ПОМОЩНИК НЕ В ШУТКУ, А ВСЕРЬЕЗ

Никто нам не верит, что начиная с года малыши уже могут быть помощниками. Но в нашем дневнике записи "Алеша — помощник" начинаются с 5 мая 1960 года, когда сыну исполнилось одиннадцать месяцев.

У мамы дома очень много разных дел, Алеша это уже знает и не просится к маме на руки. Но почти всегда, занятый своим делом, он рядом с нею. Сегодня мама стирает, а Алеша тут как тут: тычет пальчиком в мокрое белье, долго пытается поднять с пола мыльную пену, разглядывает и даже тянет в рот кусок мыла...

— Вот мама и стирать кончила! Что мы с тобой будем делать? — И мама смотрит в ожидающие Алешины глазенки. — Будем заниматься очень интересным делом — чистить картошку. Где у нас картошка? А?

— Ы-ы! — говорит Алеша, подходя к ящику и доставая из него большую картофелину.

— Вот спасибо, Алешенька! Давай-ка ее маме, мама ее сейчас очистит — и в водичку бух! А ты уже еще достал? Мама и почистить не успела! И еще? Ну, совсем маму загнал!

И Алеша, сияющий, носится от ящика к столу и подает маме все новые и новые картофелины...

— Папа! Папа! — рассказывает мама вернувшемуся с работы папе. — Ты знаешь, что сегодня было?! Сегодня Алешик мне помогал. Правда-правда помогал — совсем по-настоящему!

Этот вечер казался нам немножечко праздничным. Как же: у нас появился помощник!

С тех пор мы стали давать Алеше настоящие поручения. Мама стирает, а Алеша подает ей мелкие вещи, мыло, наливает воду в тазик для полоскания. Папа копает — Алеша собирает камешки и носит их в кучу. Его можно послать за молотком или скамеечкой. А через месяц в дневнике появилась такая запись: "Первая производственная травма".

На этот раз даже никто и не просил Алешу, а он сам пришел к папе и стал помогать складывать стенку из кирпичей. Кирпичи были битые: половинки и четвертушки — лежали в двух шагах от стенки. Принесет папа стопочку кирпичей и складывает, а потом идет за второй. Алеша тоже сел на корточки и попробовал поднять целый кирпич, но тот не поддавался. Он даже хныкал иногда от неудачи, кряхтел, но не отступал. То над одним кирпичом попыхтит, то над другим, то одной, то двумя ручонками берется. Наконец одна четвертушка в руках, и Алеша молча протягивает ее папе.

— Молодец, Алешенька! Помощник ты мой! — радуется папа.

И Алеша поднимает и подает половинку за половинкой — и все это с серьезным, сосредоточенным видом. Ему теперь удается это делать значительно легче, чем в первый раз, а папа еще ласковее благодарит:

— Спасибо, труженик ты мой! — а сам удивляется: на сколько же может у малыша хватить терпения на такую однообразную работу? А Алеша подает и подает половинки, счет уже перевалил за двадцать, и трудно сказать, сколько бы это продолжалось, если бы не несчастье. Алеша решил взять кирпич побольше и... не удержал. Кирпич упал, придавив малышу пальчик. Горько заплакав, Алеша "ушел с работы" к маме на перевязку.

Бабушки дружно ахнули, увидев покрасневший припухший палец.

— Опять крайности, опять какие-то эксперименты, — отчитывает бабушка Дина маму, пока та делает холодный компресс Алешиному пальцу, — ведь там пыль, грязь, цемент! Ну, подумай сама: место ли там ребенку? И этой травмы можно было вполне избежать.

— Ничего, в следующий раз будет осторожней, — не соглашается мама. — Зато он так хорошо помогал папе. Правда, Алешенька? — И Алеша радостно улыбается: хорошо помогал!

Кроме массы мелких поручений, главным образом случайных, у Алеши к двум годам появляется уже много и постоянных обязанностей. Мама накрывает на стол, а Алеша тут как тут: лезет в шкаф за посудой. Сначала он носил только солонку, ложки, свою эмалированную кружку. Потом мама стала доверять ему масленку, сахарницу, чашки, тарелку с хлебом. И все это он доставляет к столу вполне благополучно, а там осторожно, иногда встав на цыпочки, ставит на край стола.

По утрам Алеша помогает убирать постели, складывает папину раскладушку (без всякой помощи!), относит маме подушки. Себя он в основном обслуживает сам: надевает и снимает штанишки, сандалии, носочки, вытирает за собой лужи любого происхождения и убирает игрушки: складывает в коробки кубики, собирает детали "Конструктора-механика".

Правда, иногда он может сказать: "Не буду!" — а потом пройдет полминуты, и он делает то, что надо. Бывает, приходится и напоминать о его обязанностях. Мы стараемся избегать этого, стремясь к тому, чтобы Алеша вспомнил их сам. И здесь опять начинается бесконечный спор с бабушками

— Ишь чего захотели! Чтобы двухлетний малыш помнил, что ему надо сделать! Вы требуете от Алешки невозможного!

— А почему он не должен помнить своих обязанностей? Почему сам не должен помогать нам? В жизни всякое есть. Одно — хочу делаю, а хочу нет, а другое — хочу или не хочу, а делать все равно надо. Почему Алеша не должен знать об этом? Да и помощь эта ему не в тягость, а в радость.

Но бабушкам кажется, что Алеша чуть ли не весь день только и делает, что выполняет свои "обязанности". А малыш об этом не думает. С утра до вечера он в бурной деятельности и уже многое делает без напоминаний и без требований папы и мамы.

Вот садимся мы обедать, а мама как будто между прочим спрашивает:

— А кто мне скамеечку принесет? (У нее на руках Антоша).

И Алеша, ни слова не говоря, мигом слезает со своего высокого стула, бежит в кухню и приносит маме скамеечку. Как тут не радоваться папе с мамой?

Упустил на пол игрушку Антоша, а Алеша подскочил тут же, поднял ее и дает в руки братишке. А его об этом никто не просил.

Приехал папа с работы, садится на диван переодеваться, а Алеша уже несет ему тапочки.

Ходить с папой за водой для Алеши большое удовольствие. Однажды Алеша не мог найти свое маленькое ведро и папа ушел один.

— Не мог уж подождать ребенка, довел до слез, — бросила ему вслед бабушка Саша. Она-то в таких случаях всегда ждет Алешу сколько угодно.

Алеша, конечно, поплакал, но отыскал свое ведерко и ждал с ним папу дома.

— Идём, вадёй... месте, — первое, что он сказал папе, возвратившемуся с полными ведрами.

— Нет, Алешенька, за водой теперь пойдем только завтра. — И чтобы скрасить огорчение, папа предложил найти место, где всегда будет стоять Алешино ведро. Теперь Алеша бежит за ведром к этому месту, а если его там нет, то отыскивает быстро, так как помнит, где оставил его. Стоит папе сказать: "Идем за водой!" — Алеша сразу наготове и с ведерком. Папа ведь не станет ждать, как бабушка, и уйдет один. Приходится Алеше быть начеку. Зато потом с какой гордостью отвечает Алеша на мамин вопрос:

— Кто ж это воды в умывальник налил?

— Аеся, — и расплывается в улыбке.

А вот запись в дневнике:

"Сегодня папа принес, как обычно, сразу четыре ведра воды. Два он уже поставил на скамейку в кухне, а за второй парой пошел в коридор. Несет вторую пару, а Алеша бежит впереди. Влетел в кухню и прямо к скамейке. Схватил со скамейки кастрюлю и поставил ее на пол, а сам ладошкой хлопает по пустому месту: ставь, мол, папа, сюда ведро!

А две бабушки и мама, бывшие в это время на кухне, не догадались освободить место для ведра.

— Какой догадливый мой Алешенька! Помощник мой! — Папа очень доволен".

А через несколько дней еще запись:

"Вынесла мама маленького Антошу на холодную террасу спать, а сама ушла в кухню готовить обед. Вдруг прибегает к ней Алеша и говорит немного встревоженно:

— Тоник... пацить... тиаси! — и бегом в комнату. Мама скорее за Алешей, а тот уже у двери на террасу, поднимается на цыпочки, чтобы посмотреть через стекло. А на террасе Антоша проснулся и плачет на морозе горько-горько! Хорошо, что Алеша услышал и сказал маме.

— Умница ты моя, — не удержалась мама и, прежде чем схватить Антоника, расцеловала Алешу в обе щеки. Алеша, довольный, улыбается и приподнимается на носочек одной ножки от удовольствия"..

А однажды Алешина внимательность спасла нас от крупных неприятностей.

Как-то сидит папа и печатает на машинке. Мама еще на работе, Алеша занят своими делами, а Антоник гулькает в кроватке. Вдруг: топ, топ, топ...

Алеша бежит к папе и, немного испуганный, пытается влезть к нему на колени.

— Папа... дим... маськую... идём!

Папа берет Алешу на руки и, еще ничего не понимая, идет в мастерскую. Там что-то странное. В воздухе не то пар, не то дым и пахнет горелой резиной.

— Где, Алеша, дым?

Мальчик показывает пальцем под верстак. Папа опять ничего не понимает, идет в кухню к бабушке Саше. Но у нее ничего не горит, в печку она ничего не бросала. А Алеша соскочил с рук и опять в мастерскую. Папа за ним. И вдруг как забулькает под верстаком, куда показывал Алеша, как повалит оттуда пар! Все стало ясно. Мы перегрели водогрейный котел, и вода закипела. Явление неприятное, особенно если его не сразу заметить.

Папа бегом в кухню, закрыл поддувало в топке и с ведром холодной воды на чердак. А там из бачка пар бьет струей, шумит кипящая вода в трубе, брызжет кипятком. Еле справился папа с разбушевавшимся котлом. К счастью, Алеша заметил вовремя, и все обошлось благополучно.

Кто после этого станет сомневаться, что Алеша у нас помощник не в шутку, а всерьез?!

В БАБУШКИНОМ "РАЮ"

Приезжает к нам иногда на целое воскресенье и третья бабушка — бабушка Оля со своей взрослой дочкой Лелей. Обе души не чают в Алеше, привозят ему из Москвы игрушки, лакомства. Бабушка Саша частенько бывает у них в гостях и, конечно, рассказывает о "несчастной" жизни нашего Алеши.

Они входят к нам в дом и первым делом спрашивают:

— А где Алеша?

У них в глазах такая неподдельная тревога за него, так жадно они его обнимают, целуют, нянчат, что у нас не хватает мужества остановить их. Мы только понимающе переглядываемся и не можем раскрыть рта. Скрепя сердце мы смотрим, как на Алешу обрушивается целый поток любви и нежности, игрушек, лакомств, как этот поток буквально валит Алешу с ног. А если в первые минуты Алеша еще пробует сопротивляться — сползает с рук, куда-то бежит, что-то рассказывает или показывает гостям, пытается что-то делать сам, то к концу дня Алешу трудно узнать. И ничего особенного бабушка и тетя как будто не делают. У них только одно стремление — сделать Алеше как можно больше приятного. Они и стараются.

— Хочешь идти гулять? — спрашивают у малыша. Если Алеша отвечает утвердительно, его одевают, обувают и ведут или несут во двор.

— На улицу пойдем? Взять тебя на ручки? Хочешь конфетку? Сорвать тебе цветочек? — и так все время. Алеша только "решает", а бабушки и тети исполняют. Он быстро входят в роль повелителя, потому что все его желания немедленно выполняются, перечить ему никто и подумать не смеет, а развлекать берутся все три бабушки и тетя Леля в придачу.

Для Алеши наступает, наконец, "счастливое детство". Вечером, когда все садятся за стол, Алеша в центре внимания. Да и как может быть иначе, если вокруг восемь любящих взрослых? Алеше первому несут высокий стул, его первого усаживают. Все бабушки наперебой угощают его.

— Рыбки хочешь?

— Консервов дать тебе?

— Еще сырку дать?

Но Алеша уже приметил коробку с тортом и поэтому есть ничего не стал. Пожевав немножко сыру, он командует:

— Тойтика дать Аичке! — и Леля тут же режет ему кусок на дольки, а бабушка Саша спешит в кухню и несет первую и единственную пока на столе чашку чая. Алеша уплетает торт, запивая чаем, но даже в таком блаженном состоянии замечает, как проливает чай на стол. Он готов захныкать и уже приподнимается, чтобы идти за тряпкой, но бабушка Саша мгновенно вытирает около него лужу, а остальные бабушки усердно утешают его, даже не дав ему всхлипнуть.

Разве можно сравнить эти счастливые минуты с "тяжелой жизнью" у отца с матерью, где Алеше пришлось бы вылезать из-за стола, идти в кухню за тряпкой, вытирать лужу и относить тряпку на место?

Алеша снова весел, а мы с грустью наблюдаем, как неудержимые потоки бабушкиной любви безжалостно смывают наши и Алешины достижения. А ведь они стоили немалого времени и больших усилий. Воистину правы мудрые китайцы, говоря: "Чтобы стать трудолюбивым, надо три года, а чтобы облениться, достаточно и трех дней".

Насытившись тортом, Алеша начинает шалить. Он кривит губы и коверкает слова. Это всех смешит, только нам видеть это грустно.

— Бабка, бадяпка! — кричит бабушке Саше Алеша, и кричит нехорошо, как будто ругается. Но бабушку это приводит в восторг. Она смеется, говорит:

— Ах ты, разбойник этакий! — и, сделав двумя пальцами "козу", "бодает" Алешу. Он, конечно, радуется произведенному эффекту и кричит еще громче и еще неприятнее.

Это почему-то всех веселит пуще прежнего, а мы с горечью думаем о том, что сделали непростительную глупость, бросив на целый день сынишку в это море неразумной любви. Что-то будет завтра?