Введение. ПОНЯТИЕ НАУКИ

1. ТОИ Р – 45-071-97 Типовая инструкция по охране труда при работах на волоконно-оптических кабелях связи.- 1999.

2. Р 45.07-2001 Рекомендации по безопасной работе с источниками оптического излучения, используемыми в оптических системах передачи на всех участках взаимоувязанной сети связи Российской Федерации.- М.: Минсвязи России.- 2001.

3. Радиационная опасность лазерных изделий.- Оптоэлектроника, № ОЕР/6.- август 2003.

4. Стриппер No-Nik. Инструкция по эксплуатации.

5. Стриппер Miller. Инструкция по эксплуатации.

6. Стриппер Micro-Strip. Инструкция по эксплуатации.

7. Instruction Sheet for Cleaver S 315. Version 1.0.- Tyco Electronics.- AMP NETCONNECT.

8. Стерлинг Дональд Дж. Техническое руководство по волоконной оптике.- М.: Лори.- 1998.- 288 с.

9. Скалыватель Fitel S315. Руководство пользователя.

10. Скалыватель СТ-07. Руководство пользователя.

11. Инструкция по монтажу универсальной муфты UCSO 4-6.

12. Cable Preparation Procedures. Pirelli.

13. Устройство для сварки оптических волокон КСС-111. Инструкция по эксплуатации.

14. Устройство для сварки оптических волокон Ericsson FSU-975. Инструкция по эксплуатации.

15. Fibrlok 2900 Optical Fiber Splicing System. Instructions.

16. Fibrlok 2600 Series Multi-Fiber Optical Splice. Instructions.

17. SC, FC and ST Hot Melt Fiber Optic Connectors. Instructions.

18. Fiber optic termination, cable assemblies and installation.- NASA-STD-8739.5.

19. Инструкция по монтажу муфты 2178-S (3М).

20. Fiber Optic Vault Splice Box (VSB). User Manual.- ADCP – 93-018, Issue 2.- May 1999.

Предисловие

В настоящее время для всех российских аспиран­тов и соискателей степени кандидата наук (независи­мо от конкретной специальности) введено требование сдачи экзамена по новой дисциплине кандидатского минимума, которая назвается «История и философия науки». Уже издана Программа нового кандидатского минимума, утвержденная Министерством образования и науки, а также ряд учебников и учебных пособий по трем основным структурным компонентам этого мини­мума 1) общая философия науки, 2) современные фи­лософские проблемы различных отраслей науки (есте­ствознание, математика, технические науки, социаль­но-гуманитарное знание), 3) история науки в целом и история отдельных научных дисциплин. Содержанием первой компоненты кандидатского минимума являет­ся рассмотрение общих философских вопросов науки как целого: понятие науки (и соответственно, обсужде­ния критериев научности), структура научного знания (его уровней, типов, видов и т. п.), развитие научного знания (характера, движущих сил, направленности и т. п.), функционирование науки как особого социаль­ного института, взаимодействие науки и общества и др. В центре внимания авторов данного учебника были именно эти общие проблемы философии науки.

Второй компонентой содержания нового кандидат­ского минимума является история науки. Ясно, что здесь тоже существуют свои варианты. Прежде всего это общая история науки, дающая представление о ге­незисе и основных исторических этапах развития на­уки как целого. В небольшом объеме такое изложение общей истории науки представлено в первой главе дан­ного учебника. Возможно, что в каких-то вузах история науки может быть ограничена или только общей исто­рией естествознания, либо историей технического, либо историей гуманитарного знания. Знакомство аспиран­тов с историей науки может быть где-то сведено к более подробному изложению профильной для вуза конкрет­ной науки (физики, химии, биологии, истории, педаго­гики, математики, менеджмента и т. д.). Наконец, тре­тьей компонентой содержания нового кандидатского минимума является знание аспирантами философс­ких проблем одной из конкретных наук, близкой им по профилю вуза (философия физики, философия биологии, философия математики, философия психо­логии и т. п.).

Стыковка всех трех компонент в кандидатском минимуме может быть осуществлена самым различным образом (на это нет никаких официальных ограниче­ний) и потенциально содержит в себе огромное содер­жательное разнообразие вариантов. Во многом это будет определяться и профилем вуза, и составом лек­торов, их интересами и знаниями, и, наконец, желани­ями самих слушателей. При всем возможном содержа­тельном разнообразии читаемых аспирантам различ­ных вузов курсов по истории и философии науки мы убеждены в том, что между ними должно существовать некое сходство, некое единство. Таким объединяющим всех их началом и должна стать общая философия науки, изложению основного содержания которой и по­священ настоящий учебник.

При этом мы с самого начала должны отдавать себе ясный отчет в том, что в истории мировой философии никогда не существовало некоей единой, одинаково по­нимаемой всеми философии науки (для философии плю­рализм — абсолютно естественное и необходимое усло­вие ее бытия). Точно так же и в современной философ­ской и научной мысли существует огромное разнообразие концепций истории и философии науки. И это есть след­ствие того, что каждая концепция философии науки (кан­таганская, гегельянская, марксистско-ленинская, позити­вистская, натурфилософская, гуссерлианская, прагмати-стская, радикально-конструктивистская, аналитическая, постмодернистская и т. д.) есть всегда применение объяс­нительного ресурса той или иной общей философской доктрины к пониманию науки и научного познания. Конечно, это не простое механическое наложение об­щих философских схем на материал науки, а всегда некий творческий синтез философского и конкретно-научного знания, осуществляемый конкретным фило­софом иди ученым. Суть от этого не меняется: опреде­ляющим элементом той или иной философии науки всегда является предпочтение, выбор, оказанный ее представителями некоторой общей философии (мате­риализму, идеализму, эмпиризму, трансцендентализму, философии культуры, философии жизни, структурализ­му, аналитической философии, прагматизму, рациональ­ной теологии и телеологии и т. д.). Так что ожидать, что существует, возможна или должна быть какая-то еди­ная, всеми приемлемая «научная философия науки» — есть верный путь загнать себя в тупик иллюзий.

С другой стороны, закономерно возникает вопрос: а можно ли как-то «обойти» плюрализм «философий науки» и разработать общую, инвариантную часть со­держания последней? Мой ответ— утвердительный. Однако сформировать такую максимально консенсуаль-но приемлемую часть философии науки можно только путем соблюдения двух следующих условий: 1) ориен­тация на обсуждение такого списка проблем филосо­фии науки, который постоянно воспроизводится в боль­шинстве «философий науки», независимо от их конк­ретных решений; 2) ориентация на обсуждение таких общих проблем философии науки, которые являются актуальными для понимания не только ее истории, но и ее сегодняшнего состояния и возможного будущего.

Представляется, что введение нового кандидатско­го минимума по истории и философии науки безуслов­но повысит общую философско-методологическую культуру российских ученых. Российскую науку все­гда, как известно, отличала тяга к теоретичности и фундаментальности. Вместе с тем за последние два десятилетия в связи с уходом с политико-идеологичес­кой арены России марксистско-ленинской философии как «всеобщей методологии науки» стремление наших ученых к новым философским берегам еще не получи­ло достаточной определенности. Это — скорее время переосмысления, ожидания и нового философского «созревания». Однако, полагаю, не за горами то дос­тойное российской науки и философии время, когда курсы лекций крупных российских ученых по филосо­фии науки станут частым культурно значимым собы­тием в нашей жизни.

Первое издание данного учебника вышло в 2004 г. За последние годы издательство «Академический Про­ект» опубликовало также серию наших учебных посо­бий: «Философия естественных наук», «Философия социальных и гуманитарных наук», «Философия тех­нических наук, математики и информатики», «Филосо­фия науки: словарь основных терминов». В этих рабо­тах дана конкретизация положений общей философии науки, изложенных в данном учебнике применительно к различным направлениям и областям современного научного знания.

С.А. Лебедев, заслуженный профессор Московского университета

Введение. ПОНЯТИЕ НАУКИ

Существуют два возможных способа философско­го осмысления такого когнитивного конструкта (и со­ответствующей ему реальности) как «наука». Пер­вый — трансцендентально-аналитический. Он состоит, во-первых, в задании «науки» как специфической структуры сознания в ее знаниевой и познавательно-процессуальной определенности. Во-вторых, в ответе на вопрос: как возможна такая структура с точки зре­ния общих характеристик сознания, имеющихся в нем оснований и когнитивных средств? Данный подход является имманентно-философским, так как опирает­ся в первую очередь на категориальные ресурсы са­мой философии и только во вторую — на исследова­ние эмпирического бытия науки. Начало трансценден­тально-аналитической традиции осмысления «науки» было положено древнегреческими философами (Пар-менид, Платон, Аристотель). Она была господствующей в истории философии вплоть до начала XIX века, одна­ко наиболее четкую формулировку получила у И. Кан­та в виде поставленных им вопросов: как возможна математика, как возможно теоретическое естествозна­ние и др. Поэтому данный способ философского ис­следования «науки» можно было бы назвать «кантов-ской» парадигмой философии науки.

Второй логически возможный способ философско­го анализа науки — синтетически-обобщающий. По преимуществу он опирается на эмпирическое иссле­дование науки как особой социокультурной реальнос­ти, имеющей специфические когнитивные, коммуни­кационные и практические механизмы функциониро­вания и воспроизводства. Философия науки в таком ее понимании существенно опирается на метанаучные разработки (история науки, социология науки, логика науки, науковедение и др.). Исследуя конкретно-исто­рические формы существования науки, ее дисципли­нарное многообразие, данный подход имеет целью обобщение ее логико-методологического, предметного и операционального своеобразия, выявление структу­ры общих закономерностей, тенденций развития «на­уки». Этот тип «философии науки» впервые был отчет­ливо заявлен в работах О. Конта, и поэтому его можно назвать «контовским».

Если кантовская философия науки идет от вопро­са, как наука возможна, к ответу, как она «реально есть», то контовская имеет противоположный иссле­довательский вектор: от вопроса, как она «реально есть», к ответу, как она возможна. В первом случае мы имеем дело с философией науки как элементом фило­софской теории, во втором — как с генерализирующей науковедческой дисциплиной. Вопрос «стыковки» этих парадигм — одна из актуальных и слаборазработанных проблем современной философии.

В данном учебном пособии при изложении основ­ных проблем истории и философии науки мы остано­вимся на трех главных проблемах философии науки: понятие науки, структура научного знания, динамика научного знания. При этом мы не будем себя жестко связывать рамками ни кантовской, ни контовской па­радигм, используя при решении заявленных проблем язык и ресурсы обеих.

Дать ответ на казалось бы ясный вопрос, что такое наука, оказывается не так просто. Дело в том, что наука представляет собой очень сложный и во многих отно­шениях противоречивый в своем эмпирическом бытии объект. Это относится и к историческому бытию науки, к ее, так сказать, диахронному аспекту и к ее синхрон­ному бытию, имея в виду ее современное состояние.

Так весьма противоречивым, логически несовмес­тимым является диахронное (историческое) многооб­разие форм «науки»: 1) древняя восточная преднаука (вавилоно-шумерская, египетская, древнеиндийская, древнекитайская); 2) античная наука; 3) средневековая европейская наука; 4) новоевропейская классическая наука; 5) неклассическая наука; 6) постнеклассическая наука.

Особенностями восточной преднауки являлись: непосредственная вплетенность и подчиненность практическим потребностям (искусству измерения и счета — математика, составлению календарей и обслу­живанию религиозных культов — астрономия, техни­ческим усовершенствованиям орудий производства и строительства — механика и т. д.); рецептурность (ин-струментальность) «научного» знания; эмпирический характер его происхождения и обоснования; кастовость и закрытость научного сообщества.

Прямо противоположные свойства обретает то, что называется «наукой» в Древней Греции: теоретичность (источник научного знания — мышление), логическая доказательность, независимость от практики, откры­тость критике, демократизм. Образцом античного по­нимания научности, безусловно, являются «Начала» Евклида.

Сущностные черты средневековой «науки»: теоло-гизм, непосредственное обслуживание социальных и практических потребностей религиозного общества, схоластика, догматизм. В средневековой религиозной культуре наука вынуждена была выполнять роль слу­жанки богословия и согласовывать с ним свои утвер­ждения. Научные истины («истины разума») имели подчиненный, более низкий гносеологический статус, чем религиозные истины («истины веры»). Астрология, алхимия, религиозная герменевтика были парадиг-мальными образцами средневековой науки. Ясно, что средневековая «наука» противоречила по своим зна-ниевым и операциональным характеристикам как ан­тичной «науке», так и древней «преднауке».

Наконец, в эпоху Возрождения и Новое время в Европе возникает совершенно новое по своим когни­тивным и социальным характеристикам явление, кото­рое можно назвать прообразом современной «науки». Что ее отличает от того, что прежде именовалось «на­укой»? Во-первых, совершенно отличная от средневе­ковой идеология. Леонардо да Винчи, Г. Галилей, Р. Де­карт, Ф. Бэкон полагали главными ценностями новой науки светский характер, критический дух, объектив­ную истинность, практическую полезность. Провозг­лашенный лорд-канцлером Англии лозунг «Знание — сила» был направлен не только против средневековой схоластической науки, но и по-своему против антич­ной науки с ее ангажированной независимостью от практических потребностей общества. В основе проек­та науки «модерна» лежало стремление ученых эпохи Возрождения и Нового времени соединить, синтезиро­вать рациональность античной науки с техно-инстру­ментальным характером восточной преднауки. Но для того, чтобы служить потребностям практики, увеличе­нию господства человека над окружающей действи­тельностью и прежде всего — природой, новая наука, по мнению ее архитекторов, должна: 1) сосредоточить­ся на изучении отдельных процессов и явлений с тем, чтобы использовать впоследствии полученное знание о свойствах и законах этих процессов в технических и технологических целях; 2) сама наука должна быть не созерцательно-наблюдательной, а экспериментальной в своей основе, т. е. предметом науки должна быть не сама по себе природа в своей естественности и цело­мудренной объективности, а «вырванные» из природы как тотальности или искусственно созданные в лабо­раториях материальные системы. Такие «рукотворные» системы легче поддаются исследовательскому контро­лю, чем природные системы в их естественном состо­янии. Они в принципе воспроизводимы неограничен­ное число раз. Относительно них гораздо легче достиг­нуть точного, логически связанного и количественного описания. Количественное описание свойств, отноше­ний и законов функционирования таких систем пред­полагает использование языка математики, языка функций. Последние, в силу континуального характера области их значений, позволяют в принципе неограни­ченно увеличивать интервал точности, однозначности и определенности научного языка. Онтологическое обоснование такого подхода было четко сформулиро­вано Галилеем: «Книга природы написана языком математики» и еще решительнее: «Бог— математик». Парадигмальными образцами новой науки явились аналитическая геометрия (Р. Декарт), механика (Г. Га­лилей, И. Ньютон) и математический анализ (И. Нью­тон, Г. Лейбниц, О. Коши, К. Вейерштрасс). Для обо­значения новой науки — экспериментально-математи­ческого изучения действительности — был предложен новый термин «science».

Однако и новая (модернистская) наука претерпела за 300 лет своего существования и развития существен­ные изменения, пройдя в ходе своей эволюции ряд качественно различных этапов, которые по целому ряду параметров противоречат друг другу. Среди этих эта­пов выделяют классическую, неклассическую и пост-неклассическую науку (B.C. Степин). Эти типы «науки» отличаются друг от друга не только своим предметным содержанием и дисциплинарным объемом, но и свои­ми основаниями (онтологическими, гносеологически­ми, социальными и др.).

Так, онтологическими основаниями классической науки являлись: антителеологизм, однозначный детер­минизм, механицизм. Гносеологические основания классической науки: объективные методы исследова­ния, эксперимент, математическая модель объекта, дедуктивно-аксиоматический способ построения тео­рии. Ее социальные основания: дисциплинарная орга­низация, создание научных и учебных заведений но­вого типа (исследовательские лаборатории, институты, академические и инженерные сообщества, политехни­ческие и естественно-научные вузы и кафедры, испы­тательные стенды, научные журналы), востребован­ность науки обществом, усиление связи науки с про­изводством, создание промышленного сектора науки, возникновение массовой, «большой» науки. Осознание ограниченности когнитивных ресурсов классической науки приходится на конец XIX — начало XX века, время начала кризиса ее основ (период создания тео­рии относительности, квантовой механики, конструк­тивной логики и математики и др.).

Качественно новый этап в осуществлении проек­та науки «Science» — неклассическая наука, основан­ная на существенно отличном от классической фун­даменте. Онтология неклассической науки: реляти­визм (пространства, времени, массы), индетерминизм (фундаментальных взаимосвязей объектов), массо­вость (множество объектов любого рода — статичес­кая система), системность, структурность, организо­ванность, эволюционность систем и объектов. Гносео­логия неклассической науки: субъект-объектность научного знания, гипотетичность, вероятностный ха­рактер научных законов и теорий, частичная эмпири­ческая и теоретическая верифицируемость научного знания. Методология неклассической науки: отсут­ствие универсального научного метода, плюрализм научных методов и средств, интуиция, творческий конструктивизм. Социология неклассической науки: «зернистая» структура научного сообщества, много­образие форм научной кооперации, наука — объект экономического, правового, социального и государ­ственного регулирования, противоречивое многообра­зие норм научного этоса.

Неклассический этап развития «новоевропейской» науки проходит пик развития в 70-е годы XX века. Ему на смену приходит парадигма «постнеклассической» науки (фиксация, выделение и описание особеннос­тей которой основательно осуществлено в работах B.C. Степина). Лидеры постнеклассической науки — биология, экология, синергетика, глобалистика, науки о человеке. Преимущественный предмет исследова­ния постнеклассической науки — сверхсложные си­стемы, включающие человека в качестве существен­ного элемента своего функционирования и развития (механические, физические, химические, биологичес­кие, экологические, инженерно-технические, техноло­гические, компьютерные, медицинские, социальные и др.). Идеология, философские основания и методо­логия постнеклассической (современной) science су­щественно отличаются и во многом несовместимы с принципами и «духом» не только «классического» этапа развития модернистской (новоевропейской) науки, но и ее «неклассического» этапа. Принципы онтологии постнеклассической science: системность, структурность, органицизм, нелинейный (многовариан­тный) эволюционизм, телеологизм, антропологизм. Ее гносеологические основания: проблемная предметность, социальность (коллективность) научно-познавательной деятельности, контекстуальность научного знания, по­лезность, экологическая и гуманистическая ценность научной информации. Методология постнеклассической науки: методологический плюрализм, конструктивизм, консенсуальность, эффективность, целесообразность научных решений.

Мы не будем здесь фиксировать внимание на том, что постнеклассическая наука — это, видимо, пере­ходное состояние от исторического таксона «мо­дернистская наука» с ее представлениями о научной рациональности к качественно новому историческому таксону науки, который может быть назван «постмо­дернистская наука» с совершенно иными представле­ниями о «научности» и «рациональности». Нам важно лишь подчеркнуть ту мысль, что исторические формы бытия того, что именовалось и именуется «наукой», настолько разнообразны и настолько противоречат друг другу, что не поддаются простому эмпирическо­му обобщению.

Наряду с диахронным («историческим») плюрализ­мом «науки» имеет место и ее синхронный плюрализм. Он обусловлен существенным различием предметов и методологического арсенала разных научных дисцип­лин, реализуемых в них идеалов и норм научного ис­следования, а также форм организации деятельности. При анализе современной науки можно выделить по крайней мере четыре совершенно различных класса наук, по ряду параметров существенно различающих­ся друг от друга: 1) логико-математические; 2) есте­ственно-научные; 3) инженерно-технические и техно­логические; 4) социально-гуманитарные. Трудно на­звать то общее, что всех их объединяет (тем более, что в каждом классе есть весьма различные дисциплины и теории, в том числе альтернативные, эмпирический и теоретический уровни знания и т, п.). В самом деле, что общего между «математикой» и «историей», или даже между «математикой» и «физикой» ? Гораздо лег­че сформулировать отличия и даже противоположность между математическими, физическими и гуманитарны­ми «науками» и по предметам, и по способам констру­ирования знания, и по способам обоснования знания, критериям его приемлемости («истинности»), и даже по способам организации научных сообществ и их ценностным ориентациям. Доказательством существен­ной несхожести этих видов «наук» является, в частно­сти, частое непонимание друг другом представителей различных наук. Ярким его примером является серь­езно обсуждаемый Е. Вигнером вопрос о непостижи­мой эффективности чистой математики в применении ее к описанию физической реальности. Об этом же свидетельствует «шоковая реакция» историков на мас­сированное применение математических моделей и методов к истории, осуществляемое академиком-мате­матиком Л. Фоменко и его школой.

Рассмотрим возможности использования для отве­та на вопрос, что такое «наука», философского метода. Последний предполагает конструирование всеобщего содержания «науки» в качестве особого теоретическо­го объекта («категории»), который имеет основания во всеобщих характеристиках сознания. С этой точки зре­ния наука, во-первых, есть результат деятельности рациональной сферы сознания (а не чувственной и тем более— иррациональных его сфер). Во-вторых, на­ука— это объектный тип сознания, опирающийся в существенной степени на внешний опыт. В-третьих, наука в равной степени относится как к познаватель­ной, так и к оценочной сфере рационального сознания.

Итак, с точки зрения всеобщих характеристик со­знания наука может быть определена как рациональ­но-предметная деятельность сознания. Ее цель — по­строение мысленных моделей предметов и их оценка на основе внешнего опыта. Источником рационально­го знания не может быть ни чувственный опыт сам по себе, ни художественное воображение, ни религиоз­но-мистическое откровение, ни экзистенциальные пе­реживания, а только мышление — либо в форме пост­роения эмпирических моделей чувственного опыта, либо в форме конструирования теоретических объек­тов (мира «чистых сущностей» или мира идеальных объектов).

Полученное в результате деятельности мышления рациональное знание должно отвечать следующим требованиям: понятийно-языковой выразимости, опре­деленности, системности, логической обоснованности, открытости к критике и изменениям. Требование оп­ределенности мышления — главное условие его раци­ональности. Оно имеет адаптивно-практический смысл, составляя необходимую основу поведения, всегда пред­полагающего и осуществляющего некоторый выбор между А и не-А Логическим репрезентантом требова­ния определенности в мышлении выступает закон тож­дества — основной закон рационального мышления. Два других фундаментальных закона мышления — за­кон непротиворечивости и закон исключенного третье­го — являются скорее следствием закона тождества, обеспечивая его реализацию.

Необходимо подчеркнуть, что рациональное мыш­ление (и рациональное знание) — более широкое по­нятие, чем научное знание. Хотя всякое научное зна­ние рационально, не всякое рациональное знание на­учно. Многие пласты обыденного и философского знания — рациональны, но не-научны. Научная раци­ональность — это, так сказать, «усиленная» рациональ­ность. Основные свойства научной рациональности: объектная предметность (эмпирическая или теорети­ческая), однозначность, доказанность, проверяемость (эмпирическая или аналитическая), способность к улуч­шению. Важно отметить, что реализация каждого из указанных выше необходимых свойств научной раци­ональности может быть достигнута и достигается су­щественно различным образом в разных типах наук (логико-математических, естественно-научных, инже­нерно-технологических и социально-гуманитарных). Это зависит как от предметной специфики соответству­ющего типа науки, так и от средств когнитивной дея­тельности с релевантным этим предметам внешним опытом.

Можно говорить о существовании четырех основ­ных типов научной рациональности. Логико-матема­тическая рациональность: идеальная предметность, конструктивная однозначность, формальная доказатель­ность, аналитическая верифицируемость. Естественно­научная рациональность: эмпирическая предметность, наблюдательно-экспериментальная однозначность (за счет потенциально-бесконечной воспроизводимости результатов наблюдения), частичная логическая доказа­тельность, опытная верифицируемость (подтверждае-мость и фальсифицируемость). Инженерно-технологи­ческая рациональность: «вещная» предметность, конст­руктивная системность, эмпирическая проверяемость, системная надежность, практическая эффективность. Социально-гуманитарная рациональность: социально-ценностная предметность, рефлексивность, целостность, культурологическая обоснованность, адаптивная полез­ность. Следование каждому из типов научной рацио­нальности приводит к порождению соответствующего вида знания, которое, впрочем, только частично зависит от содержания конкретно выделенной «объектной» сфе­ры. Ибо возможны геометрия как физика, физическая биология, социальная технология, философия матема­тики, история техники и т. д. и т. п.

Ко всеобщим характеристикам понятия «наука», на­ряду с определением науки как рационально-предмет­ного вида познания, относится также выделение в ней трех ее основных аспектов (подсистем): 1) наука как специфический тип знания; 2) наука как особый вид деятельности; 3) наука как особый социальный институт. Все эти аспекты связаны между собой и только в своем единстве позволяют достаточно полно и адекватно опи­сать функционирование реальной науки как целого.