Кажется, ничего другого мне не остается, — буркнул граф Гленкирк.

Робин Саутвуд, однако, явно не разделял настроения друга и весело хмыкнул:

Отчего же, мы могли бы заманить Хартсфилда в темный переулок и там придушить.

Прекрасная мысль! — с энтузиазмом согласился Джеймс Лесли.

Придется убедить Жасмин, чтобы она не показывала виду и действовала с нами заодно, — сказал Линмут.

Предоставляю эту честь тебе, — вздохнул Гленкирк.

Но ты должен поддержать меня, Джемми! Сам знаешь, каково это — урезонить мою племянницу!

Согласен, но если она все-таки откажется, помоги нам небо! Мы пропали!

Черт, как жаль, что здесь нет матушки! — покачал головой Робин.

Тут уж ничего не поделаешь, но мадам Скай шкуру с нас спустит, если мы опростоволосимся, Робин. Надеюсь, она одобрила бы все, что мы задумали.

И тут графа Линмута неожиданно осенило:

А кто нам запретит послать гонца с письмом и сообщить обо всем матушке? Она должна все узнать!

Совершенно верно, — рассмеялся Гленкирк. — Уж мадам Скай не побоится наставить короля на путь истинный! Для нее власть монарха — пустой звук, не так ли, Робин?

Ты прав. Думаю, Жасмин куда больше походит на нее, чем все остальные дети и внуки!

Но Жасмин всегда почитала право помазанника Божьего распоряжаться судьбами своих подданных! — возразил Гленкирк.

Только не в том случае, когда он мешает ей выйти замуж за своего избранника! — лукаво подмигнул Линмут. — Она всегда помнит о том, что рождена дочерью Великого Могола. И если король не перестанет вмешиваться в ее жизнь, пусть побережется! Хартсфилд горько пожалеет о том, что пытался приручить нашу дикарку Жасмин.