 Цар. 5, 11).

Давид с благодарностью отнесся к этой помощи. Он задумал превратить занятую им крепость иевусеев – Иерусалим в религиозную и политическую столицу Израиля. Однако среди своего народа он не нашел никого, кто мог бы возвести ему храм и дворец. Чтобы построить «дом Господа Бога», он собрал «пришельцев, находившихся в земле Израильской, и поставил каменотесов, чтобы обтесывать камни для построения дома Божия» (1 Пар. 22,1 – 2). Сам же Давид сумел лишь заготовить «множество железа для гвоздей» и «множество меди без весу» (1 Пар. 22, 3). Во всем остальном он мог полагаться лишь на помощь «пришельцев», то есть мастеров, прибывших из других стран – прежде всего, финикийцев.

Однако основатель Израиля, царь Давид, не дожил до начала строительства храма. Планы отца осуществил его сын, Соломон (965 – 935 гг. до н.э.), который как политик был вовсе не так искусен и мудр, как утверждает Библия. Он был властолюбивым и тщеславным монархом, унаследовавшим деспотические замашки отца. Без колебаний царь Соломон устранял людей, стоявших на его пути.

Итак, Соломон начал с того, что обратился с письмом к царю Тир‑скому, «ибо Хирам был другом Давида во всю жизнь» (3 Цар. 5, 1). В письме же было сказано: «Прикажи нарубить для меня кедров с Ливана; и вот, рабы мои будут вместе с твоими рабами, и я буду давать тебе плату за рабов твоих, какую ты назначишь; ибо ты знаешь, что у нас нет людей, которые умели бы рубить дерева так, как Сидоняне (для Соломона все жители Финикии были сидо‑нянами. – А.В. )» (3 Цар. 5, 6). Выбор союзника был в некоторой степени вынужденным, ведь Тир был единственным соседом, с которым у Израиля не доходило дело до военных столкновений.

Хирам обрадовался словам Соломона. По Библии, он воскликнул: «Благословен Господь Бог Израилев, создавший небо и землю, давший царю Давиду сына мудрого» (2 Пар. 2, 12). Впрочем, подобная реплика маловероятна. Разве мог Хирам поклоняться Яхве (Йахве) – верховному богу израильтян? А разве мудро поступил Соломон, сын Давида, когда пообещал Хираму дать ему плату, которую тот сам назначит?

Как бы то ни было, Хирам ответил Соломону: «Я выслушал то, за чем ты посылал ко мне, и исполню все желание твое о деревах кедровых и деревах кипарисовых» (3 Цар. 5, 8). В уплату за лес Соломон давал Хираму и его дровосекам «пшеницы двадцать тысяч коров, и ячменю двадцать тысяч коров, и вина двадцать тысяч батов, и оливкового масла двадцать тысяч батов» (2 Пар. 2, 10). По расчетам К.Х. Бернхардта, «ежегодные поставки должны были составлять около 3500 тонн пшеницы, что приблизительно соответствовало урожаю с площади 40 – 50 квадратных километров пашни», и такое же количество ячменя, а также по 7000 гекталитров чистого оливкового масла и вина (называются и другие цифры). «Достоверны ли эти цифры, – задается вопросом историк, – сказать трудно». Одно можно признать уверенно, для Финикии, где земли для полей и виноградников мало, подобные количества продовольствия были значительными.

Затея предстояла грандиозная. Согласно текста Библии, было созвано 153 600 чужеземных мастеров. И сделал из них Давид «семьдесят тысяч носильщиков и восемьдесят тысяч каменосеков на горах и три тысячи шестьсот надзирателей, чтобы они побуждали народ к работе» (2 Пар. 2, 18). Потребность в работниках была так велика, что одних лишь жителей Тира было недостаточно.

В строительстве дома Божия участвовали также жители Библа и, вероятно, Сидона. Гивлитяне не случайно участвовали в строительстве храма Яхве в Иерусалиме. К тому времени, в середине Х века до нашей эры, Библ уже находился под властью Тира.

Итак, Иерусалимский храм стал «всенародной финикийской стройкой». Ведь мастера Финикии – литейщики, чеканщики, строители, ткачи, гончары – славились своим искусством далеко за пределами родины.

На строительстве храма финикийские мастера выполняли почти все работы, начиная от заготовки дерева и камня. В Библии говорится, что «обтесывали же их (камни – А.В. )… работники Хи‑рамовы и Гивлитяне (жители Библа. – А.В. ), и приготовляли дерева и камни для строения дома (храма. – А.В. )» (3 Цар. 5, 18). Длилась эта работа три года. «Когда строился храм, на строение употребляемы были обтесанные камни; ни молота, ни тесла, ни всякого другого железного орудия не было слышно в храме при строении его» (3 Цар. 6, 7). Камни обтесывали прямо в каменоломне, а деревья – в лесу, где их валили.

Качество обработки материалов было очень высоким. Иосиф Флавий пишет, что камни, из которых были сложены стены Иерусалимского храма, были так гладко обтесаны, «что наблюдатель не мог заметить никаких следов от ударов молотками или другими инструментами. Казалось, будто весь строительный материал удалось подогнать само собой, без помощи подручных средств».

То же относится и к работе плотников, которым пришлось обстругать множество бревен. Ведь Соломон распорядился по окончании строительства обшить все помещения храма досками: «И обложил стены храма внутри кедровыми досками; от пола храма до потолка внутри обложил деревом и покрыл пол храма кипарисовыми досками… Все было покрыто кедром, камня не видно было» (3 Цар. 6, 15, 18). Дерево украшала богатая резьба. Как замечает К. – Х. Бернхардт, «этот храм с полным основанием можно было назвать «кедровым домом» (2 Цар. 7, 7) Яхве, бога Израиля».

Тирские ткачи и красильщики тоже помогли украсить Иерусалимский храм, прислав лучшие образцы своих тканей. Так, Святая Святых была отгорожена завесой «из яхонтовой, пурпуровой и багряной ткани и из виссона» (2 Пар. 3, 14).

Из множества мастеров, работавших на строительстве Иерусалимского храма, Библия выделяет лишь одного – опять же финикийца. Его звали, как и царя: Хирам (в другом месте (2 Пар. 4, 16) имя его – Хирам‑Авий). Он был сыном «одной вдовы, из колена Неффалимова» (3 Цар. 7, 14). Отец же его, житель Тира, «был медник; он владел способностью, искусством и уменьем выделывать всякие вещи из меди» (3 Цар. 7, 14). У царя Соломона он производил всякие работы. Его рекомендация звучит как гимн древним мастерам, чье умение подчас граничило с колдовством. Хирам‑Авий умел делать «изделия из золота и из серебра, из меди, из железа, из камней и из дерев, из пряжи пурпурового, яхонтового цвета, и из виссона, и из багряницы, и вырезывать всякую резьбу, и исполнять все, что будет поручено ему вместе с художниками» (2 Пар. 2, 14). Перед нами, как замечает К. – Х. Бернхардт, «по существу, полная опись тирских и вообще финикийских ремесел».

Искусный мастер Хирам выковал также множество предметов для украшения храма: медные подставы, медные умывальницы, тазы, лопатки, чаши… Работы его были так велики, что «по причине чрезвычайного их множества, вес меди не определен» (3 Цар. 7, 47). Всем сделанным царь остался доволен. «И поставил Соломон все сии вещи на место» (3 Цар. 7, 47).

Подробный отчет о строительстве храма, «опубликованный» в Библии, сохранил для нас основные принципы финикийского зодчества. Так что знаменитый Иерусалимский храм вовсе не является памятником древнееврейской архитектуры. Это – блестящий образец финикийского стиля. Справедливости ради скажем, что по общим размерам храм Яхве превышал известные образцы как ха‑наанейской, так и финикийской храмовой архитектуры.

Библейское описание храма имеет для нас особое значен ие потому, что собственно монументальных памятников финикийского искусства почти не сохранилось. Ведь города Финикии не раз разрушались и перестраивались. Мы вряд ли, несмотря на все достижения археологов, сумели бы детально восстановить облик финикийских храмов и дворцов, если бы не Библия.

Длина храма Яхве равнялась примерно 30 метрам, ширина – 10, а высота – 15 метрам. Перед входом в храм лежал двор такой же ширины, как и храм. Во дворе находилось «литое из меди море» (3 Цар. 7, 23) – большой круглый бассейн, наполненный водой, используемой для очистительных церемоний, в том числе для омы‑вания жертвенных животных. В Библии переданы размеры его: «От края его до края его десять локтей (диаметр около 5 метров. – А.В. ), – совсем круглое, вышиною в пять локтей (глубина около 2,5 метра – А.В. ), и снурок в тридцать локтей обнимал его кругом» (3 Цар. 7, 23). Этот бассейн стоял на двенадцати фигурах волов.

Собственно помещение храма имело прямоугольную форму. Здесь проводились различные церемонии и располагались «золотой жертвенник и золотой стол, на котором хлебы предложения» (3 Цар. 7, 48).

В глубине храма находилась Святая святых. Эта комната имела форму куба (длина стороны – 10 метров). Вся она была покрыта золотом. Здесь хранился ковчег Господень. «В ковчеге ничего не было, кроме двух каменных скрижалей, которые положил туда Моисей… когда Господь заключил завет с сынами Израилевыми, по исшествии их из земли Египетской» (3 Цар. 8, 9).

Все эти особенности архитектуры храма Соломона характерны вообще для финикийского зодчества, равно как и другая деталь святилища: «два медных столба, каждый в восемнадцать локтей вышиною, и снурок в двенадцать локтей обнимал окружность того и другого столба» (3 Цар. 7, 15). Эти величественные колонны высотой около девяти метров находились по левую и правую сторону от входа в храм и назывались соответственно Воаз и Иахин. Украшенные венцами, вылитыми из меди, сетками плетеной работы и цепочками (3 Цар. 7,16 – 22), они возносились в небо, словно стволы кедра. Обе колонны никак не связаны с иудейским богослужением и не несли конструктивной функции, зато в ханаанейских храмах, очевидно, были непременной частью архитектуры.

Геродот сообщает, что храм Мелькарта в Тире также был украшен двумя колоннами, одной из чистого золота и одной из смарагда; колонны же эти ярко светились ночью. Фундаменты колонн найдены также в храме Баала на Кипре и святилищах многих ханаа‑нейских городов в Палестине: в Самарии, Мегиддо и Хазоре. Эти колонны отчасти напоминали египетские обелиски. Вообще египетская архитектура оказала очень сильное влияние на финикийское зодчество.

Вслед за храмом финикийские мастера построили Соломону дворец. Целых двадцать лет возводились «дом Господень и дом царский» (3 Цар. 9, 10). Расходы были так велики, что не приносили утешения ни подати, ни урожаи пшеницы и ячменя, ни запасы оливкового масла и вина, которыми Соломон расплачивался с работниками. Очевидно, пришлось самому царю Хираму вмешаться в дела казначейские и «инвестировать» строительство: он послал царю Соломону, оказавшемуся банкротом, сто двадцать талантов золота (в разное время эта единица имела разное значение, например, могла равняться 30 килограммам. – А.В. ). Позднее эту сумму пришлось «списать». Взамен денег и товаров Соломон расплачивался с заимодавцем обетованной землей. Он «дал Хираму двадцать городов в земле Галилейской» (3 Цар. 9, 11) – холмистую область, прилегавшую к владениям тирского царя.

В этом подарке важнее название, чем суть. Очевидно, города выглядели жалкими деревушками, ибо такому дарению царь Хирам, растративший сотню талантов, был вовсе не рад. «И вышел Хирам из Тира посмотреть города, которые дал ему Соломон, и они не понравились ему. И сказал он: что это за города, которые ты, брат мой, дал мне?» (3 Цар. 9,12 – 13). Но что еще оставалось делать Хираму, кроме того как принять предложенную плату? Каз – на Соломона была пуста. Ссориться же с ним тирский царь не хотел, строя свои дальновидные планы.

Много преданий сложено о дружбе двух царей – финикийского и израильского. Вот одно из них в пересказе Ю.Б. Циркина, почерпнутое из его книги «Мифы Финикии и Угарита»: «Соломон и Хирам соревновались в загадках. Они договорились, что тот, кто не сумеет разгадать загадку другого, уплатит много денег. Вскоре Хирам был вынужден отдать Соломону значительную часть своей казны. Но в окружении тирского царя нашелся мудрый человек Абдемон. Он не только разгадал загадки Соломона, но и составил собственные. Эти загадки Хирам послал в Иерусалим. И Соломон не смог их разгадать. И тогда он заплатил Хираму столько денег, что тот не только вернул себе утраченные сокровища, но и получил большой прибыток».