А ты уверена, что она дочь Генри Уиндхема?

Да, я видела ее вместе с родителями на «Поле золотой парчи»— в тот год, в июне, ей исполнилось тогда одиннадцать лет. Это, забавное личико невозможно забыть. И потом у нее темные волосы — как и у всех Уиндхемов. Впрочем, и ее мать была брюнеткой. Мать Генриетты была одной из камеристок французской королевы, побочным ребенком некоего дворянина и дочери торговца, как говорил нам Генри. Она была робкой и тихой женщиной. Припоминаю, мне так и не удалось разговориться с ней. Я неважно говорю по-французски, а мать Генриетты ни слова не понимала по-английски.

Однако сама Генриетта бегло говорит по-английски, — заметила Блейз. — Почти без акцента.

Да, я обратила на это внимание сразу же после ее приезда, и Генриетта объяснила, что по настоянию отца она с детства говорила на двух языках. По-моему, Генри надеялся удачно выдать ее замуж, если бы только смог найти приданое. У ее матери имелись кое-какие драгоценности, полагаю, подарки от госпожи. Но благодаря им, ты слышала, она добралась до Англии, и теперь у нее нет ни гроша.

Чем же жил Генри Уиндхем? — с любопытством расспрашивала Блейз.

Доро улыбнулась.

Главным образом своим остроумием; обаянием и шпагой, как рассказывал мне Ричард. Он разбил сердце моего свекра, ибо тот надеялся, что когда-нибудь Генри станет епископом. Однако Генри слишком сильно влекли мирские соблазны, и он не собирался отказываться от них. Наконец отец отрекся от него в надежде воззвать к здравому смыслу сына. Вместо этого Генри отправился во Францию.