За девяносто девять дней

ПОЧТИ ВЕСЬ СЛЕДУЮЩИЙ день я провалялся в постели, погрузившись в до жути скучный вымышленный мир Этана Фрома, а Полковник сидел за столом, постигая тайны дифференциальных уравнений или чего-то в этом роде. Хотя мы и пытались сократить перекуры в душе, сигареты у нас кончились даже раньше, чем стемнело, что вынудило нас отправиться в комнату Аляски. Она лежала на полу, держа над головой книгу.

— Пойдем покурим, — сказал Полковник.

— У вас сигареты кончились, да? — ответила она, даже не глядя на нас.

— Ну. В общем да.

— Пять баксов есть? — спросила Аляска.

— Нет.

— Толстячок?

— Ну ладно, ладно. — Я достал из кармана пятерку, и Аляска дала мне пачку «Мальборо лайтс». Двадцать сигарет. Я знал, что выкурю из них штук пять, но пока я субсидирую Полковника, он не будет упрекать меня в том, что я богач, выходник, у которого просто родители не в Бирмингеме.

Мы нашли Такуми и пошли к озеру, прячась за немногочисленными деревьями и хохоча. Полковник выдувал кольца, которые Такуми обозвал «пафосными», а Аляска тыкала в них пальцем, как ребенок в мыльные пузыри.

А потом вдруг хрустнула ветка. Это мог быть просто олень, но Полковник все равно сорвался с места. Прямо за нами раздался голос:

— Не беги, Чиппер. — Полковник остановился, развернулся и покорно поплелся обратно.

К нам неспешно подошел Орел, раздраженно поджав губы. На нем была белая рубаха с черным галстуком, как и всегда. Он окинул нас по очереди Роковым Взглядом.

— От вас воняет, как от поля табака в Северной Каролине при пожаре, — сказал он.

Мы молчали. Я чувствовал себя как-то несоразмерно ужасно, как будто меня застукали при попытке бегства с места преступления после того, как я убил человека. Он будет звонить родителям?

— Жду вас завтра в пять в суде, — объявил он и ушел. Аляска присела, подняла брошенную сигарету и продолжила курить. Орел резко развернулся — его шестое чувство отреагировало на факт Неповиновения Старшим. Аляска снова бросила сигарету и растоптала ее. Орел покачал головой, и, хоть он и был дико зол, богом клянусь, он улыбнулся.

— Он меня любит, — сообщила мне Аляска, когда он уже дошел до общаг. — И вас всех тоже любит. Но школу любит больше. В этом-то все и дело. Орел считает, что если он будет нас стращать, это будет хорошо и для школы, и для нас. Это непрекращающаяся борьба, Толстячок. Борьба Хороших против Хулиганов.

— Что-то ты слишком философски настроена для девчонки, которая только что попалась, — сказал я.

— Иногда можно проиграть одну битву. Но в войне обычно побеждают Хулиганы.