Глава III Из бедного студента – в богатого предпринимателя

Артур довольно неплохо закончил школу благодаря тому, что с февраля родители наняли репетиторов, они мечтали, чтобы он поступил в хороший институт. Он много занимался и при поддержке отца поступил в престижный московский институт. В первый год обучения была очень большая нагрузка, на второй год появилось больше свободного времени, и он стал вместе с друзьями посещать различные вечеринки, но это его не особо веселило и привлекало.

Суть вечеринок была в бездумном веселье, в том, чтобы напиться, довольно пошло нашутиться и провести ночь с какой‑нибудь девушкой, лишенной каких‑либо моральных норм. Наутро, просыпаясь с человеком далеко не любимым, физически ощущая себя хорошо и даже почему‑то героем, но при этом нет внутреннего удовлетворения, чувствуешь опустошение и тупость в голове. Он подумал, неужели в этом смысл жизни?

И он предпочел ходить по театрам и встречаться с интересными людьми, что вызывало ухмылки у многих его однокурсников, но его это не задевало.

Также его заставляли задуматься о смысле жизни институтские преподаватели. Таких людей невольно воспринимали как лидеров общества, ожидалось, что они должны были знать ответы на многие вопросы и способствовать процветанию общества.

В институте платили хорошую зарплату, предоставляли льготы и было достаточно легко получить научные звания, поэтому многие преподаватели, которые были в прошлом выпускниками этого вуза, стремились работать здесь и после окончания учебы. Проработав где‑то 10–30 лет, возвращались на преподавательскую должность в родной институт. Артур наблюдал за ними и видел, что они были не самыми счастливыми людьми.

Для того чтобы попасть на кафедру, некоторые из них пользовались не очень красивыми приемами: рассказывали друг про друга нехорошие вещи, подсиживали своих коллег, всеми путями старались остаться – использовали свои связи. Некоторые из них спивались, особенно те, кто получал максимально высокую зарплату, имели хорошую квартиру, защитили докторскую степень, и в будущем их ожидала неплохая пенсия…

Один из преподавателей его удивил. Он читал лекции по научному коммунизму и много говорил о нравственности. А в самом начале перестройки ушел из института и открыл рядом с ним кабак – зарабатывал деньги, продавая спиртное студентам и участвуя в различных аферах.

Артур размышлял над всем этим не раз и задавал вопросы преподавателям о смысле жизни. Ему говорили, что смысл в том, чтобы состояться социально. «Мы должны стать социально успешными личностями, состояться профессионально, стать, например, инженером, военным, врачом, руководителем…»

Такой подход был не нов для него, ведь и в школе учили подобному. «Ну, хорошо, – думал он, – я посвящу 20–30 лет своей жизни тому, чтобы стать вот таким уважаемым профессором.

И в этом заключен смысл жизни?»

А однажды он был на встрече с известным артистом, достигшим всего, о чем только мог мечтать в своей карьере: славы, денег, поклонников… И тот сам признался, что с каждым днем ощущает себя все менее счастливым, хотя у него очень нескучная жизнь.

Это хоть и заставляло Артура задумываться о своей дальнейшей судьбе, но он все равно понимал, что важно для начала закончить институт, а потом уже действовать.

Еще со школьных лет Артур понял, что тело не вечно и все мы смертны. Но все же за телом нужно следить, без здоровья мы ничего не достигнем, да и просто не сможем наслаждаться жизнью. И он с удовольствием активно занимался различными видами спорта, закалялся, ходил летом в походы.

* * *

Перед самым выпуском Артура из института (это была вторая половина 1980‑х годов) началась перестройка.

На последнем курсе он прочел книгу А. Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ». Он увидел гнилость системы, построенной на обмане и насилии, применяемым к десяткам миллионов людей. Никакого желания работать в государственном аппарате у него не было, хотя ему предлагали работать там и даже периодически ездить в командировки за границу, что считалось верхом мечтаний. Он с легкостью отказывался от всех лестных предложений.

Он хорошо сдал экзамены, получил красный диплом. И остался еще на 2–3 месяца в общежитии, так как во время тренировки упал и сильно повредил колено.

В то время начали появляться первые ласточки свободы слова: вещание на телевидении без коммунистической цензуры и различные газеты. Новая веха в экономике ознаменовалась появлением кооперативных магазинов и ресторанов.

В институтской столовой во время обеда он познакомился с неким Орловским. Тот за плату попросил присмотреть несколько раз за какими‑то привезенными ящиками: «Все равно ходить не можешь – хоть заработай», – сказал он Артуру, подмигивая.

Фамилия Орловскому подходила – он и правда был похож на орла. Хоть его имя и отчество – славянские, он был евреем по происхождению и называл себя «кооператором» или «бизнесменом». Орловский занимался поставками различного оборудования для института на коммерческой основе.

Месяцем позже они снова столкнулись в институтском кафе, разговорились, подружились. Орловский запомнил этого честного и ответственного парня и предложил Артуру работать с ним за хорошие деньги. Работа была довольно интересной, они много путешествовали. Основная задача заключалась в том, чтобы сначала что‑то купить, а потом это что‑то продать.

Орловский обладал коммерческой жилкой и знал, что, когда и кому может пригодиться. Он открыл несколько подпольных цехов, в том числе по пошиву трусов. Они успешно продавали продукцию и получали большую прибыль. Помимо хорошего заработка с каждой удачной сделки Артур получал хорошие проценты и уже через год стал очень богатым человеком. За неделю он мог легко заработать столько, сколько ректор их института получал за весь год. Но при этом не нужно было ходить на партсобрания и участвовать в служебных интригах.

Артур купил новые «Жигули», огромную, хорошую квартиру в Москве, новую квартиру родителям и их давнюю мечту – дачу.

Как‑то в одном из «рабочих» путешествий, еще в самом начале совместной деятельности, он спросил Орловского, для чего вся эта суетливая жизнь. И Орловский сказал ему следующее: «Ты можешь социально состояться, но если у тебя нет денег, то в этом нет смысла. Если есть деньги, ты можешь делать все, что захочешь, и иметь все, что захочешь, и заниматься, чем захочешь». И Орловский заразил Артура стилем жизни «деньги ради денег».

Артур решил год поработать с Орловским и пойти по своему пути, но… хотя он достиг всего, чего хотел, мог отдыхать везде, где хотел, что было мечтой многих, но у него появлялись все новые и новые материальные желания, и он все глубже нырял в этот водоворот жизни, из которого выйти оказалось не так и легко.

* * *

Через полтора года произошло событие, которое резко изменило ход жизни Артура. Однажды вечером они выходили с Орловским из машины, направляясь поужинать. Перед ними остановились два автомобиля: шестисотый «Мерседес» и новая «девятка» ВАЗ, из которых вышли огромные парни. Они взяли Орловского за горло и несколько раз ударили об стену.

Артура они приняли за его водителя и сказали, что если он пошевелится, то изрежут, и усадили на мокрый асфальт. Лица парней не предвещали ничего хорошего. Они стали выспрашивать Орловского, почему он им не отдал деньги. Хотя было еще не очень темно и люди ходили по улице, никто не посмел их защищать или даже позвонить в милицию.

Парни пригрозили, что если Орловский не отдаст им крупную сумму денег, то они сделают много нехороших вещей с ним и его родственниками. Артур испугался: откуда у них такие суммы? Парни уехали. Орловский дрожал от страха. В ресторане он не мог есть и срывающимся голосом рассказывал, что у него было свое прикрытие, местные «братки», потом появились более сильные (многочисленные выходцы с Северного Кавказа), которые потребовали все его деньги и имущество. Орловский сказал Артуру, что вместе больше работать не получится и лучше ему держаться подальше и что надо закончить дело и отдать деньги этим парням, иначе с ними шутки плохи.

Артур потом узнал, что через несколько дней эти ребята схватили его дочерей по дороге из школы, силой посадили в машину, напугали, просили передать отцу, что в следующий раз увезут, помучают и, если они выживут, вернут папе. Смертельно перепуганные дочери пришли домой и рассказали все маме. Жена потребовала, чтобы Орловский немедленно отдал деньги.

Орловский распродал все, что мог, включая две свои большие квартиры, но все равно не хватало около 5000 долларов, которые ему дал Артур, чем очень удивил Орловского (на эти деньги тогда можно было купить большую квартиру или 5–10 подержанных машин). Далее Орловский неожиданно исчез из его жизни, по слухам, он уехал в Израиль и потом перебрался в Западную Европу, где пережил сильный инфаркт.

* * *

Артур все воспринял спокойно, было жалко смотреть на пожилых сотрудников, которых он вынужден был уволить, и он понимал, что вряд ли они найдут место с такой хорошей зарплатой, какую платил им Орловский.

Потом последовал неожиданный «обвал» рубля. Так как деньги Артура были вложены в квартиру и машину, а также несколько тысяч долларов у него было наличными, то он потерял немного. Он разменял свою большую трехкомнатную квартиру на две. Одну он стал сдавать, в другой жить. Денег от сдачи квартиры внаем вполне хватало на жизнь плюс у него были еще сбережения в запасе. Он продал несколько золотых вещей, которые купил еще, когда занимался бизнесом с Орловским.

И снова эти мысли… Он лежал в квартире и думал: зачем все это?

У него остались связи в сфере бизнеса, и он знал, какая деятельность принесет много денег, но не торопился кидаться в новый водоворот… Самое интересное – он потерял тягу к деньгам. Это был не страх… Он осознал: можно зарабатывать деньги всю жизнь, а лишить их могут очень быстро. Преступники, экономический кризис… Он увидел, что многие люди потеряли за один день то, что зарабатывали в течение 20–30 лет. Все эти деньги вдруг обесценились в раз, и вся их жизнь оказалась пустым зарабатыванием. Что интересно, что чем больше денег теряет человек, тем больше он страдает…

Он подумал: «Даже если будет самый надежный банк, даже если я смогу зарабатывать огромные деньги и все иметь, неужели в этом смысл жизни?»

Через месяц после исчезновения Орловского произошло событие, которое также очень повлияло на подход Артура к жизни.

Глава IV Послание с «того света»

Пролежав в больнице неделю, от сердечного приступа умер отец Артура. Как только ему сообщили о госпитализации отца, он сразу же выехал. Отца с детства болел астмой, а последней зимой он переболел воспалением легких, что усугубило его положение.

Врачи сказали, что нужны дорогие лекарства, которые Артур сразу же оплатил. Но все же врачи признавались, что даже если отец и выживет, он останется инвалидом. За эти последние дни они общались больше и искреннее, чем за всю жизнь.

Когда отца перевели из реанимации в палату и Артур навестил его, тот рассказал, что пережил клиническую смерть, прошел по тоннелю, а потом видел со стороны все, что происходило в операционной. И якобы встречался с родственниками, которые уже умерли и которые сказали ему: дай наставления сыну и возвращайся к нам. Также отец сказал про какой‑то свет, полный любви, которую на земле почувствовать практически невозможно. Даже небольшое соприкосновение с ней давало огромное блаженство и умиротворение.

Артур не слишком вникал в слова отца, потому что ему казалось, что он все еще бредит.

Когда Артур вечером вышел из больницы, то увидел большой лоток с книгами и журналами и решил купить себе что‑нибудь почитать, чтобы как‑то скоротать время в гостинице. Первое, что попалось ему на глаза, была книга Р. Моуди «Жизнь после жизни». К утру он ее прочел и шел к отцу под большим впечатлением от нее…

В книге врач и ученый делал предположение на основе работы со многими людьми, пережившими клиническую смерть, что придумать все эти многочисленные случаи невозможно, многие и многие рассказывали в целом то же, что и отец Артура… Больше всего его поразило и обрадовало, что с разрушением физического тела жизнь души не заканчивается.

Когда Артур навещал отца во второй раз, тот рассказал ему всю свою жизнь, попросил прощения. Артуру важно было это услышать, так как он с детства думал, что отец его не любит. Но отец рассказал, что он много работал, чтобы обеспечить сына лучшим – хотел дать ему образование и нравственное воспитание. Также он был строг с сыном, потому что знал, как быстро подросток может попасть под плохое влияние.

Отец попросил прощения за то, что несколько раз ударил сына в детстве. Артур понимал, что строгое отношение отца дало ему много сил стремиться к чему‑то хорошему впереди, и вообще благодаря отцу он состоялся как личность. Воспитание сына было целью жизни отца. «В общем‑то, достойная цель, – отметил про себя Артур, – если у меня будут дети, я также попытаюсь дать им лучшее». Они обнялись и попросили прощения друг у друга.

Третья встреча с отцом просто потрясла Артура, поэтому, вернувшись в гостиницу, он записал то, что вспомнил, в свой дневник.

* * *

…Когда я подошел к палате, там бегали перепуганные врачи. Оказалось, отец стал задыхаться ночью, и его едва откачали. Но положение практически безнадежное, как доложил мне дежурный врач.

Отец лежал очень бледный и умиротворенный. Увидев, что я зашел, он начал говорить:

– Я опять… там… был… Те, кто жил недостойно – сложно им там, а таких сейчас большинство… И что поразительно – там совсем другое понимание добра и зла. Многие люди, которые тут считались очень хорошими, там были сильно наказаны, и наоборот. Главное там – судиться: от души, от сердца ли ты делал что‑то или от эго, главный грех – это эгоизм. Жаль людей, в невежестве мы живем, совсем не те ценности, мало таких, кто идет своим путем, предназначенным ему.

А это, оказывается, большой грех – идти чужой дорогой.

– ??? Как ты себя чувствуешь, пап? Может принести что‑то?

– Уже ничего не нужно, немного мне осталось.

– Да брось, пап, все будет хорошо.

– А почему ты думаешь, что смерть в должный час – это плохо? Да и вообще смерть – это просто переход в другое состояние, другую форму жизни. Представь, как ты уезжаешь в другую страну и все вокруг новое, но там много душ тебе знакомо.

– ???…

– Передо мной за несколько секунд прокрутилась вся жизнь, удивительно. Жаль, что я так много работал и так мало времени проводил с вами, друзьями, мало отдыхал и практически не занимался по‑настоящему духовным развитием. Оказывается, ради этого развития мы и приходим в этот мир…

– Пап, но мы же ходили в театр, на выставки, помнишь, как вы меня иногда насильно таскали на все культурные мероприятия?

– Это не духовное развитие, многие эти артисты, оказывается, еще страдать будут за совращение людей, и сильней других. Подлинная культура должна приводить людей к Богу, сынок…

– Пап, так что лучше кабаки с пьянками и гулянками?

– Это еще хуже.

– Мрачно как‑то все, пап.

– А ты давно был в театре или кабаке? Обходишься же без этого…

– Просто времени как‑то нет, но если будет хороший спектакль или фильм, то обязательно посмотрю, разве это плохо?

– Хороший… все меньше сейчас хороших.

– Пап, а почему тебе не поверить, что ты выздоровеешь и станешь правильным и поможешь в этом людям?

– Нет, я задержался проститься с тобой, попросить прощения еще раз за все и попросить тебя отдать мои долги, оказывается, нельзя умирать с долгами… Если бы я узнал все это раньше, то начал бы учить этому людей.

– Что именно, что театр – это плохо?

– Нет, что пришли мы сюда духовно развиваться и все наши беды от эгоизма и от того, что мы не стремимся к любви. Сынок, займись этим.

– Может, это не мое предназначение, ты же сам говорил, что у каждого свой путь.

– Эта деятельность выше всякого предназначения – это главная цель для каждого живого существа. За эту короткую жизнь мы очень многого можем успеть достигнуть.

Артур не знал, что сказать, и вообще, что делать.

Отец беспокоился о своих долгах: кому‑то книгу вернуть, и соседке – 2000 рублей. Передал матери, что он ее очень любит и желает ей устроить хорошо свою жизнь после его смерти. Он попросил, чтобы пришел священник и отпел его, а потом отец сказал, чтобы Артур пожертвовал священнику, сколько он скажет (что было очень необычно для того времени).

В три часа дня отец стал внимательно смотреть на икону, которая висела над входом в палату (их совсем недавно развесили какие‑то пожилые женщины для тяжелобольных), повторяя какие‑то молитвы шепотом и минут через 15 сделал глубокий вдох и ушел… именно ушел, а не умер, так Артур это ощутил. От отца исходило умиротворение, и на лице его застыла улыбка…

* * *

Дальше Артур помнил все как в тумане: похороны, священник, раздача долгов, возвращение в Москву…

* * *

Мать Артура в то время жила на Дальнем Востоке у родителей. Она приехала уже после похорон, спустя несколько дней, когда утихомирилась бушевавшая в деревне буря и связь была восстановлена, – только тогда до нее смогли дозвониться.

У нее было много подруг и родственников в городе, которые поддержали ее. Через год она вышла замуж за замечательного человека, и Артур с каждым годом общался с ней все меньше. Где‑то он прочитал, что чем больше любовь между супругами, тем скорее они находят новых партнеров. Родственные узы все меньше удерживали его от ведения той жизни, которую бы он хотел вести сам.

Этот случай снова заставил задуматься Артура, ведь отец был достаточно молодым (ему не было даже 50 лет), а так внезапно ушел… Вопрос о смысле жизни возник снова. «Ведь это все так временно, – думал он, – ведь в этом нет никакого смысла».

Более того, он стал бояться смерти. Он понял, что также когда‑нибудь умрет, и, может быть, ему остался год, два, три, но об этом никто не знает.

Несколько месяцев назад один молодой парень, его сосед, был сбит машиной, погиб на месте, и вот теперь и отец умер в 50. Он думал, что умрет в 80–100 лет, а оказалось, что может умереть значительно раньше, и вопросы о смысле жизни вновь стали беспокоить его.

После похорон отца он пару недель читал книги, гулял в одиночестве на природе. Он не знал, что каждый день приближает его к встрече, которая очень изменит его жизнь.

Слова отца перед смертью, книги о якобы существующей жизни после смерти сильно повлияли на него, но стройной картины мира у него так и не сложилось, он вобще потерял интерес к мирской жизни.

Однажды позвонил его институтский друг и пригласил пожить на даче, так как родители уезжали за границу и некому было присматривать за домом и поливать цветы. Артур согласился. Ему хотелось побыть одному. Прошел всего месяц со дня смерти отца.

Артур заехал к другу за ключами от дачи и на следующее утро был готов ехать.

Глава V Встреча со «святым отцом»

На следующее утро Артур вышел из квартиры рано – хотел купить продуктов, съездить по делам, но не успел он выйти из дома, как услышал звук церковного колокола. В начале 1990‑х это было довольно необычное явление для Москвы, к которому еще не успели привыкнуть. И он вспомнил, что недалеко от них есть церковь, которую открыли примерно два года назад, и сейчас туда приходит очень много людей по воскресеньям.

Видимо, был какой‑то праздник: чем Артур подходил ближе, тем большим становился поток людей. Кто‑то шел из церкви, кто‑то шел по направлению к ней. Несколько женщин были одеты в длинные юбки и платки, что также несколько удивило его.

У него не было какого‑то определенного отношения к церкви. Как‑то зашел, поставил свечки, поприсутствовал на службе. Прабабушка Артура крестила его в детстве и много рассказывала о православной вере. В тот раз он зашел, скорее чтобы отдать дань уважения ей. Но в церкви он услышал, как какая‑то пожилая женщина ворчала и ругала других людей, и это дополнялось мрачной атмосферой, царившей в той церкви, что произвело на него тяжелое впечатление, и больше туда ходить ему не хотелось.

После того как он прочитал «Архипелаг ГУЛАГ» и еще несколько статей в газетах, где говорилось, что практически не осталось священников, которые не были бы связаны с советской властью и не работали бы на КГБ, доверие к ним и церкви пропало.

* * *

Он шел, наслаждаясь чудным солнечным утром, пением птиц. И вдруг увидел идущего ему навстречу священника, довольно молодого, бородатого, длинноволосого, с пристальным взглядом в его сторону. Ему стало несколько некомфортно от этого взгляда. Он попытался опустить глаза, ускорить шаг, но вдруг услышал, как его громко зовут по имени: «Артур! Артур!»

Он не мог ожидать, что священник окликнет его… но в момент, когда раздалось шутливое «Артурыч», он понял – зовут его. На первых курсах института его прозвали Артурычем. Почти у каждого была какая‑то кличка. Артур остановился, сомнений не было: обращались к нему. Священник, светясь очень доброй улыбкой, спросил: «Артурыч, не узнаешь?» И вдруг он вспомнил. Как будто на него вылили ушат холодной воды: «Жека?» Эта кличка в институте принадлежала Евгению, то есть Женьке.

Жека был родом из Вологодской области. Его папа был начальником в районном центре и сделал все, что мог, чтобы сын поступил в столичный институт, но сын учился не слишком хорошо и был выгнан за драки и пьянку уже на втором семестре в конце первого курса. И никаких хороших впечатлений о себе он не оставил. Особенно было неприятно, что Жека подозревался в воровстве среди однокурсников, а это считалось последней низостью. Он не был пойман на содеянном, но два раза, когда он оставался дежурным в общежитии, там пропадали деньги и ценные вещи. Доказать его вину не смогли, хотя больше никого на этаже не было.

В общем, никаких хороших впечатлений о Жеке у Артура не было. Глядя на Женю и пытаясь улыбнуться в ответ, внутри он испытывал сильное смятение, проносились мысли: «О Боже, уж если такие люди пошли в церковь…»

В доли секунды перед ним пролетели картины прошлого. Он замешкался, не имея никакого желания общаться со «святым отцом», как он про себя назвал Женю. Обменявшись любезностями, Артур спросил: «Так как тебя называть? Отец Евгений, наверное?» Тот отвечал: «Да ладно, брось… Не совсем так, но это сейчас неважно. Я просто рад тебя видеть. Я понимаю, о чем ты сейчас думаешь. Явно хороших воспоминаний у тебя обо мне не осталось. Я представляю… Но я очень рад тебя видеть. Если хочешь, можно пообщаться. Я тебе многим обязан. Когда‑то на лекции по философии ты поднял очень важный вопрос о смысле жизни, твой спор с преподавателем очень повлиял на меня, не раз под обстрелом я вспоминал это».

Артур пропустил мимо ушей высказывание Жеки про обстрел. Вспомнил только, что действительно много обсуждал важные жизненные проблемы и спорил на занятиях по философии, пока ему комсорг группы не намекнул, что если он хочет закончить институт, то лучше прекратить это делать.

Артуру неудобно было отказывать в общении, хотя желания и не было, но что‑то внутри говорило, что стоит согласиться.

И скорее из вежливости он сказал: «Да, давай».

Они зашли в только что открывшееся кафе и сели на улице. Артур коротко рассказал о себе, ничего, мол, интересного и попросил Жеку рассказать о своем «божественном изменении». Тот стал рассказывать.

Артур делал вид, что слушает, сам же обдумывал, как бы побыстрее закончить общение со «святым отцом». Они заказали сладости, и Жека нараспев, с вологодским акцентом, начал рассказывать свою историю, и чем больше он говорил, тем больше завораживал его рассказ. Они провели за общением около трех часов. И Артур, придя домой вечером, вновь записал этот рассказ максимально близко к тексту к себе в дневник, ему захотелось это показать своим будущим детям.

* * *

Жека рассказал, что он проездом в Москве на несколько дней. Он служит в одном из небольших приходов, что сейчас не хватает священнослужителей, так как увеличивается количество прихожан и открывается много церквей.

Он приехал на церковные праздники, встречу и обучение.

У него есть невеста – искренняя, верующая девушка.

Когда Жеку выгнали из института, ему дали очень плохую характеристику, его отец даже не захотел помогать ему, сказав: «Ну иди, служи в армии. Я служил, и ты служи. Не хотел учиться? Армия научит». И хотя у него были возможности либо откупить сына от армии, либо устроить в «теплое» местечко, отец ничего делать не стал, так как был очень зол на сына.

Заканчивался весенний призыв. В военкомате после медкомиссии к Жеке подошел подполковник и грубо спросил:

– Что, драться любишь? Драчун, говоришь, горячий хлопец? Ну что ж, отправим тебя туда, где ты, я думаю, надерешься и твое искусство даже пригодится. Хочешь в десантники? Не боишься?

– Нет.

– Ну, тогда – с Богом, в добрый путь.

Его отправили в десантные войска, в Туркестанский военный округ, в Ферганский боевой десантный полк. Все знали уже через несколько дней, в поезде, что скорее всего они все отправятся в Афганистан, потому что в Фергане была учебка, а полк который стоял там и принимал активное участие в боевых действиях в самом Афганистане.

От этого Жеке стало страшно, потому что и в их родном городе, и в Москве он знал много людей, которые были ранены, или погибли, или кого‑то потеряли в Афганистане. Хотя в газетах мало писали об этом, а если и писали, то хвалебные статьи, и только тот, кто умел читать советские газеты между строк, понимал, насколько там опасно и плохи дела.