Вестники

– Ну, как мы себя чувствуем, Пашенька?

На вопрос врача больная открыла еще шире свои большие глаза и слабо улыбнулась:

– Как будто легче стало. Я видела во сне, что была на лугу у речки. Цветов там полно, и я вместе с другими ребятами собирала их, гонялась за бабочками. Легко так было. Что бы это могло значить?

– Ты скоро выздоровеешь и будешь гоняться на лугу за бабочками – вот что это значит!

Улыбка девочки погасла – точно темная тень прошла по лицу, и голос ее стал глуше:

– Неправда, доктор. Я скоро умру. И дети, с которыми я играла во сне, были не соседские, а оттуда... – ее приподнятая рука указала куда-то в пространство.

Он раскрыл было рот, чтобы сказать ту профессиональную ложь, которую он, как врач, обязанный бороться за жизнь пациента, даже против очевидности, должен был твердить до конца, чтобы не отнять у человека самое последнее его достояние – надежду, но вместо этого, повинуясь непобедимому импульсу, нагнулся и поцеловал девочку в лоб, тихо проведя рукою по ее волосам. Она была права: спасти ее уже ничто не могло; весь вопрос заключался лишь – когда...

– Спасибо, – прошептала она, снова улыбнувшись. – Вы такой добрый. Когда помру – дам вам знать, – и закрыла глаза, внезапно сжав губы и посуровев.

Врач после вечернего обхода в сельской больнице вернулся в свою квартиру в высоком новопостроенном бревенчатом доме на берегу речки, переливчатой лентой извивающейся в белой кипени черемухи, разросшейся по берегам. Аромат ее вливался в раскрытые окна вместе с щебетаньем птичек.

До чего же хороша была эта его первая весна в деревне. Выросши в большом городе, здесь он впервые услышал трель жаворонка, как бы повисшего в голубизне над пашней; впервые ощутил дуновение ветра, пропитанного непередаваемым запахом весенних лугов... И, пожалуй, никогда еще он не ощущал весны в себе самом так, как в этот вечер: какое-то томление, влекущее к другим людям, туда, на улицу, где звенели девичьи голоса...

Он вспомнил, что сегодня приглашен на чай к директору средней школы, и там, конечно, в числе приглашенных окажется математичка Лида. Супруга директора, видно, давно заприметила, что глаза его задерживаются на Лиде дольше, чем на других, и старается так устроить, чтоб они чаще встречались.

И что это за страсть у некоторых женщин устраивать чужие браки!.. Впрочем, он еще и не собирается жениться, но если бы дело приняло такой оборот, то чем Лида хуже других?.. Он переменил сорочку и галстук и отправился. Чай был накрыт на застекленной веранде и, собственно говоря, был не чай, а ужин. И, конечно, «случайно» место молодого врача за столом оказалось рядом с Лидой. Ужин проходил весело; по-весеннему бодро и молодо звучали голоса, оживленно стучали вилки. После очередного взрыва хохота наступила тишина, и тут все явственно услышали, как в стекло веранды что-то ударилось.

Все обернулись на шум: какая-то лесная птичка с писком трепыхалась и билась крылышками о стекло веранды, как бы всеми силами стараясь проникнуть вовнутрь.

Точно иглой пронзила молодого врача мысль, что Пашенька умерла и что это именно ее душа или сама она приняла вид птички, или заставляет лесную птичку биться крылышками о стекло, давая ему знать, как обещала, о своей кончине...

До сих пор у него не выработалось определенного взгляда по вопросу, есть ли у человека душа, и он больше склонен был считать последнюю суеверием. Но в этот момент у него не осталось никаких сомнений: он твердо знал, что это она – душа девочки, за жизнь которой он так долго и безнадежно боролся.

Птичка исчезла так же внезапно, как появилась, но все увидели, как лицо молодого врача приняло озадаченный вид, и не стали протестовать, когда он заявил, что должен спешно посетить больницу.

– Но вы еще придете? – спросила Лида, и в ее глазах врач прочел то же томление и зов, которые испытывал сам.

– Непременно приду. Я только... – он не договорил и ушел.

При его появлении в больнице ночная дежурная встала:

– Борис Андреевич, я за вами посылала, но в квартире вас не было. С час тому назад Пашенька умерла.

Он ушел обратно в ночную темь и, пробираясь меж рытвин к ярко освещенному директорскому дому, думал о большеглазой девочке, которая умерла, но все же существовала и подала ему сигнал «оттуда» – сигнал странный, необычный. Каково-то ей «там» и каков тот луг, на котором она теперь собирает цветы?

Рассказала знакомая мне поэтесса П.

Чахоточный студент, друг ее, обещал «дать знать, когда будет умирать». Поздней осенью семья П. сидела в гостиной, когда, неожиданно откуда-то появившись, стала порхать перед П. бабочка, потом так же, неизвестно куда, исчезла. П. вспомнила о «знаке», позвонила в больницу – действительно, молодой человек только что умер.

Судьба моего старшего сына и его жены несколько необычна: они поженились, пожили вместе около года и разошлись. Оформили законно развод, и вскоре после этого она вторично вышла замуж, а он женился на другой, писаной красавице и королеве балов. Опять-таки вскоре после этого писаная красавица уехала навсегда в Боливию с неким коммерсантом, не оформив развода, а у прежней жены моего сына скоропостижно умер муж. И так случилось, что оба они, мой сын и овдовевшая жена, встретились на улице и разговорились. Результат разговора получился необычный: они снова стали мужем и женой и счастливо живут до сих пор, правда, невенчанные: по их мнению, хватит одного раза...

– Чехарда какая-то, – скажете вы. Может быть. Но в страшной круговерти жизни и не то бывает. Но не в том суть, а в следующем.

Когда Таня (назовем так условно жену моего сына) вторично вышла замуж, молодая чета поселилась в дачной местности Хошигаура, на берегу моря, недалеко от города Дальнего. Ее мужу понадобилось поехать по торговым делам в г. Харбин, находящийся на расстоянии приблизительно тысяча километров от Дальнего. Спустя несколько дней после отъезда мужа, вечером, Таня, ложась спать, в раскрытом окне спальни увидела фигуру мужа «Как странно, – подумала она, – отчего же он лезет в окно, когда может спокойно войти через наружную дверь, ведь у него есть ключ».

Она обернулась – фигура мужа исчезла. Таня выбежала на крыльцо дома ­– там никого не оказалось

«Померещилось», – подумала она и спокойно улеглась спать.

На другой день ей принесли телеграмму из Харбина, что ее муж вчера в такое-то время скоропостижно скончался в больнице.

Час его кончины совпадал со временем его появления в окне у Тани.