Конкретность вселенского потопа

Это событие является ключевым для проверки адекватности взглядов Карла Шмитта. Рассуждая в его терминах, можно описать это событие следующим образом.

Конец Восточного блока, воплощавшего в наш век планетарную тенденцию Суши, противостоящей Морю, означает конец того исторического этапа, в котором было возможно эффективное использование концептуаль ной структуры, резюмирующей вторую стадию промышленной революции для глобальной конкуренции с цивилизацией Моря, с Западом и миром, отождествившим свою судьбу с неограниченным развитием раскрепощен ной техники. Иными словами, это был конец адекват ности марксизма. Силы Суши утратили оборонную концептуальность, бывшую действенной, пока условия того ответа, который дал Маркс на современный ему вызов европейской истории, не изменились окончательно и бесповоротно.

Одним из объяснений краха Советского блока является его отставание в сфере технологической конкуренции, причем главным моментом в этом отставании была невозможность адекватно ответить на американскую программу СОИ. Иными словами, Море выиграло техноло гическую дуэль у Суши в сфере эфирократии высоких технологий, связанных со стратегическими изобретения ми в космической области.

Что это означает, с точки зрения диалектики истории?

Первое: Море, породившее импульс технического рывка и в дальнейшем техническую цивилизацию, победило все-таки Сушу, хотя та и заимствовала своевременно и эффективно новейшую (для своего времени) концепту альную технологию у самого Моря. Этот процесс строго совпал по времени с окончанием второго этапа промышленной революции. На теоретическом уровне это стало проясняться с начала 70-х годов параллельно быстрому вырождению коммунизма и социализма в Европе. На практике точка была поставлена в перестройку. Третий этап промышленной революции нуждался, по меньшей мере, в новом Марксе и новом марксизме. Им мог бы стать европейский фашизм, но эта попытка оказалась абортивной как на теоретическом уровне, так и на физическом плане Германия потерпела поражение от более цивилизационно последовательной сухопутной державы (СССР), поддержанной в этом случае Морем (как бывало уже много раз в истории от Наполеона до Первой и Второй мировых войн). Нового Маркса не было, видимо, не могло и не должно было быть.

Второе: Крах Восточного блока означает реальную глобализацию Моря, которое от роли судьи и контролера переходит к роли автократора (самодержца). Это мондиализм, цивилизационная интеграция планеты под эгидой Запада. В религиозном языке для этого события есть только одно название Всемирный Потоп, конец номоса Земли и универсальная доминация номоса Моря. Вспомним также апокалиптического зверя, выходящего именно из Моря[100]. Это влечет за собой окончательный переход от эры противостояния двух стихий к эре покорения одной стихией другой, враждебной ей. Можно сказать, что это начало "универсального мира". Левиафан побеждает Бегемота, Кит Медведя. Триумф Моби Дика над Русским Медведем.

Третье: Морю отныне подчинены остальные стихии покоренная Суша (побежденный враг, Hostis), Воздух и Эфир (естественные союзники, солидарные с водной диалектикой, Amicus) служат идеовариациями Моря, подручными стихиями планетарного Корабля, Мирового Острова (World Island, в терминах Спикмена, а не Макиндера). Это эра One World, постиндустриальное общество, эпоха глобальной информатизации и автоматизации. На языке самых авангардных интуиций Маркса это называется "реальной доминацией капитала"[101]. Время исчезновения идеологий, время постмодернизма и "конца истории".

Вызов открывшегося Океана, принятый англосакса ми, давшими ответ, который воплотился в техно-инду стриальном рывке, отлился в современную западную цивилизацию, подчинил весь мир и обрел окончательную форму в глобальной автократии Америки, того самого континента, с обнаружения которого Колумбом и начался "современный мир". Этот вызов завершил свое историческое проявление в крахе Восточного блока, в перестройке и распаде СССР. Раскрепощенная техника (entfesselte Technik) преодолела все внешние преграды. Власть Моря отныне абсолютна. Она воплощена в гегемонии технократического Запада, стратегическом первенстве США, доминации текучего капитала, полной размытости традиционных ценностных структур. Собствен ность, наследство, брак, жилище все это утратило то значение, которое имело в эпоху сухопутного существо вания, в эпоху номоса Земли.