Юлия Борисовна Гиппенрейтер. О более глубоком понимании ребенка – следующие истории.

 

О более глубоком понимании ребенка – следующие истории.

Первая – из письма матери.

 

Мой семилетний сын уже две четверти ходил в школу один, благо она находится в соседнем дворе. Однако, посовещавшись, мы с мужем решили, что будет спокойнее, если он, приходя в школу и уходя из нее, будет звонить нам по телефону из вестибюля. Мы договорились с ребенком, и в первый день все прошло замечательно. На следующий день он не позвонил, мне пришлось в панике бежать в школу. Вася заявил мне, что забыл. На следующий день повторилось то же самое.

– Почему ты забыл? Я же напомнила, когда ты уходил! – беспомощно возмущалась я.

Все штрафные санкции Вася переносил стоически. Стоял в углу, безропотно принимал запрещение смотреть мультфильмы. Но назавтра опять не звонил. В ответ на все вопросы он безнадежно повторял, что просто забыл.

Исчерпав весь педагогический арсенал, я решила воспользоваться советами из книги «Общаться с ребенком. Как?». Не надеясь на успех, я спокойно предположила:

– Тебя, наверное, мальчишки дразнят…

– Да, – сразу сказал Вася виновато, – они говорят, что я маменькин сынок!

 

 

Мы долго разговаривали, и я почувствовала, как трудно было ему, привыкнув к самостоятельности и к сознанию своей взрослости, звонить мне и отчитываться под насмешливыми взглядами одноклассников.

– Знаешь, ведь мы с тобой друг друга не поняли, – сказала я. – Я совсем не хотела, чтобы ты вел себя как маменькин сынок. Это я чувствую себя маленькой и беспомощной, когда беспокоюсь за близких мне людей. Я мучаюсь и очень-очень боюсь. А ты как взрослый и сильный мужчина избавляешь меня от страха, если звонишь.

Честное слово, с тех пор он не позвонил только один раз – когда в школе сломался телефон!

 

 

В этой истории мама вникла в трудное положение мальчика, который не хотел выглядеть «маменькиным сынком». Она догадалась об этом без его прямых слов. Такие догадки означают способность родителя «услышать» скрытые переживания ребенка и сказать о них. Это активное слушание на более глубоком уровне.

 

Еще один запоминающийся случай мы находим в книге американского психолога Ле Шан.

 

 

Когда праздник по случаю дня рождения Дэвида подходил к концу, его младший брат Питер начал вести себя чудовищно. Четырехлетнему малышу было тяжело пережить, что мать и отец сосредоточили все свое внимание на Дэвиде. Когда отец протянул ему стакан молока, Питер ударил его по руке и сказал: «Я не люблю тебя, уйди и оставь меня одного!».

Отец мог бы задать ему суровую трепку, сказать, что он гадкий мальчишка, и отправить в постель без ужина, но он поступил иначе: серьезно посмотрел на Питера, тот в ответ посмотрел на него широко раскрытыми глазами, потрясенный сам своим поведением. Затем он взял мальчика на руки и сказал:

– Бедный Питер, ты огорчен и рассержен. Давай пойдем в твою комнату и отдохнем.

 

Внутренний смысл агрессивного выпада мальчика был ровно противоположным его поведению: «Мне так нужна ваша любовь, и я так долго ее жду!» Отец услышал это «скрытое послание» и дал ребенку то, чего ему не хватало.

 

Когда родитель «слышит» скрытые переживания ребенка и деликатно сообщает ему об этом, он устанавливает с ним самый глубокий контакт.

 

За возникающими проблемами могут стоять и скрытые этические переживания ребенка, важные для формирования его личности.

Приведем разговор матери с десятилетним сыном.

 

– Мам, можно я пойду поиграть к Пете?

– Нет, уже поздно, через полчаса ложиться спать, а мы еще не ужинали.

– Ну, мам, я на немножко! Петя так ждет!

– Нет-нет, я же сказала, поздно!

– Ну, мамочка! Мне так нужно!

– Ты ведь знаешь, что упрашивать бесполезно.

– Знаю. Но что же мне делать, ведь я обещал!

 

Здесь для матери возникла проблема: мальчик обещал и беспокоится, что нарушит слово. К этому беспокойству надо отнестись со вниманием и уважением – ведь дело касается моральных переживаний сына. В результате мать сочла необходимым не настаивать тупо на своем, а продолжила разговор:

 

– Ты обещал, и тебе будет неудобно не сдержать слово.

– Ну да, конечно! Он ведь ждет!

– Вообще-то, ты прав, так оставлять дело нехорошо. Мне нравится, что ты об этом беспокоишься. Давай подумаем, как быть.

В последних фразах мать сделала несколько замечательных вещей: она показала, что слышит и понимает беспокойство сына, одобряет желание сдержать слово, и пригласила подумать на равных. Дальше обсуждались разные варианты: позвонить Пете, зайти к нему вместе и объяснить, договориться поиграть завтра… В целом разговор принял дружеский тон, и противостояние отпало. Почему? Потому что мальчик почувствовал понимание в важных для него вопросах. Итак, стоит помнить:

 

Уважение личных, морально-этических переживаний ребенка – одно из главных условий настоящего контакта с ним.

 

К такому пониманию обычно ведет практика углубленно активного слушания.

Следующий пример взят из книги Милтона Эриксона, которого можно назвать великим мастером контакта и психологической помощи. На его опыте учится уже не одно поколение психологов.

Это история о том, как Эриксон сумел поговорить с собственным сыном, попавшим в беду. Для нас она особенно ценна тем, что сопровождается комментариями самого автора.

 

Трехлетний Роберт упал с лестницы, рассек губы и вогнал передний зуб обратно в десну. Он истекал кровью и громко кричал от боли и страха. Мы с женой поспешили ему на помощь. Едва увидев, как он лежал на земле, рыдая, с полным крови ртом, можно было понять, что ситуация требует принятия срочных и правильных мер.

Никто из нас не попытался поднять его. Вместо этого, как только он сделал паузу, чтобы набрать в легкие воздуха для нового крика, я быстро сказал ему просто, твердо и с сочувствием: «Ужасно болит, Роберт. Тебе страшно больно». И сразу же, без малейших колебаний, мой сын понял, что я знаю, о чем говорю. Теперь он мог слушать меня и доверять мне, поскольку я продемонстрировал, что полностью понимаю его ситуацию.

Затем я сказал Роберту: «И это будет еще болеть». Сделав это простое утверждение, я выразил в словах его страх, и озвучил то, как он понимал свою ситуацию. Ведь в этот момент он знал, что впереди его ждут только страдания и боль.

Следующий шаг для него и для меня был очень важным. В тот момент, когда он сделал очередной вдох, я сказал: «И ты очень хочешь, чтобы перестало болеть». И снова мы находились в полном согласии, я оправдывал и даже поощрял его желание. Это было его желание, его настоятельная потребность.

Определив всю ситуацию таким образом, я мог теперь сказать то, чему можно было поверить. Это было такое внушение: «Может быть, оно скоро перестанет болеть, через минутку или две». Это предложение полностью согласовывалось с его собственными желаниями и потребностями и, поскольку оно предварялось словами «может быть», оно не противоречило его собственному пониманию ситуации. Таким образом, он мог принять эту идею и начать реагировать на нее.

 

Заметим, что Эриксон произнес всего пять фраз (для удобства они выделены мною), и каждая из них была ювелирно точной! Первые две фразы озвучили чувства ребенка. Причем, слова «очень больно» точно соответствовали переживанию мальчиком сильной боли. Третья фраза: «и это будет еще некоторое время болеть»,углубляет контакт.

Четвертая же фраза: «и ты хочешь, чтобы перестало болеть»,имеет совершенно иной характер. Она замечательна тем, что отец озвучивает горячую надежду мальчика на скорое прекращение боли. Такие фразы входят в арсенал средств мастеров активного слушания, их можно назвать «сдвигом в позитив».

Оптимистическую нотку отец затем усиливает словами: «может быть, это перестанет болеть через минуту-другую».Заметим, что Эриксон подчеркивает важность слов «может быть». Ребенок не должен думать, что его «нарочно» успокаивают, и тогда он готов принять эмоциональную помощь.

В целом, можно видеть, как по ходу разговора развивался и углублялся эмоциональный контакт отца с мальчиком. В итоге ребенок полностью доверился его словам. Не прошло и двух минут, как он перестал плакать.

Трудно удержаться от того, чтобы не сказать несколько слов о последующих действиях Эриксона, не менее поучительных.

 

 

«Смотри, мама, какая у него яркая, красная кровь! – говорит отец, – это настоящая мужская кровь!» (мама, конечно, соглашается). «И теперь, когда мы пойдем умываться, то сможем проверить: если она действительно настоящая мужская, то, смешиваясь с водой, станет розовой!». Проверка, естественно, проходит с успехом, и у мальчика переживание несчастья сменяется чувством гордости.

 

По поводу этого шага Эриксон делает ценное замечание: когда с человеком случается беда, он чувствует себя униженным, и очень нуждается в подкреплении самооценки. Это надо делать любым способом. Тогда он получает дополнительные силы для преодоления несчастья.

 

Уверена, что у вас будут накапливаться подобные замечательные примеры. Продолжение ваших усилий поможет углублять и делать все более радостным общение с детьми, а также с близкими и с другими окружающими.

 

Активное слушание нужно всем!

 

Тем не менее, активного слушания недостаточно для успешного общения. Совершенно необходимо освоить еще одну технику и связанную с ней «философию». Об этом – в следующем выпуске нашей серии.

 

 

Юлия Борисовна Гиппенрейтер








Дата добавления: 2014-12-10; просмотров: 1102;


Поиск по сайту:

При помощи поиска вы сможете найти нужную вам информацию.

Поделитесь с друзьями:

Если вам перенёс пользу информационный материал, или помог в учебе – поделитесь этим сайтом с друзьями и знакомыми.
helpiks.org - Хелпикс.Орг - 2014-2024 год. Материал сайта представляется для ознакомительного и учебного использования. | Поддержка
Генерация страницы за: 0.01 сек.