Выступления Ария.

Арий, по поручению епископа Александра, проходил слу­жение в Александрии, при Бавкалийской церкви. По свидетель­ству Феодорита (Феодорит. Ц. История I, 2. рус. пер. стр. 14), он имел особое поручение от Александра изъяснять Св. Писание. Его диалектические способности и красноречие привлекли к нему много слушателей. Его догмати­ческие воззрения неизбежно отражались в его проповедях. В особенности текст из книги Притчей “Господь имел меня началом пути Своего, прежде созданий Своих, искони” (8:22), часто используемый арианами, давал повод Арию развить свое учение о тварности Сына Божия. У Ария были соперники, завидовавшие ему. Они донесли епископу Александру о том, что Арий в своих про­поведях высказывает суждения о Сыне Божьем, не соответст­вующие обычному церковному догматическому учению. Епис­коп Александр пишет: “сведение (об этом) я получил поздно.” Лучшим источником для начала арианских смут является Созомен (Созомен. Ц. История Книга 1,15), по-видимому, владевший какими нибудь специальными документами, оставшимися неизвестными дру­гим. Епископ Александр, по нему, созывает собрания, предла­гает присутствующим обменяться мнением, высказывает сам свои положения, из которых, по Сократу (Сократ. Ц. История I, 5. рус. пер. 15), одно гласило: “Святая Троица есть в Троице единица.” Вот догматический тезис, который Арий, по своим богословским воззрениям, не мог выслушать спокойно. Он тогда резко возразил своему епископу и пред всем собранием определенно высказал свое учение о тварности Сына Божья. Каковы бы то ни были раннейшие отношения епископа Александра к Арию, однако он теперь, при публичном выступлении и заявлении Ария, не мог скры­вать происшедшего. По Епифанию (Епифаний Haer. LXIX 3), так как “Арий не склонялся на сторону истины,” то епископ Александр осудил его и изгнал из Церкви. В чем ни состояло запрещение епис­копа — во временном ли отстранении от богослужения, или только проповеди, для дальнейшего хода дела важен резуль­тат от такого запрещения, как о нем сообщает епископ Алек­сандр: “они не захотели оставаться под властью Церкви” (Епифаний Haer. LXIX 3). Они” — т.е. Арий и его единомышленники. Значит, мы имеем дело здесь уже с образованием религиозной партии или секты. Согласно Епифанию (Феодорит Ц. Ист. 1,4. Рус. пер. 18), на сторону Ария стали семь пресвитеров, 12 диаконов, несколько позже 2 епископа и 700 девственниц. Выходит, что Арий увлек за собою одну треть всего Египетского клира, а по отношению к Александрии — это составляло почти половину клира. Вышедши из Церкви, последователи Ария составляли собрания вне города, сам же Арий с ближайшими приверженцами задержался в городе. Они решили, что им “нужно наперед заискивать благорас­положение городских епископов. Они излагали им письменно свою веру.” Согласившиеся с Арием писали епископу Алек­сандру, прося его принять Ария в общение. В числе лиц, со­чувствовавших Арию, оказался такой выдающийся по уму и положению человек, как епископ Евсевий Никомидийский. На свое письмо к нему Арий получил чрезвычайно ободривший его ответ. После этого письма он отправился в Никомидию и был принят Евсевием очень радушно. Проживая под гостеприимным кровом, Арий привел в систему свои воззрения и изложил их в сборнике Талиа (θαλεια) и, по свидетельству Филосторгия (Филосторгий. Цер. Ист. 11, 2 (Patrologia graeca. t. LXV, с. 465)), кроме того написал “корабельные, мельничные и путевые песни” и другие подобные сочинения и придавал им напевы, “чтобы приятностью напева увлечь людей неопытных к свое­му нечестию.”

Между тем, Евсевий Никомидийский не только дал убежище Арию, но стремился реабилитировать его. События, которые последовали вслед за тем, трудно расположить в строго хронологическом порядке. Ввиду неожиданно разыг­равшихся событий, епископ Александр в оправдание своего образа действий по отношению к Арию составил окружное пос­лание и во многих экземплярах разослал его епископам (Феодорит. Ц. История I, 4). Друзья и единомышленники Ария, видя, что их письма к Алек­сандру не достигают цели, созвали Собор в Вифинии, вероятно, в 320-ом г., под председательством Евсевия Никомидийского. Этот Собор, как и следовало ожидать, оправдал Ария. Он и его единомышленники были приняты в церковное общение. Этого же от лица Собора добивались и от епископа Александра. Но последний не уступил. Однако, он понимал всю серьезность мер, направленных для оправдания Ария, как то Собор Вифинский и письма, послания разных лиц в защиту Ария. Все это побудило епископа Александра созвать Собор в Алек­сандрии в 321-ом г. Он состоял из 100 епископов — египетских и ливийских. Собор осудил Ария. Александр от лица Собора рассылает второе окружное послание к епископам правос­лавной кафолической Церкви (Сократ. Ц. История 1, 6. Вопрос о первом и втором послании епископа Александра еще далеко не выяснен. Мы видим первое послание у Феодорита а второе у Сократа. Смотри наш “1-ый Вселенский Собор” стр. 55-56). Борьба Александра Алек­сандрийского с епископами Востока из за Ария стоила ему чрезвычайно дорого и была неравною борьбою. Восточные чрез епископа Евсевия Никомидийского (Ammian. Marcel. XXII, 9) находились в связи с императорским двором Ликиния и пользовались его сочувствием и силою. В посланиях епископа Александра есть указания на насилия, которым он подвергался. “Мы под­вергаемся их (т.е. ариан) насмешкам, пишет он, ежедневно воздвигают против нас возмущения и гонения: то влекут нас в судилища, по жалобам беспорядочных женщин... то бес­славят христианство” (Феодорит. Ц. История I, 4 (рус. пер. 18)). Вероятно, под давлением придвор­ных влияний, епископ Александр должен был принять в Александрийскую Церковь Ария снова, где его застает письмо Кон­стантина Великого.

Прежде чем перейти к изложению истории Никейского Собора, мы считаем нужным упомянуть о предполагаемом Антиохийском Соборе 324 г., “открытом” только в начале ХХ-го века. В 1905 г. знаменитым западным филологом проф. Эд. Шварцем был издан сирский текст с греческим переводом пос­лания неизвестного дотоле Антиохийского Собора к “Алек­сандру, епископу Нового Рима.” По своему содержанию такое послание могло появиться только до Никейского Собора. Оно есть решительный протест против ереси Ария. Но термины, принятые на 1-ом Никейском Соборе εκ της ουσιας του Πατρος и ομοουσιος τω Πατρι — в нем отсутствуют, в заключение анафематствуется ересь Ария, а три епископа — сторонники его — Феодот Лаодикийский, Наркисс Неродианский и Евсевий Кесарийский — подвергаются осуждению. На Соборе присутство­вало всего 56 епископов. По содержанию это послание, т.е. предполагаемого Антиохийского Собора 324 г. очень сходно с посланием епископа Александра, находящимся у Феодорита (Ц. История 1,4). За подлинность послания, кроме ученого издателя Шварца, высказался известный догматист Зееберг, русские профессора — А. Спасский, Бриллиантов и доцент Дм. Лебедев. Против подлинности документа и исторической возможности Антиохийского Собора 324 г. объявились два знаменитых историка — немецкий Ад. Гарнак и французский А. Дюшен. Вопрос нельзя считать решенным, он остается от­крытым. Важно то, что о нем не упоминает ни один историк древности; затем, для него трудно найти историческую ситуацию при известных нам фактических обстоятельствах того времени. Царь Константин, в это время бывший уже на Вос­токе, не только не принял в нем участия, как ранее в дона-тистских соборах, но даже не вспомянул о нем в письме к епис­копу Александру и Арию.