Стабилизаторы и дестабилизаторы

Если мы хотим полностью или хотя бы частично избавиться от скандалов и истерик, необходимо проделать определенную предварительную работу. Если верно, что дети ведут себя хорошо, если могут, то мы прежде всего должны понять, что мешает ребенку хорошо себя вести. Другими словами, нам нужно выявить факторы, которые тормозят развитие навыков адаптивности и эмоционального самоконтроля у вашего ребенка. В этой главе мы подробно рассмотрим различные виды внутренних стабилизаторов, т.е. определенных ментальных навыков, отсутствие которых приводит ребенка к взрывной вспышке.

К счастью, их перечень не велик: это навыки сознательного самоуправления, речевые навыки, навыки контроля эмоций, навыки интеллектуальной гибкости и социальные навыки. Прежде, чем идти дальше, отметим несколько важных обстоятельств. Во-первых, речь идет именно о навыках. Таким образом, стабилизаторы — это навыки, которые можно и нужно развивать. Во-вторых, воспитание методом поощрения и наказания не поможет обрести ни один из перечисленных навыков. Нельзя привить навыки сознательного самоуправления, речевые или социальные навыки с помощью наклеек в дневнике или отправки в угол. В-третьих, обратите внимание на то, что приведенный список не содержит никаких диагнозов, и вы уже знаете, почему: диагнозы не помогают разобраться в том, какие именно ментальные навыки недостаточно развиты у вашего ребенка. И, наконец, в списке отсутствуют «недостаточно строгие родители» и «недостатки воспитания». Недостаточная строгость и плохое воспитание не объясняют, почему у ребенка отсутствуют навыки адаптивности и эмоционального самоконтроля.

Выявление отсутствующих стабилизаторов позволяет решить сразу несколько проблем. Во-первых, если вам понятно, каких именно навыков не хватает вашему ребенку, вы (а если вы обладаете даром убеждения, вам помогут и другие), не станете объяснять его поведение как немотивированное, эгоистичное или продиктованное желанием манипулировать. Во-вторых, выявление стабилизаторов вашего ребенка делает взрывоопасные ситуации более предсказуемыми. И, наконец, если вы знаете, каких навыков вашему ребенку не хватает, вы знаете, чему его нужно учить.

Навыки сознательного самоуправления

Навыки сознательного самоуправления, т.е. способность переключаться с одной задачи на другую, организация и планирование (разработка соответствующего плана действий при столкновении с проблемой или раздражителем), а, также способность дистанцироваться от аффекта (умение отделять эмоциональную реакцию на проблему от интеллектуальных усилий, требующихся для решения проблемы) — это ключевые навыки, необходимые для того, чтобы эффективно справляться с раздражением, гибко мыслить и решать возникающие проблемы.

Принято считать, что за развитие этих навыков отвечают фронтальная, префронтальная и субкортикальная область мозга, управляемая фронтальными отделами. Это помогает понять, что происходит (или, точнее, что не происходит) в голове взрывных детей. Кстати, проблемы с навыками сознательного самоуправления возникают у большинства детей с диагнозом СДВГ. Давайте рассмотрим каждый из этих навыков подробнее.

Переход от одной ситуации (например, школьной перемены) к другой, сильно отличающейся от первой (например, уроку чтения), требует переключения с одного настроя (на перемене можно бегать, шуметь, общаться с друзьями) на другой (во время урока следует сидеть за партой и тихо самостоятельно читать). Если ребенку сложно переключиться, то даже через десять минут после начала урока он все еще будет вести себя как на перемене. Другими словами, проблема переключения с одной задачи на другую объясняет, почему многие дети испытывают затруднения при переходе от правил и требований одной ситуации к правилам и требованиям другой ситуации. Возможно, неумение переключаться является также причиной «замыкания» ребенка в том случае, когда родители зовут его ужинать и просят выключить телевизор. Если ребенок не умеет переключаться, и при этом внешние факторы, например, настойчивость родителей, подогревают его раздражение или мешают ему собраться с мыслями, то даже банальные требования могут привести к серьезному взрыву. Такие дети вовсе не стараются быть непослушными, просто им сложно переключаться с одного настроя на другой.

Взрослый: Мой ребенок ведет себя прекрасно, пока все идет так, как ему хочется.

Психолог: Понятно.

Взрослый: Разве это не означает, что он хочет поступать только по-своему?

Психолог: Мы все хотим поступать по-своему. Вашему ребенку не хватает некоторых навыков, позволяющих легко переключаться с одной задачи на другую, которую вы перед ним ставите.

Взрослый: Что же мне делать?

Психолог: Развивать в нем эти навыки.

Откуда мы знаем, что у ребенка проблемы при переключении с одной задачи на другую? Да он сам об этом говорит! Давайте прислушаемся.

Взрослый: Я сегодня тороплюсь. Заканчивай завтрак, поставь тарелку в раковину и собирайся в школу.

Ребенок: Я еще не доел.

Взрослый: Ну так захвати с собой яблоко или что-нибудь еще. Давай, собирайся! Мне нужно успеть забежать на почту по дороге.

Ребенок: Но я не могу!

Взрослый: Что ты не можешь? Почему ты всегда себя так ведешь, когда мы опаздываем? Хотя бы раз сделай то, о чем я тебя прошу, без пререканий!

Ребенок: Но я не знаю, что делать!

Взрослый: Тебе же сказано, что! Перестань действовать мне на нервы!

Ребенок: (Ба-бах!!!)

Можно ли помочь ребенку переключиться с одной задачи на другую? Конечно. Но не с помощью угроз и вытекающих из них последствий.

Организация и планирование — это тоже тип ключевых навыков, необходимых для оценки разных вариантов поведения при столкновении с проблемами или раздражителями. Дети с СДВГ известны своей неорганизованностью и импульсивностью. Они часто забывают записать домашнее задание, им трудно сосредоточиться на уроке и быстро собраться утром в школу. Они часто выкрикивают на уроке ответы с места, не могут дождаться своей очереди и перебивают собеседника. Именно неорганизованностью и неумением планировать объясняются трудности, которые испытывают многие дети, сталкиваясь с повседневными проблемами и раздражителями. Что нужно делать при столкновении с раздражителем? Необходимо найти решение проблемы, порождающей раздражение. Но поиск решения проблемы требует навыков организации и планирования. Во-первых, необходимо четко определить стоящую перед нами проблему (трудно искать решение проблемы, если вы не знаете, в чем она состоит), затем рассмотреть различные варианты ее решения, оценить их с точки зрения последствий и выбрать соответствующую стратегию поведения.

Многие дети мыслят настолько неорганизованно, что даже не способны определить, что именно их раздражает. Иногда неорганизованность проявляется в том, что ребенок видит лишь одно единственное решение проблемы и не способен учитывать альтернативные варианты. Многие настолько импульсивны, что, даже обладая способностью к поиску альтернативных решений, они все же делают первое, что приходит им в голову. Плохо? Да, первое подвернувшееся решение нередко оказывается наихудшим. Удачные решения требуют организованности и контроля над импульсивностью. Поэтому мы нередко сталкиваемся с детьми, отличающимися редкостной способностью проявлять себя с худшей стороны. Кроме того, многие неорганизованные и импульсивные дети демонстрируют так называемый «рефлекторный негативизм»: они склонны немедленно отвечать «нет» на любое изменение планов, новую идею или обращенную к ним просьбу.

Можно ли научить взрывного ребенка решать проблемы более организованно и менее импульсивно? Разумеется. Но наказания или наклейки в дневнике тут не помогут.

Способность ясно мыслить и решать проблемы тесно связана со способностью отделять свое «я» от эмоций, связанных с раздражением. Эту способность называют отделением аффекта. Эмоции позволяют нам собраться с силами для решения проблемы, но для поиска самого решения необходимо ясное мышление, а не эмоции. Отделение аффекта позволяет человеку временно «отложить на потом» эмоции и подойти к решению проблемы объективно, рационально и логически.

Дети, умеющие отделять мысли от эмоций, обычно реагируют на возникающую проблему или раздражитель разумно, а не сугубо эмоционально, и это хорошо. Но если подобный навык отсутствует или недостаточно развит, то дети реагируют на возникающие на пути препятствия не столько разумно, сколько эмоционально, и это плохо. Они могут ощущать в себе накал эмоций, но часто бывают не в состоянии отвлечься и отложить эмоциональные переживания до той поры, когда успокоятся и смогут трезво рассматривать ситуацию. На самом деле они даже могут самостоятельно решать проблемы (и в более спокойных обстоятельствах нередко демонстрируют эту способность), но в пылу раздражения сильные эмоции лишают их этой возможности. В таких случаях непослушание не является сознательным: дети становятся жертвами собственных эмоций, вызванных сильным раздражением, они не могут обратиться к рациональному мышлению, пока не успокоятся. Вы знаете, как это бывает.

Взрослый: Пора выключать компьютер и идти ложиться спать.

Ребенок (отвечая под влиянием эмоций): — Отстань, я не могу сейчас выключить! У меня игра в самом разгаре!

Взрослый (возможно, тоже руководствуясь скорее эмоциями, нежели разумом): У тебя всегда игра в разгаре. Иди спать! Сейчас же!

Ребенок: Блин! Ты мне все испортил!

Взрослый: Я тебе все испортил?!! Ну-ка, марш отсюда, пока я тебе еще что-нибудь не испортил!

Ребенок: (Бабах!!!)

Как видно на примере этого диалога, если родители реагируют на поведение ребенка, не освоившего навык отделения аффекта, настойчивым повторением своего требования и попытками «поставить ребенка на место», это не помогает ему успокоиться и начать здраво мыслить в пылу раздражения. Совсем наоборот. Поэтому мы часто объясняем взрывным детям, их родителям и учителям, что у нас всего две цели: цель номер два — научиться ясно мыслить в пылу раздражения, цель номер один — сохранять достаточно спокойствия, чтобы достичь цели номер два.

Речевые навыки

Каким образом задержка в развитии речевых навыков может вызвать задержку в развитии навыков адаптивности и эмоционального самоконтроля? Наше мышление и общение неразрывно связаны с языком. Язык отличает человека от животных. Например, собаки не могут говорить. Поэтому, если вы наступаете собаке на хвост, у нее есть лишь три варианта реакции: зарычать, укусить или убежать. Но если вы наступите на хвост (в переносном смысле) человеку с задержкой развития речи, у него тоже не будет иного выхода, кроме как зарычать на вас, укусить, или убежать. С этой точки зрения ругань есть ни что иное, как рычание. Это то, что делают люди, когда они не могут обратиться к более внятному способу выражения своих мыслей и эмоций.

Многие выдающиеся теоретики подчеркивали значение речи для развития человеческого мышления, самоконтроля, постановки задач и управления эмоциями. Давайте рассмотрим роль трех конкретных речевых навыков: навыка определения и выражения эмоций, навыка распознавания и формулирования собственных потребностей и навыка разрешения проблем.

Многие взрывные дети не обладают достаточным словарным запасом для определения и выражения своих эмоций. Это серьезная проблема, ибо когда вы раздражены, очень важно уметь объяснить окружающим, что вы раздражены. Представьте, каково это — переживать ощущения, связанные с раздражением: прилившую к лицу кровь, возбуждение, напряжение, готовность взорваться, — и при этом не уметь выразить свои чувства вслух? В подобной ситуации велика вероятность того, что вместо простого «я раздражен», из вас польются другие слова и выражения, в том числе «а пошел ты», «я тебя ненавижу», «заткнись», «отстань» или что-нибудь похуже. Кроме того, если в вашем словаре нет слова «раздражение», окружающие могут подумать, что вы разгневаны, враждебно настроены, «сорвались с цепи» или разъярены. Они будут вести себя соответствующим образом, а это, в свою очередь, будет раздражать вас еще больше.

Есть дети, не испытывающие затруднений с определением и выражением своих эмоций, но при этом не умеющие формулировать, что с ними происходит и что им нужно. Например, большинство детей в возрасте полутора лет не могут выразить свои потребности словами. Поэтому, когда им что-нибудь нужно, они показывают пальцем, мычат, плачут или лепечут. Мы пытаемся понять, что хочет сказать ребенок: «Я хочу кушать», «У меня штанишки мокрые», «Поиграй со мной» или «Я устал»? Но нередко и дети старшего возраста (и даже взрослые) оказываются не в состоянии четко сформулировать проблему или озвучить собственные потребности. Как тут не прийти в раздражение!

Язык — это механизм, при помощи которого человек разрешает проблемы, ведь мыслительный процесс происходит в основном в словесной форме. Многие решения, хранящиеся в нашем мозгу (те, что мы принимали сами, или усвоили из опыта других людей), «записаны» в словесной форме. Вообще, скажем прямо, человек не слишком творчески подходит к решению проблем. Решая проблемы настоящего, он, как правило, полагается на опыт прошлого. Например, если у вас прокололось колесо, вам вовсе не нужно выдумывать оригинальное и неожиданное решение. Достаточно вспомнить, как вы или кто-то другой действовали в подобной ситуации в прошлый раз. И вариантов будет не так много. Вы можете сменить колесо сами, позвать кого-нибудь на помощь, позвонить в сервис, выругаться, заплакать или бросить машину на обочине (некоторые из этих решений эффективны, некоторые — не очень). Большинство детей принимают решения, основанные на предыдущем опыте, автоматически и вполне эффективно. Но у детей с недостаточным речевым развитием могут возникать проблемы с припоминанием нужных решений, поскольку информация о них хранится в памяти в словесной форме.

Вот пример Джорджа.

Психолог: Джордж, насколько я понимаю, ты вышел из себя во время футбольной тренировки.

Джордж: Ну да.

Психолог: А что случилось?

Джордж: Тренер удалил меня с поля, а я не хотел уходить.

Психолог: Я так понимаю, ты сказал ему, что страшно зол.

Джордж: Ну да.

Психолог: Я думаю, ты правильно сделал, сказав ему об этом. А что было потом?

Джордж: Он не хотел выпускать меня на поле, и за это я его пнул.

Психолог: Ты пнул тренера?

Джордж: Ну да.

Психолог: И что же произошло потом?

Джордж: Он выгнал меня из команды.

Психолог: Очень жаль.

Джордж: Да я и пнул-то его совсем не сильно.

Психолог: Я думаю, дело не в том, насколько сильно ты его пнул. Как по-твоему, нельзя ли было сделать что-нибудь другое, когда ты разозлился, вместо того, чтобы пинать тренера?

Джордж: Ну, тогда мне ничего другого в голову не пришло.

Психолог: А сейчас ты можешь придумать что-нибудь другое?

Джордж: Я мог бы спросить, когда он собирается вернуть меня на поле.

Психолог: Это, пожалуй, было бы лучше, чем пинаться, правда?

Джордж: Да.

Психолог: Но почему же во время тренировки тебе не пришло в голову ничего лучше, чем пнуть тренера?

Джордж: Не знаю.

Можно ли научить детей использовать базовые слова для выражения эмоций? Более четко формулировать свои потребности и переживания? Более эффективно пользоваться подходящими к случаю решениями, информация о которых хранится у них в мозгу? Конечно. Но только не с помощью методов поощрения и наказания.

Навыки контроля эмоций

Дети (и взрослые) иногда бывают раздраженными, возбужденными, недовольными, капризными и уставшими. В такие моменты они (как и взрослые) ведут себя менее гибко и легко утрачивают эмоциональный самоконтроль. Хорошо, если раздражение длится недолго, и дети сравнительно быстро возвращаются к своему нормальному, вполне счастливому состоянию. Но есть дети, для которых раздражение, повышенная возбудимость, капризы и усталость более обычны, чем прочие типы настроения, и при этом они переживаются ими гораздо острее. Это сильно сказывается как на адаптивности таких детей, так и на их способности к эмоциональному самоконтролю, и ведет к задержке развития соответствующих навыков.

Находятся ли эти дети в депрессии? Некоторые специалисты считают, что термин депрессия применим только к тем детям, которые неизменно пребывают в плохом настроении, подавлены, угрюмы и полны безнадежности. Большинство раздражительных взрывных детей не таковы. Имеется ли у них биполярное расстройство? В последние годы в среде психологов наметилась тревожная тенденция приравнивать термин «взрывной» к термину «биполярный», то есть интерпретировать повышенную раздражительность исключительно как физиологическую проблему и расценивать отсутствие должной реакции на стимулянты или антидепрессанты как подтверждение подобного диагноза. Подобная тенденция, скорее всего, объясняет как рост числа диагнозов «биполярное расстройство» у детей, так и популярность медикаментозных средств, стабилизирующих настроение, — атипичных антипсихотических лекарств.

Как вы уже знаете, причинами взрывных реакций могут быть разные факторы, и раздражительность — лишь один из них. Да и сама по себе повышенная раздражительность может вызываться не только происходящими в мозгу химическими процессами. Некоторые дети раздражительны из-за хронических проблем, связанных с неуспеваемостью, плохими отношениями со сверстниками или травлей со стороны одноклассников. Лекарства не помогают от плохих отметок, отсутствия друзей или травли. На свете существует множество детей с диагнозом «биполярное расстройство», чья взрывоопасность куда лучше объясняется задержкой развития когнитивных навыков, и прописываемые им в большом количестве стабилизаторы настроения просто- напросто бьют мимо цели. Если ребенок ведет себя как человек с биполярным расстройством только в тех ситуациях, которые вызывают у него раздражение, то дело не в биполярном расстройстве, а в задержке развития навыков адаптивности и самоконтроля.

Совершенно ясно, что хроническая раздражительность и возбудимость служат топливом для того взрывного состояния, которое мешает ребенку разумно и адаптивно реагировать на обычные повседневные проблемы.

Мать: Мики, что ты такой мрачный? Сегодня такая хорошая погода! Почему ты весь день сидишь дома?

Мики (низко сползая в кресле, раздраженно): На улице ветер.

Мать: Ветер?

Мики (еще более раздраженно): Говорю же — ветер! Ненавижу ветер.

Мать: Мики, ты мог бы поиграть в баскетбол, поплавать... Что ты так переживаешь из-за какого-то ветра?

Мики (крайнераздраженно): Меня этот ветер достал! Оставь меня в покое!

Беспокойство тоже непосредственно связано с умением контролировать эмоции. Подобно раздражительности, беспокойство и тревога мешают рационально рассуждать. И как назло именно тогда, когда мы чего-то боимся (чудища под кроватью, контрольной по математике, новой или непредсказуемой ситуации), способность здраво мыслить необходима нам более всего. Сочетание беспокойства и раздраженности заставляет некоторых детей ударяться в слезы. Надо сказать, им повезло. Некоторые, менее везучие, в затруднительной ситуации просто взрываются. Тех детей, которые плачут, я называю везучими потому, что мы, взрослые, реагируем на плач куда более сочувственно, чем на ярость, хотя и то, и другое имеет одну и ту же причину. Кроме того, совершенно ясно, почему дети, которым поставлен диагноз «биполярное расстройство», склонны ритуализировать свои действия: в отсутствие рационального мышления ритуал — это единственное средство, к которому они могут прибегнуть для снижения беспокойства.

Для примера расскажу о самом себе. Раньше я боялся летать на самолетах. Да, представьте себе, боялся. И поверьте мой страх (потные ладони, колотящееся сердце, мысли о возможном крушении) не был намеренной уловкой, рассчитанной на то, чтобы привлекать внимание стюардесс. Меня и в самом деле приводила в ужас мысль о том, что я несусь на высоте восемь километров со скоростью 8оо километров в час в алюминиевой посудине, наполненной бензином, и что моя жизнь находится в руках незнакомых мне людей, пилотов и авиадиспетчеров. Для того, чтобы справиться со своим страхом, я выработал несколько крайне важных для меня ритуалов: я всегда садился рядом с иллюминатором, чтобы следить за приближающимися самолетами, и внимательно изучал перед взлетом инструкцию по безопасности. Я был уверен в спасительной силе моих ритуалов, ведь ни один самолет со мной на борту ни разу не разбился.

Не производили ли эти ритуалы временами странное впечатление? Как-то раз на высоте около 10 километров я, как обычно, напряженно всматривался в иллюминатор, следя за приближающимися самолетами. И вдруг я увидел то, чего всегда опасался: на горизонте появился самолет, летящий в нашем направлении. По моей «экспертной» оценке у нас было не более пяти минут до того момента, как траектории обоих самолетов пересекутся и моей жизни придет внезапный конец в пламени взрыва. Поэтому я поступил так, как поступил бы на моем месте любой испуганный и теряющий остатки рассудка человек: я подозвал стюардессу. Нельзя было терять ни секунды.

«Видите вон там самолет?» — пролепетал я, указывая на еле заметную вдали точку. Стюардесса посмотрела в иллюминатор. «Как вы считаете, пилоты его видят?» — потребовал я ответа. Стюардесса попыталась скрыть свое изумление (или насмешку, я не сумел разобрать) и ответила: «Не беспокойтесь, я обязательно сообщу об этом пилотам».

Это меня успокоило, хотя я был уверен, что мой героизм не был оценен по заслугам ни стюардессой, ни сидевшими рядом со мной пассажирами (которые теперь оглядывали салон самолета в поиске незанятых сидений, чтобы пересесть от меня подальше). Конечно же, самолет благополучно приземлился. При выходе из самолета я был встречен улыбающимся капитаном самолета и стюардессой. Стюардесса представила меня капитану: «Сэр, вот тот господин, который помогал Вам вести самолет».

Могу с гордостью сказать, что, хотя я до сих пор предпочитаю место рядом с иллюминатором, я больше не слежу за каждым приближающимся самолетом и не изучаю инструкцию по безопасности (и все равно я сотни раз благополучно приземлялся). Как я преодолел свой страх? Практика. И ясность мысли. Все началось со слов пилота компании Эйр Флорида. Я поднимался на борт самолета, а капитан встречал пассажиров у входа. Я немедленно воспользовался представившейся возможностью и спросил его: «Вы ведь будете соблюдать осторожность во время полета?». Он даже не представляет, как его ответ помог мне: «Ты думаешь, я тороплюсь на тот свет, приятель?».

Тот факт, что пилот тоже хочет остаться в живых, оказался для меня откровением, и это заставило меня задуматься. О тысячах самолетов, находящихся в воздухе в любой момент времени, и о том, насколько мала вероятность аварии именно того самолета, в котором нахожусь я. О миллионах рейсов, каждый год благополучно прибывающих к месту назначения. О всех тех многочисленных полетах, которые я уже пережил без каких-либо происшествий. О спокойствии стюардесс. О том, что большинство пассажиров в полете спокойно спит даже при турбулентности. Совершенно непреднамеренно этот пилот Эйр Флорида открыл для меня новый способ мышления, который помогает мне в те моменты, когда я склонен терять голову. Вместо того, чтобы неотрывно смотреть в иллюминатор, гадая, не отвалится ли крыло, теперь я могу сосредоточиваться на менее тревожных мыслях, например: «пилот тоже хочет выжить», или «вероятность аварии крайне мала». Как видите, мы можем оказать взрывным детям неоценимую поддержку, помогая им сохранить ясность мысли в те моменты, когда они склонны терять голову.

Можно ли научить раздражительного или склонного к беспокойству ребенка адаптивному подходу к решению проблем, снижая при этом степень его раздражительности и беспокойности? Конечно. Но только не за счет траты времени и сил на изобретение новых и оригинальных наказаний.

Навыки интеллектуальной гибкости

Маленькие дети обычно склонны к прямолинейному, черно-белому и буквальному восприятию действительности. Это объясняется тем, что в раннем детстве, когда дети только начинают свое знакомство с окружающим миром, им легче просто сложить два и два, тогда как исключения из правил или разные точки зрения осложняют стоящую перед ними задачу. Но по мере взросления дети понимают, что в большинстве своем реальные ситуации не бывают черно-белыми, и что исключения из правил и различные точки зрения — неотъемлемая часть нашей жизни. Возвращаясь домой от бабушки, мы не всегда выбираем одну и ту же дорогу, мы не всегда ужинаем в одно и то же время, а погода не всегда способствует осуществлению наших планов. К сожалению, у некоторых детей способность преодолевать рамки черно-белого восприятия действительности развивается не так быстро, как нам хотелось бы. Таким детям обычно ставят диагноз «неспособность к невербальному обучению» или «синдром Аспергера», но в основном их затруднения связаны с тем, что в нашем многоцветном мире они пытаются мыслить черно-белыми категориями. Им крайне сложно дается адаптивный подход к действительности, а столкновение с непредвиденными обстоятельствами нередко доводит их до полной потери контроля над собой.

Дети, о которых идет речь, предпочитают предсказуемость и размеренное течение жизни. Они теряются при столкновении с неожиданными, непредсказуемыми, многозначными ситуациями. У них возникают проблемы, когда требуется приспособиться к ситуации, скорректировать свои взгляды, они обращают слишком пристальное внимание на отдельные факты и детали, но нередко оказываются не в состоянии оценить общую картину. Например, ребенок может настаивать на том, чтобы его отпустили на перемену в определенное время, потому, что в школе «у нас всегда в это время перемена», не принимая во внимание ни вероятных последствий такого решения (придется бегать на перемене одному), ни важных обстоятельств (например, школьное собрание), которые требуют внести изменения в привычный образ действий. Такие дети испытывают значительные затруднения, пытаясь применить ограниченный набор правил к миру, требующему от них комплексного подхода.

Ребенок (в автомобиле): Пап, мы обычно возвращаемся домой не этой дорогой.

Отец (зарулем): А я решил сегодня ради разнообразия поехать другим путем.

Ребенок: Но это неправильная дорога!

Отец: Ну да, это не та дорога, по которой мы всегда ездим, но она короче.

Ребенок: Нет, не надо сюда ехать! Это не та улица! Я не знаю эту дорогу!

Отец: Послушай, ну не все ли равно? Почему не попробовать один раз добраться до дому другой дорогой?

Ребенок: (Ба-бах!!!).

Скорее всего вы уже догадались, что Дженнифер (звезда эпизода с блинчиками, описанного в первой главе) — типичный пример ребенка, пытающегося оперировать черно-белыми категориями в нашем многоцветном мире. Можно ли научить такую Дженнифер менее прямолинейному подходу к действительности? Несомненно. Но только в том случае, если окружающие ее взрослые сами окажутся способны мыслить гибко.

Социальные навыки

Немногие виды человеческой деятельности требуют большей гибкости, широты мышления и быстроты реакции, чем общение в социуме. Исследователи выделяют ряд особых интеллектуальных навыков, именуемых навыками обработки информации в процессе социального общения, которые участвуют практически во всех взаимодействиях между людьми. Краткий обзор этих навыков поможет вам понять, как общение может становиться источником раздражения, особенно для тех детей, которые не слишком искушены в его тонкостях, и как задержка в развитии социальных навыков может становиться причиной взрывов.

Представьте себе мальчика, стоящего в школьном коридоре. К нему с широкой улыбкой на лице подходит одноклассник, сильно хлопает его по спине и кричит: «Привет!» Мальчик, которого хлопнули по спине, имеет в запасе несколько секунд, чтобы решить, как на это отреагировать.

«Кто только что хлопнул меня по спине? Было ли что-то еще в позе и выражении лица этого парня, кроме улыбки, что дает мне понять, был ли это дружеский хлопок или же он желал меня обидеть?». Вместе с тем мальчик должен сопоставить свои догадки с прежним опытом («Случалось ли раньше, чтобы меня хлопали по спине и улыбались?»), чтобы правильно оценить ситуацию («Было ли это чрезмерно радушное приветствие или злая выходка?»). Затем он должен решить, какое развитие ситуации для него предпочтительнее: «Это было неприятно, но мне неохота ввязываться в драку с этим типом», или «Здорово, надо предложить ему во что-нибудь поиграть». Затем, основываясь на своей оценке, мальчик должен подумать, как ответить, либо опираясь на свой прежний опыт, либо придумывая что-то новое, с учетом вероятных следствий («Если я улыбнусь в ответ, он, возможно, предложит поиграть»), выбрать наилучший вариант, привести его исполнение, проанализировать последующее развитие событий и соответственно откорректировать свою реакцию.

Довольно много мыслительных операций для одного простого события, не правда ли? При всем том этот процесс происходит безостановочно и требует значительной оперативности и адаптивности. Большинство людей производит все эти мысленные операции не задумываясь, но представьте себе, насколько это выводило бы вас из себя, если бы не происходило автоматически.

Многие взрывные дети плохо разбираются в сути происходящего и нюансах человеческих взаимоотношений и часто неверно истолковывают ситуацию: «он меня ненавидит», «все! ко мне придираются», «со мной никто не дружит». Такие дети не умеют соотносить текущую ситуацию со своим прежним опытом; они могут испытывать затруднения из-за неумения влиять на развитие событий и отношений. У них ограниченный репертуар ответов, применяемый без разбора: они могут хихикать, пихаться, встревать в чужой разговор тогда, когда такое поведение неприемлемо. Кроме того, такие дети не в состоянии понять, как их поведение воспринимается со стороны, и не умеют оценивать влияние своих поступков на других людей. Они также не умеют вести себя в самых обычных ситуациях общения (не могут завести разговор, присоединиться к группе ребят, поделиться с друзьями). Такие дети, страдающие от того, что Дэниел Голман называет «эмоциональной безграмотностью», скорее всего будут воспринимать любые человеческие взаимоотношения как сильный раздражитель. В самом легком случае это сказывается на общем уровне раздражительности ребенка. В более тяжелых случаях это приводит к постоянным вспышкам взрывных реакций.

Можно ли помочь этим детям развить навыки социального общения? Как правило, да. Обычно на это уходит довольно много времени. Но прогресс возможен только тогда, когда взрослые осознают, что попытка мотивировать ребенка, который уже и без того мотивирован, — это не лучший способ восполнить дефицит навыков общения.

Нужно понимать, что детям, причем не только взрывным, часто не хватает навыков, которые мы назвали стабилизаторами. Адаптивность и устойчивость к раздражению не всем даются с рождения, и не всеми легко приобретаются. Взрослым нередко кажется, что подобные способности — врожденные и одинаковые у всех детей, поэтому принято считать, что взрывной ребенок просто не хочет быть послушным и контролировать себя при столкновении с раздражителями. Но теперь вы знаете, что это не так.

Между прочим, крайне существенно то, как мы истолковываем вышеописанные стабилизаторы: как оправдание поведения ребенка или как причину этого поведения. Если вы считаете отсутствие стабилизаторов оправданием, вы отрезаете себе путь к исправлению существующего положения вещей. И напротив, если рассматривать отсутствие стабилизаторов как причину неправильного поведения, дверь распахивается: мы знаем, какая помощь нужна ребенку, и что нам делать. Реальная помощь практически невозможна без серьезного и всестороннего изучения испытываемых ребенком затруднений.

Дестабилизаторы

Прежде чем перейти к следующей главе, давайте остановимся еще на одном термине: дестабилизаторы.

Что такое дестабилизатор? Это ситуация или событие, которое обычно вызывает взрывную вспышку. Другими словами — это проблемы, требующие решения. Вариантов здесь масса, но можно составить примерный краткий список: выполнение домашнего задания, сенсорная гиперчувствительность, тики, взаимоотношения с братьями и сестрами, отход ко сну, утреннее пробуждение, еда, скука, езда на машине, школьные перемены, травля в школе, чтение, письменные работы, усталость, жара или голод, если стабилизаторы — это отсутствующие навыки, то дестабилизаторы — это события или ситуации, провоцирующие взрыв. Помогите ребенку развить необходимые ментальные навыки и решить стоящие перед ним проблемы — и никаких взрывов не будет.

Когда вы выясните, каковы стабилизаторы и дестабилизаторы вашего ребенка, его взрывные вспышки станут вполне предсказуемыми. Многие думают, что взрыв детских эмоций непредсказуем и возникает на пустом месте, но такая точка зрения не соответствует истине. Прочитав шестую главу, вы поймете, почему с предсказуемым взрывом справиться гораздо легче, чем с непредсказуемым.

4.