Воскресение. Большой алтарь Богоматери (Изенгеймский алтарь) Правая створка, 1512—1515 гг. Музей Унтерлинден, Кольмар.

разъясняет смысл происходящего. Рядом с его фигурой надпись: «Его делу суждено расти, моему же уменьшаться». Иоанн, твёрдо стоя­щий на земле, и Иисус, пребываю­щий между землёй и небесами,—две жертвы во имя спасения людей. По воскресным и праздничным дням алтарь открывали, и траурное Распятие сменялось ликующе-звон­кой, многокрасочной живописью внутренних створок. Центральную картину праздничного цикла обыч­но называют «Прославлением Бого­матери» или «Ангельским концер­том». Сюжет её не имеет аналогов в религиозной живописи. Компози­ция как бы поделена на две части — левая укрыта тенью стены храма; правая озарена весенним солнцем, фоном ей служит пейзаж. Справа находится Мария с Младенцем на руках — художник изобразил Её простой женщиной, заботливой молодой матерью. В левой части картины из высокого готического собора навстречу Богоматери выхо­дит красочная процессия. Ангелы играют на виолах и лютнях; яркие краски их одежд и ликов словно до­носят до зрителя отзвуки небесной музыки. Шествие возглавляет де­вочка в короне с кротко сложенны­ми руками, от лица которой исхо­дит ослепительное сияние. Это тоже Мария, но теперь Она в облике Ца­рицы Небесной, а не Богоматери. Художник воплотил две стороны Её величия.

На левой створке праздничного цикла алтаря изображено Благове­щение, на правой — Воскресение Христа. Последняя картина — звуч­ный и радостный гимн победе добра над злом. Гробовая плита откинута; из гробницы воспаряет Христос — живой и прекрасный. Огромный радужный нимб Христа сияет на фоне звёзд, зажигает алым пламенем Его плащ и бросает лёг­кие блики на окрестные скалы.

Живописные боковые створки последней, сокровенной части Изенгеймского алтаря посвящены житию Святого Антония. Правая створка прославляет стойкость от­шельника в противостоянии страш­ным чудовищам-демонам; левая изображает встречу Антония со Святым Павлом Пустынником. Мирная беседа двух старцев проте­кает на опушке фантастического за­брошенного леса. Сквозь мрачные силуэты деревьев просвечивает чу­десная белая гора. Её громада ка­жется невесомой — так неуловима граница, разделяющая ясные небе­са и голубоватые льды, укрывающие её вершину.

Чуткость к красоте природы, жи­вость многокрасочной палитры, волнующее сказочное настроение,

характерные для произведений Матиса Нитхардта, нашли отражение в творчестве других немецких масте­ров, работавших в начале XVI в.