Случай 7

Имя: Филип

Возраст: 55 лет

Семейное положение: не женат

Профессия: инженер

Жизненный урок: Милосердие

Катализатор: мать

Тип: энергетический штамп

Филип — французский инженер-электроник, работающий над уроком Милосердия. Он живет один и поддерживает очень мало связей с другими. Если люди, осваивающие урок Опреде­ления, обычно очень чувствительны и почти боятся говорить что-то другим из-за реакции, которую могут вызвать их слова, то Филип производит впечатление человека, совершенно невосприимчивого к чувствам и реакциям других и заинтересованного только в своих ощущениях. Соответственно, боль­шинство людей, которые знакомятся с Филипом, отстраняются от него как от субъекта абсолютно грубого, эгоистичного или эгоцентричного.

Понятно, что, когда я консультирую таких людей, как Филип, мне нужно быть очень деликатным. Я не могу просто выложить им напрямую, что они ведут себя эгоистично и не­внимательно по отношению к другим. Я должен проявить ди­пломатичность и чуткость к их переживаниям. И вместо того, чтобы сказать, что они отделены от остальных, — им все равно это трудно будет понять, — я обычно подхожу к вопросу более мягко. В данном случае я просто сказал Филипу: «Я вижу, что другие люди воспринимают вас как эгоиста. Правильно?» По­хоже, он был действительно удивлен тем, что я так «попал в точку», и немедленно ответил: «Вы совершенно правы. Черт возьми, как вы это узнали?»

Четко показав Филипу в самом начале, что я вижу, кто он на самом деле, я мог затем осторожно начать разговаривать с ним о его «слепом пятне» — то есть неспособности отмечать какую-либо связь с другими людьми.

«Я вижу, — сказал я, — что вы были очень чувствительным ребенком. Но это так беспокоило вашу мать, что, опасаясь, что кто-то обидит ваши чувства, она делала все, что могла, чтобы вы стали более жестким и менее впечатлительным». Это было в некоторой степени понятно. Во время Второй мировой войны мать Филипа прошла через большие испытания. Ее основной целью было защитить сына и сделать так, чтобы он смог сам позаботиться о себе, если с ней что-либо случится. Поэтому она намеренно стремилась «сделать из него мужчину».

В детстве она постоянно наставляла его, требуя «быть по­жестче», «уметь постоять за себя и быть мужчиной». Не осо­знавая того, мать Филипа научила его быть эгоистом и всегда ставить себя впереди других.

Теперь Филип был не очень доволен соседями, с которы­ми жил в одном двухквартирном доме. По его мнению, они были шумны и бесцеремонны, поскольку осмеливались ходить по дому ночью в обули. Несколько раз он стучал в их дверь и резко говорил им о том, что нужно быть более вежливыми и снимать обувь дома. Конечно, по мнению соседей, Филип был просто грубым и ворчливым стариком, который печется только о себе. И, конечно, они были правы. Но в этом была вина не одного лишь Филипа. Оставив на нем такой сильный отпечаток эгоистичности, его мать стерла в нем последнюю тень чувствительности.

После того как мы поговорили о его матери и некоторых ужасных вещах, через которые ей пришлось пройти (например, ей довелось видеть, как убивали ее собственную мать), Филип начал понимать, почему он стал таким и почему она вела себя подобным образом. После всего, что ей пришлось пережить, его мать имела полное право бояться.

Предложив Филипу свое видение, я смог убрать суждения, как хорошие, так и плохие, о поведении его матери. В то же время это позволило мне осторожно показать ему, что мать была просто катализатором жизненного урока Милосердия, который он подготовил для себя.

К концу 45-минутного сеанса я помог Филипу проследить происхождение многих вещей, которые он никогда не мог по­нять. Сначала ему было трудно разобраться в том, почему я говорю о его матери и детстве, когда проблема была в его со­седях. Но когда у него начала складываться картинка, до него понемногу стало доходить, что здесь имеется некоторая модель, которую нужно рассмотреть. Собственно, я прямо задал ему этот вопрос: «Похоже на то, что эта тема в вашей жизни возникает снова и снова?» Когда он ответил утвердительно, я объяснил ему: «Это то, что мы называем слепым пятном».

Объяснив Филипу его жизненный урок, я рассказал ему, что ключ к исцелению этого энергетического штампа лежит в обретении здорового баланса между заботой о своих потребно­стях и вниманием к нуждам других. Мы все не хотим быть че­ресчур чувствительными, но в то же время важно чувствовать себя связанными с остальными, и это и есть начало сознания единства.

Когда он начал улавливать то, что я говорю, я спросил его, как, по его мнению, чувствовали себя соседи, когда он посто­янно жаловался на их поведение.

— Они, наверно, думают, что я зануда, - сказал он уныло.

— А что по-вашему, вы можете сделать для того, чтобы начать изменять их впечатление о вас и наводить мост между вами? — продолжал я.

— Ну... наверное, я мог бы научиться говорить то, что я думаю, немного по-другому.

— А вы думали когда-нибудь о том, чтобы пригласить со­седку на чай или подарить ей цветы? — спросил я.

— Нет. Я думал только о том, как бы переехать от них по­дальше, — откровенно признался он.

После того как мы еще немного поговорили о жизненных уроках в целом и «слепых пятнах» в частности, мне удалось заставить его перейти на более высокий уровень осознанности и увидеть, как и почему эти модели постоянно повторялись в его жизни. Затем он смог понять, как хорошо он все это для себя подготовил. Он даже выбрал работу, на которой оказа­лось полезно быть оторванным от других, поскольку ему часто приходилось принимать жесткие решения. Будь он более чув­ствительным, это могло бы быть для него очень трудно. Итак, его штамп облегчил ему выполнение наиболее неприятных участков его работы.

С одной стороны, можно было сказать, что работа Филипа помогала ему усваивать его урок, но лично я думаю, что она мешала ему в этом.

Прошел год, и Филип снова нашел меня. Он посетил один из моих семинаров. В тот момент, когда я его увидел, я по­нял, что его жизнь изменилась. Он сидел в первом ряду зала с огромной сияющей улыбкой на лице. Когда семинар закончил­ся, он едва дождался, чтобы рассказать мне, что все его воспри­ятие мира постепенно менялось. Это не всегда было легко для него, но он был полон решимости делать все по-другому.

По его словам больше всего ему помогло то, что я попросил его выявить повторяющиеся модели и использовал выражение "слепое пятно». Ему еще было над чем поработать; он медлен­но, но верно продвигался в эту сторону. Он наконец научился останавливаться, находить время и прилагать усилия, чтобы почувствовать себя на месте других, а также вступать в контакт со своими чувствами прежде, чем начать говорить. Хотя мать его соседки все еще недолюбливала его, он подружился с ее дочерью, и его больше не волновало, что она ходит по дому в обуви.

Вот что я стараюсь делать на частных сеансах — вдохновить людей на установление своих связей, задавая вопросы, которые приводят их к озарению. Я никогда не пытаюсь забрать у них их силу. Наоборот, я часто говорю: «Позвольте рассказать вам историю, потому что это то, что я вижу, и мне бы хотелось знать, насколько это вам подходит. И, пожалуйста, не стесняйтесь перебивать, потому что для меня очень важна обратная связь». Я описываю то, что мне показывают, говоря что-нибудь вроде: «Ваша мама была таким-то и таким-то человеком?» Довольно скоро люди начинают раскрываться и рассказывать о своей матери или отце, о детстве. Тогда я изменяю тему разговора, предлагая им рассказать о своей работе, и вдруг вижу все модели очень четко. Внезапно они говорят: «Да, да. Теперь все понят­но». Вот что обычно происходит на частной консультации.