ЧАСТЬ III. Проблемы общей теории перевода 193

можно возразить, что различие между «голубой» и «синий» в данном случае несущественно и может рассматриваться как коммуникативно (и трасляци-онно) нерелевантная информация. В некоторых слу­чаях даже микроконтекст помогает устранить нео­пределенность: blue sky будет переводиться скорее всего как «голубое небо», a blue eyes — как «голу­бые глаза». В некоторых случаях полезно обратить­ся к более широкому контексту, а иногда следует проанализировать текст всего произведения. Пред­ставляется, например, что перевод названия извес­тного музыкального произведения Дж.Гершвина «Rapsody in Blue» как «Рапсодия в голубых тонах» неточен, поскольку из самой стилистики музыки следует, что автор имел в виду нечто более темное, более грустное (вспомним английское выражение blue mood — «грусть, грустное настроение», а так­же этимологию слова blues в значении «блюз» как музыкальный жанр).

Широкозначными можно считать и такие слова ИЯ, которые могут переводиться на ПЯ рядом более или менее синонимичных слов: Не is courageous — «Он храбр» (варианты: «смел», «отважен»). Здесь выбор варианта зависит прежде всего от предпоч­тений переводчика. Как пишут СА.Семко и Г.П.Ря­бов, принципиальная неустранимость многовариан­тности перевода одного и того же оригинала на один и тот же язык порождает некоторую неопределен­ность перевода: оригинал-то ведь один²⁶⁴. Отсут­ствие грамматической категории рода в английском языке не позволяет идентифицировать пол лица, к которому обращается Шекспир во многих своих сонетах. А потому в переводе 57-го сонета В.Я.Брю-сова адресатом является мужчина, а в переводе того же сонета, выполненном С.Я.Маршаком, адресат — женщина. Как справедливо замечает Л.С.Бархуда­ров, в данном случае переводчику нелегко обосно­вать выбор формы того или иного рода при перево-

²⁶⁴ Там же. С. 124. 7-4274