Вот оно что! — довольно пробормотал король ей на ухо. — У моей кошечки острые коготки! Значит, ей нравится моя любовь. Отвечай же, дорогая: она нравится тебе?

Да, да! — задыхаясь, простонала Блейз. — О Гэл!

Не прекращай эти чудесные муки! Не останавливайся, умоляю тебя!

Чем больше он отдавал ей, тем сильнее разгоралось ее желание. Наконец-то, думал Генрих, он нашел женщину, страстность которой не уступала его собственной! Он не мог поверить, что эта милая простушка, несмотря на свою робость, способна превращаться в разъяренную тигрицу. Он свирепо набрасывался на нее, пока Блейз не изогнулась под ним, и он не излился в ее тайный сад.

Румянец отхлынул от ее лица, но теперь, пока Генрих отдыхал, ее щеки медленно начинали розоветь. Поднявшись с кровати, король прошел через комнату к столу, где стоял графин с крепким красным вином. Наполнив два кубка, он вернулся в жаркую постель и укрыл одеялом Блейз. Осторожно притянув ее в объятия, он поднес кубок к ее губам.

Поперхнувшись, Блейз глотнула крепкого вина и обнаружила, что оно великолепно подкрепляет силы. Убедившись, что вино пришлось ей по вкусу, король глотнул из своего кубка.

Ты сумела угодить мне; Блейз, — наконец произнес он. — Ты несказанно угодила своему королю.

И вы тоже угодили мне, милорд, — отозвалась она.

Генрих рассмеялся, вспомнив, что прежде не слышал этих слов ни от одной женщины. Он не сомневался, что женщины довольны им, но ни одна открыто не признавалась в этом.