Россия на современном этапе.

Следствием августовских событий 1991 г. стало перемещение государственно-политической власти, сосредоточенной прежде в союзном Центре, в республики, и в первую очередь, в Россию. Российский президент, правительство, Верховный Совет в течение нескольких дней обрели власть, которой они тщетно добивались у Центра почти полтора года. Причем это произошло достаточно неожиданно. По свидетельству одного из лидеров «Демократической России» Г. Попова, так скоро «никто не рассчитывал оказаться у власти». Проблема воплощения в жизнь радикальных реформ, вынашивавшихся и оттачивавшихся с 1989 г., стала реальностью.

Однако при наличии у демократов общей идеологии реформ у них не было сколько-нибудь проработанной и обоснованной программы конкретных экономических и политических преобразований. Тем не менее к концу 1991 г. даже умеренные демократы решительно отвергали идею государственного экономического регулирования, а «регулируемый рынок» считали такой же нелепостью, как «жареный лед». Творцы магистральной линии новой идеологии во главе с Е. Гайдаром исходили не из того, что возможно было построить в России на основе и с учетом наличествующего социально-экономического, политического и социокультурного материала, а из того, как должно быть обустроено российское общество в соответствии с определенными идеалами.

По достижении власти ядро «Демократической России» стали раздирать противоречия. Декларированные политические доктрины, такие как разделение властей, правовое государство, верховенство конституции не выдерживали испытания на прочность. Возникли серьезные разногласия между законодательными и исполнительными органами власти, оказавшейся в руках победителей. Мэры Москвы и Санкт-Петербурга (Г. Попов и А. Собчак) вошли в конфликт с городскими Советами по вопросам верховенства в проведении реформ. Отдельные демократы, такие как сопредседатель движения «Демократическая Россия» Л. Пономарев, еще недавно требовавший твердо следовать всем принципам правового государства и бичующий большевизм за нарушение законности, предложил правительству чисто большевистский метод в проведении реформ: «В революционном темпе раздать землю, провести приватизацию в промышленности, торговле... Действовать так, как действовал Ельцин в дни переворота. Да, ряд его указов, принятых в критической обстановке, носит антиконституционный характер. Но я назвал бы их гениальными. Они абсолютно отвечали политическим потребностям. То есть нам надо быть прагматиками».

Вследствие идейного конфликта в руководстве «Демократической России» в сентябре-октябре 1991 г. между ортодоксами, следовавшими политическим обещаниям, и прагматиками, уповавшими на политическую целесообразность, из движения вышли «крайние радикалы», христианская партия и др. Политическая опора российского правительства резко сузилась.

Усугубляло положение еще и то, что в первые месяцы после путча новая власть была занята разрушением КПСС и ее структур, созданием института «наместников» на местах, борьбой с союзным правительством за перераспределение прерогатив. Экономическая же программа была обнародована Ельциным только в октябре на пятом съезде Советов народных депутатов России. В отличие от программы «500 дней», сроки ее реализации не обозначались, но было ясно, что основные меры должны быть осуществлены в 1992 г.