Плюс болонизация всей страны

Международный стандарт разорения России

В соответствии с нормативами, принятыми Западной Европой в Болонье, теперь изготавливаются две версии специалистов. Бакалавр учится четыре года с таким расчётом, чтобы сразу после выпуска включаться в практическую работу по избранной специальности. Магистр учится шесть лет с уклоном в будущие исследования и развитие теории той же специальности.

На первый взгляд идея разумная.

Для текущей работы — на готовом оборудовании, по готовым технологиям — вроде бы и впрямь требуется куда меньше знаний, чем для самостоятельных исследований и разработок. Отчего бы не сэкономить время и силы, да ещё и вступить в самостоятельную жизнь на два года раньше, в той ещё молодости, когда, по Борису Леонидовичу Пастернаку, «дольше века длится день»?

С другой стороны, если человек сразу проявил способность вникать в суть вещей, а тем более изыскивать новую их суть, ему заведомо необходимо углублённое изучение выбранного предмета.

Словом, на первый взгляд болонская логика схожа с ранее действовавшей у нас системой: 5 лет в институте, а затем, для склонных к исследовательской работе, — 3 года в аспирантуре. Разве что каждый этап обучения сокращён. Всего на год. Мелочь.

Но в мелочах кроется дьявол.

Учебная программа любой специальности насыщена до предела возможностей её усвоения студентами. Сокращаем срок обучения — значит, исключаем какие-то материалы или даже целые учебные дисциплины. Что же потеряет новое поколение высших учащихся по сравнению с прошлыми, советскими временами?

Судя по разделению между практичным бакалавриатом и теоретичным магистратом, сократится преподавание теоретических дисциплин — и основ конкретной профессии, и (тем более) общих теорий, из коих проистекают закономерности данной профессии. Мол, зачем инженеру по ремонту холодильных установок знать ключевые принципы термодинамики, не говоря уж об исчислении бесконечно малых? Его непосредственная задача — искать утечки в нагромождении трубок и уплотнений да умело менять загрязнённый хладоагент.

Но задачи такого уровня — дело не инженера, а техника из обычного профессионально-технического училища. Инженер должен по меньшей мере понимать — и уметь выявлять — причины неполадок, не перечисленных в инструкции, да и не выявляемых при помощи помазка и стакана мыльного раствора.

Персонал Чернобыльской АЭС в 1986 году прекрасно знал всё необходимое для обслуживания тепловой энергоустановки. Но не был обучен по части тонкостей поведения ядерного реактора. В результате при проведении очередного эксперимента реактор уронили в йодную яму, а при попытке вытянуть оттуда разогнали до неуправляемости — от чего и предостерегает теория.

Изучить же все нужные инженеру дисциплины на рецептурном уровне — не под силу никому. Слишком уж многие факты накоплены за десятки (а порою и сотни) лет развития каждого вида техники. Даже поиск этих фактов в справочниках непомерно долог, если не понимаешь принципов устройства самих справочников. То есть не владеешь теорией, лежащей в основе их структуры.

Если же теория известна, не обязательно даже рыться в справочниках, не говоря уж о зазубривании всего их содержимого. Зачастую куда проще и быстрее вывести их из общих законов и формул. Как правило, одной формулы более чем достаточно для замены многих обширных таблиц.

Не зря в моё время первые два курса любого вуза посвящались общетеоретическим дисциплинам. Включая нелюбимую многими философию: при всём догматизме тогдашних «попов марксистского прихода» она даёт общее представление о многих внутренних закономерностях природы и общества. Сейчас мне то и дело приходится развеивать чужие заблуждения, проистекающие из незнания понятий перехода количества в качество, отрицания отрицания и прочих азов одного из направлений философии.

Если же сохранить прежнюю структуру теоретических основ предмета, то бакалавры просто не успеют освоить практические дисциплины, а магистры будут изучать их повторно — пусть и углублённо. Практики не обретут должной квалификации, а теоретики потеряют по меньшей мере тот самый год, что отличает ма- гистериат от обычного пятилетнего вузовского курса.

Болонизация Европы — ещё одно свидетельство непонимания соотношения теории с практикой. Это непонимание характерно для малообразованного обывателя и поэтому неизбежно для лидера, выдвинутого демократическим механизмом. Но наши руководители пока в основном воспитаны ещё в хороших советских вузах с надлежащим отношением к теории. Что же вынудило их присоединиться к болонскому преступлению против разума?

Официальное объяснение — удобоприемлемость наших дипломов на Западе, чтобы наши квалифицированные специалисты могли без труда работать, зарабатывать и набираться опыта за рубежом. Но по диплому принимают на работу только начинающих. Куда важнее опыт работы и реальные достижения. Болони- зированные вузы ориентируются на то, что их выпускники сразу выедут за границу, даже не пытаясь приложить свои знания на родине, оплатившей их образование. Причём первые болонистические выпуски появятся как раз на выходе из кризиса, когда спрос на специалистов во всём мире резко возрастёт. Следует ли нам финансировать подготовку кадров для стран побогаче нашей?