ОБРЕТЕНИЕ ОТОЖДЕСТВЛЕННОСТИ. Высвобождение вытесненных негативных чувств позволяет спонтанно течь позитивным чувствам желания и утверждения

Высвобождение вытесненных негативных чувств позволяет спонтанно течь позитивным чувствам желания и утверждения. Когда оттаивает замороженная внешняя часть тела, стремление к контакту и теплу проявляется плачем, обладающим качеством инфантильности. Многие пациенты отмечают, насколько он похож на плач младен­ца. Это и есть голос вытесненного ребенка, скрытый за фасадом искушенности и под маской смерти.

В предыдущей главе я описал некоторые физичес­кие техники, которыми я пользуюсь, чтобы привести па­циента в контакт с его телом. Эти приемы позволяют человеку осознать свою мышечную ригидность. Многие из них высвобождают напряжение и углубляют дыхание, но самая важная задача при освобождении пациента от ригидности состоит в том, чтобы использовать экспрес­сивные движения. К примеру, удары ногами по кушетке — это экспрессивное движение, поскольку оно выражает протест. Если выполнять это упражнение механически, не сознавая его смысла, то оно теряет всякое значение. Би­тье кушетки кулаками или теннисной ракеткой — другое экспрессивное движение. Для того чтобы усилить самоут­верждение пациента, можно использовать ряд таких при­емов.

Одно из упражнений состоит в том, что пациент, лежа на кушетке с откинутой назад головой и согнутыми коленями, лупит по ней кулаками, сопровождая каждый удар восклицанием «Нет!». Сила удара и громкость голоса показывают, насколько пациент способен выразить нега­тивные чувства. В большинстве случаев голос бывает сла­бым, а удары нечеткими и условными. Таких пациентов необходимо поощрить к более сильному утверждению, надо быть с ними более эмпатичным. Но даже при таком поощрении они практически не могут полностью вовлечь­ся в действие. Здесь, как правило, фигурируют рациона­лизации типа: «У меня нет причин говорить «нет» или «Кому мне надо говорить «нет?». В этих случаях поведе­ние пациентов сильно отличается от того энтузиазма, ко­торый проявляют дети, совершающие такого рода дей-

ствия. Скоро выясняется, что эти люди не способны про­тивостоять родителям.

Время от времени эта экспрессивная активность вызывает у родителей позитивный отклик. Я помню одну женщину, которой было около сорока лет. После подоб­ной активности она сказала: «Пожалуй, я сейчас впервые действительно сказала «нет». Очень приятно это чувство­вать». В других случаях, когда происходит это простое высвобождение, пациенты спонтанно начинают рыдать. Как правило, однако, способность уверенно сказать «нет» растет при постоянном повторении направленных на это экспрессивных действий.

С таким движением можно связать множество восклицаний. «Я не буду!», «Я ненавижу тебя!». «Поче­му?» — естественные компоненты подобного жеста, но их вполне могут заменить и другие подходящие слова. Иног­да я противостою утверждению пациента, говоря: «Нет, ты будешь!», и сжимаю его запястье. Мои действия ос­тавляют большинство пациентов холодными. Они не зна­ют, что делать. Но порой кто-то из них все же сопро­тивляется моему действию и пытается продолжить свое утверждение, несмотря на мою оппозицию. Сопротивле­ние и неповиновение — типичные черты ребенка, кото­рый получает удовольствие от конфронтации и противо­поставленности родителям, когда не боится их. Однако большую часть пациентов пугает противопоставление моему авторитету. Они подчиняются терапии так же, как жизни, в то время как их бунтарство и сопротивление остается внутри.

Если человек продолжает развивать свою способ­ность открыто выражать негативные чувства, он рано или поздно обретает способность восстать против тера­певта. Он будет открыто бунтовать. Он будет утверждать себя перед терапевтом, противостоять ему как символу авторитарности. Это иллюстрирует следующий пример. Пациент опоздал на сессию и сказал: